Серебряная корона - Страница 7

С возрастом Карл научился подавлять страх. Пришлось научиться.

Подавлять, да – но не уничтожать совсем. Требовать такого от себя самого было бы перебором. Двадцать один год из своих двадцати девяти Карл Куллинан прожил средним американцем в безопасном благополучии двадцатого века. В глубине души он до сих пор не свыкся с потерей той безопасности, того уюта. Единственным способом, которым он мог справиться с этим, было отбросить страх, хотя бы и только на время.

Мгновенья затишья перед боем всегда бывали самыми жуткими. Слишком много мыслей лезло в голову; слишком много оставалось времени для испуга.

С колотящимся сердцем Карл проверил путы и кляп работорговца и отдал того Даэррину.

– Захвати и это. – Карл передал гному ружье и кошель. Странное какое-то ружье: замок, если таковой и имелся, был внутри ложа; спусковой крючок более всего походил на миниатюрный ручной насос.

Впрочем, изучать все это внимательно не было ни времени, ни места – да и света тоже не хватало. Изучение придется отложить на потом.

Карл сжал кулаки. Нельзя, чтобы Уолтер, Чак или Тэннети заметили, что у него дрожат руки.

Гном схватил работорговца за грудки, взбросил себе на плечи, пристроил поровней, потом принял в огромную ручищу ружье и пороховой картуз. Гномы не просто ниже и кряжистее людей: суставы у них крепче, а мышцы – плотней, и потому они более могучи.

– И запомни, – сказал ему на прощание Словотский. – Пусть даже весь мир здесь встанет дыбом и пойдет вокруг нас кувырком, этот груз…

– …надо доставить в Приют, – договорил Даэррин. – Его доставят.

Гном повернулся и зашагал прочь.

Карл развернул пистолеты, засыпал на полки порох. По том, убрав промасленные тряпки и рожок с порохом в сумку, сунул пистолеты назад за пояс – убедившись, разумеется, что дула сморят не на его ноги.

Чак сделал со своими пистолетами то же самое; похлопав их изогнутые приклады, он одарил Карла быстрой улыбкой.

– У Гвеллина были лишние. – Уолтер подал им по дробовику из тех трех, что он принес, возвратившись с Даэррином.

– Надеюсь, вы не будете против такого пополнения арсенала.

Чак легко взял дробовик.

– Я точно не буду, – проговорил он.

– А я, что ли, буду? – Карл опустил приклад наземь, пристроил стрелу в ложбинке арбалета и вжал ее туда привычным движением пальца. – Ружье заряжено?

– Стандартный заряд. Все, кроме пороха. Заряжал Гвеллин – у меня на глазах.

– Хорошо. – Карл передал арбалет Чаку и поднял дробовик. Снова вынул рожок и насыпал на полку порох. Потом передал рожок Чаку – чтобы маленький воин тоже окончательно зарядил ружье.

Дробовики тешили тщеславие Карла: это была его идея. Обычно, когда внутренняя поверхность ствола стиралась, нарезку приходилось делать заново, что изменяло калибр оружия, делая бесполезными стандартные пули. Карл предложил стачивать нарезку до конца – это расширяло ствол до размеров большого пальца, а потом его слегка укорачивали, превращая ружье в гладкоствольный дробовик.

Уолтер возвратил арбалет Карлу и хлопнул его по плечу.

– Задачка легче не стала, а? Мне сходить глянуть?

– Нет. Давай с этим кончать. – Он кинул быстрый взгляд на дорогу. Пять воинов-гномов ждали поодаль, у поворота дороги на стороне Карла.

Взмахом руки он позвал их за собой и пошел по дороге; с одной стороны от него шагал Уолтер, с другой – Чак. С каждым шагом костер становился все ближе.

– Нам туда, – сообщил Карл.

Чак, не разжимая зубов, втянул воздух; Уолтер поднял дробовик.

Впереди возникла развилка. В темноте вокруг костра стояли три дощатых фургона. С дюжину человек спали, завернувшись в одеяла, десяток стариков, болтая и напиваясь, сидели кругом костра – а позади них кое-кто стоял вокруг большого одеяла, на котором простерлись тела двух стонущих женщин. Дожидаясь своей очереди, мужчины ехидно подбадривали приятелей.

