Серебряная роза - Страница 85

Она неуверенно двинулась сквозь толпу, вытянув вперед руки, оскальзываясь на булыжниках двора. Обычно она неплохо ориентировалась даже в малознакомой обстановке, но сейчас была совсем беспомощна: толпа, напиравшая со всех сторон, излучала ненависть и ужас.

— Сара! — склонилась к женщине Ариэль, прижимаясь ухом к губам умирающей. — Нет, — прошептала она, — нет, не может быть!..

Она подняла взгляд на Саймона, который все еще пытался зажать руками рану на горле Сары.

Ариэль взяла подошедшую Дженни за руку и притянула ее на землю рядом с собой. Слепая ощупью нашла тело матери. Слезы бежали у нее по щекам, когда она прижалась щекой к лицу Сары.

Та внезапно открыла глаза. Взгляд ее стал ясным и чистым. Она медленно обвела глазами три склонившихся над ней лица. С видимым усилием она подняла руку и коснулась ею залитого слезами лица Дженни. Потом рука ее перешла на лицо Ариэль, стоявшей на коленях, прижав руки к груди, и склонившей свою голову для благословения.

Наконец Сара перевела взгляд на Саймона. Она коснулась рукой его лица так же, как уже дважды касалась его. Потом она поцеловала кончики своих пальцев и коснулась ими его губ.

Он непроизвольно сжал в пальцах ее ладонь. Потом взглянул в лицо пожилой женщине, и она вдруг неожиданно улыбнулась ему такой счастливой улыбкой, словно то, что она прочитала на его лице, принесло ей невыразимое счастье.

Мысли Сары были столь же ясны, как и ее взгляд. Ее сын не должен был узнать свою мать. Его мать погибла от рук Равенспиров, и ее сын не должен был этого знать. Наступило время, когда должны стихнуть страсти, когда должен прийти конец кровопролитию и насилию.

Ее рука снова нащупала руку Ариэль и с неожиданной силой сжала запястье девушки. Пальцы Сары теребили браслет, словно он внезапно и немедленно стал ей нужен.

— Что такое? — прошептала Ариэль. — Браслет… вы хотите браслет?

Дрожащими пальцами она расстегнула замочек, и Сара схватила браслет, изо всех сил сжав его в руке. Браслет этот был связан с реками крови. И он должен был исчезнуть в могиле вместе с ней и с теми тайнами, которыми он был окутан.

Сара снова посмотрела на Саймона. Потом ее взгляд медленно и любовно перешел на лица дочери и той девушки, которая была для нее всем, но только не дочерью. Они, прижавшись друг к другу, склонились над той единственной матерью, которая была в жизни каждой из них. Потом рука Сары упала вдоль тела, все так же крепко сжимая браслет холодеющими пальцами. Взор ее начал туманиться, но на губах играла все та же счастливая улыбка.

На долю Ариэль выпало наклониться и пальцами закрыть ей глаза.

— Больше она не скажет ни слова, — прошептала Ариэль, выпрямляясь и беря за руку Дженни.

Саймон медленно и неуклюже выпрямился. Он долгим взглядом посмотрел на мертвую женщину на земле, на блеск золота и серебра между ее сжатыми в кулак пальцами. Почему? Что значил для нее этот браслет? Плоть его и кровь сказали ему, что эта женщина унесла с собой в могилу какую-то тайну, которая касалась и его, но которой она не захотела с ним поделиться.

Смерть — ошеломляющая неожиданность этой смерти — заставила толпу людей отступить назад, раствориться в темноте ночи. Остался стоять лишь Ральф, которого тут же схватили за руки двое друзей Саймона. Он стоял, насупив брови и понурив голову, словно ребенок, которого заставили выйти из песочницы.

— Равенспир, я хочу, чтобы ваш брат предстал перед судом за это убийство, — твердо произнес Саймон.

— Он все-таки Равенспир, а не какой-нибудь заурядный преступник, — ответил Рэнальф, но это ни на кого не возымело действия.

В своем противостоянии с Саймоном он явно проиграл, да и этот идиот — его младший брат — чересчур далеко зашел.

— Он совершил хладнокровное убийство, — поддержал Саймона Джек Чанси. — В присутствии свидетелей. Он предстанет перед судом.

— И будет повешен, — с холодной яростью добавила Ариэль, которая стояла, прижав к себе Дженни. — Мне стыдно за свою родню.

Мужчины подняли тело Сары с земли и понесли его в замок. Ариэль взяла подругу под руку и последовала за ними.

— Вы будете настаивать на том, чтобы передать дело в суд, Хоуксмур? — спросил Роланд. Единственный из трех братьев, он полностью сохранил самообладание; голос его звучал холодно, без всяких эмоций. — Скандал не выгоден никому из нас.

Саймон оперся на шпагу, как на трость. Он горел нетерпением последовать за Ариэль и чувствовал, что уже по горло сыт братьями Равенспир.

— Что же вы предлагаете?

— Изгнание, — кратко бросил Роланд. — Мы отправим его в колонии искать счастья там. Одно из наших судов в конце недели отправляется из Харвича в Виргинию. Пусть он с ним и уедет.

Ральф начал багроветь лицом, но оба брата так посмотрели на него, что он сразу же обмяк, почти повиснув на руках державших его людей.

— Могу ли я верить вашим словам? — скептически приподнял бровь Саймон.

Рэнальф сделал было шаг вперед, но Роланд остановил его движением руки.

— Спокойно, Рэнальф. Наш гость достаточно натерпелся от нас и имеет право быть недоверчивым.

— Мы присмотрим за тем, чтобы это было сделано, — произнес Джек. — Разумеется, если ты согласен, Саймон.

Граф Хоуксмур опустил взгляд вниз, где на булыжниках двора еще алела свежая кровь Сары. Он поднял шпагу.

— Послушайте меня, господа. Поклянитесь в присутствии этих свидетелей, на своих шпагах, над кровью убитой вашим братом женщины, что между нашими семьями не будет больше крови. Мы не можем остаться друзьями, но мы можем жить в мире. Принесите клятву на своих клинках, и пусть дети вашей сестры станут гарантией мира между нашими семьями.

Рэнальф взглянул на Роланда. Ответный кивок брата был едва заметен, но он стал тем холодным голосом мудрости, которому старший брат привык повиноваться беспрекословно. Рэнальф сделал шаг вперед. Лицо его было сумрачно, глаза горели мрачным огнем. Подняв шпагу, он слово в слово повторил произносимую для него Саймоном Хоуксмуром формулу клятвы. Каждое слово этой клятвы терзало его словно раскаленным железом, но даже Рэнальф, граф Равенспир, не смог бы нарушить этот обет, данный в присутствии столь многих свидетелей.

Когда все разошлись, Саймон остался стоять посреди двора, будучи не в силах покинуть этот маленький клочок земли, где Сара пожертвовала своей жизнью ради того, чтобы он остался в живых. Опираясь на шпагу, он смотрел на эти ставшие для него святыми камни, ощущая, как неземной покой нисходит в его душу. Несмотря на кровь и жестокость недавних событий, он чувствовал, будто все случившееся каким-то непостижимым образом очистило его. Улыбка Сары, прикосновение ее пальцев, благословивших его, преобразили его, наполнили любовью, вселили в душу тепло и мир, придали ему новых сил.

И еще ему пришло в голову, что она умерла не напрасно. Что с ее смертью пробились первые ростки мира.

Едва слышные шаги Ариэль заставили его оторваться от этих мыслей. Он раскрыл навстречу жене объятия, и она упала в них, прижавшись заплаканным лицом к его плечу.

— Мне почему-то кажется, что Сара искала смерти… была готова умереть, — приглушенно прозвучал ее голос. — Нехорошо так думать, но я ничего не могу с этим поделать.

Саймон погладил Ариэль по голове, убрал с ее лба прилипшие к нему смоченные слезами пряди волос.

— А я думал о том, что она умерла не напрасно, — сказал он.

— Она пожертвовала своей жизнью ради тебя.

— Это так, но за этим стоит и гораздо более глубокий смысл.

И Саймон рассказал ей, какие последствия для их семей повлекла за собой смерть Сары.

— Может быть, я просто фантазирую, но мне порой кажется, что она сама вызвала все эти события.

Саймон улыбнулся, поднимая и целуя лицо жены.

— Нет, я так не думаю, — ответила Ариэль. — Никто из окружающих не знал как следует Сару, не знала даже Дженни, но все знали, что она никогда не поступает так или иначе без причины или не думая о последствиях.