Уолтер обернулся поманить гномов. За стоящим в лагере шумом их не должны были заметить еще с полминуты.

– Как приготовитесь – пли. – Голос Уолтера на миг дрогнул.

Чак поднял дробовик к плечу.

Карл крепче сжал ложе арбалета. Поднес его к плечу, сомкнул пальцы на спусковом крючке, нацелился в ближайшего работорговца подле костра – и спустил тетиву.

Ффух! Работорговец рухнул вперед, хватаясь за перья, которые одни только и торчали из его груди.

Треск Чакова дробовика вспорол ночь. Целых трое работорговцев завопили от боли, получив свою долю дроби; четвертый прижимал ладони к тому, что мгновенье назад было лицом.

Когда другие работорговцы повскакивали на ноги, Карл отшвырнул арбалет, перекинул дробовик в правую руку, прижал его к бедру и выстрелил.

Один из врагов потянулся за ружьем – но от выстрела дробовика Словотского живот его лопнул, как перезрелая дыня. Захлебнувшись кровью, он повалился в траву.

Другие бросились через луг, к дороге. Чак поднял пистолет и пристроил его на руке.

– Нет! – крикнул Карл. – Оставь их стрелкам! Вы – за мной! – Бросив дробовик, он помчался к одеялу, на бегу выхватывая из-за пояса пистолеты и взводя их.

Работорговцы наконец среагировали на атаку. Несколько уже бежало к фургонам – но их сразили ружейные залпы. Тьму со свистом прорезала ракета Пейлла.

– Ложись! – Карл прикрыл глаза рукой и отвел взгляд – и тут ракета взорвалась, белой слепящей вспышкой озарив луг.

Девятеро работорговцев вокруг Карла, Чака и Уолтера готовы к этому не были. Ослепленные, хоть и всего на пару минут, они разразились воплями.

Один из врагов, одетый лишь в кожаную тунику, шарил по земле в поисках меча. Карл ударил его в лицо, под сапогом хрустнули кости. Он повернулся – выстрелить в другого, который нетвердой рукой целился в Чака, с левой руки выпалил в третьего, выхватил из-за плеча меч и встретил кряжистого мужика – тот, оскалясь, кинулся на него, стиснув в пальцах длинный кинжал.

Меч его уже вышел из ножен, когда на спину ему обрушилась тяжесть и волосатая рука обвилась вкруг горла.

Думать не было времени. Он мог отбиваться либо от врага повисшего на спине, либо от того, что нападал спереди.

Карла вел инстинкт. Не обращая внимания на врага на спине, воин плоскостью меча отбил кинжал, вонзил острие клинка в горло нападающего – и, провернув, выдернул его назад.

Кр-рак! Пистолет выстрелил – и удар сотряс повисшего на Карле врага. Работорговец дернулся, рука его ослабла. Карл ухватил толстое запястье, повернулся, выворачивая его; колено воина ударило по вражьему подбородку, кости разлетелись, как стекло.

Стоявший в двух ярдах от него Чак опускал дымящийся пистолет; он мимолетно улыбнулся Карлу и ударом шашки отбил атаку налетевшего на него работорговца.

Ятаган Уолтера лязгнул о сталь девятого врага. Похоже, Уолтер мог справиться сам, но Карлу и в голову не пришло играть честно: он ударил противника Уолтера по почкам и повернулся, пригнувшись.

Противник Чака лежал, зажав раненую руку. Смуглый маленький воин не стал тратить на работорговца время: вытащив оставшийся заряженным пистолет, он прикончил его выстрелом в грудь.

По лугу носились всадники Тэннети, обращая в бегство недобитых работорговцев. Тэрол, соскочив с коня, пользовал Целительным бальзамом двух раненых гномов – единственные потери с Карловой стороны. Пока что.

Карл перевел дыхание. Для него бой кончился – по край ней мере на время. Отделения Пейлла и Гвеллина отстрелялись по своим мишеням и теперь, объединившись, бродили меж поверженных тел, добивая смертельно раненных.

Где-то на дороге еще звучали выстрелы, ржали кони, кричали люди.

– Карл! – окликнул его Гвеллин. С окровавленным топором в руках гном стоял над телом работорговца. – Нам и дальше…