Серебряная Игла (СИ) - Страница 6

— Ну допустим, я соглашусь. - Зевота чудесным образом отступает, стоит мозгу взбодриться составлением очередной хитрой комбинации. - Какие у меня будут обязанности?

— Такие же, как и у всех?

Кайлер подталкивает на мой край стола тарелку с куском оленины, которая, хоть и источает умопомрачительный аромат, совершенно не вдохновляет мой желудок на гастрономические подвиги. Мы, кровопийцы, можем наслаждаться обычной едой только когда «сыты», в лубом другом случае она для нас едва ли вкуснее пепла.

— Вряд ли тебе нужно, чтобы кто-то носил за тобой письменные принадлежности, писал доклады, колол пальцы, собирая ингредиенты на занятия алхимии и варил противные, а иногда и очень опасные зелья. Ты ведь… преподаватель?

Я только сейчас соображаю, что сам он ничего об этом не говорил, а мой источник «информации» - вездесущая собирательница слухов Рора, вряд ли можно назвать надежным. Кайлер, каким бы умным и одаренным он не казался, все же слишком молод, чтобы пополнить солидный преподавательский состав Аринг-холла. С другой стороны - есть же среди старых грибов и молодые мухоморы, типа декана Инуса, почему бы в таком случае не появиться и более молодой особи?

— Кто-то должен будет заниматься моей корреспонденцией, следить за моим расписанием. - Кайлер морщиться, как будто ему на зуб попала самая кислая дрянь в мире. - Я, признаться, иногда рассеян.

Он очень старается подать признание максимально правдоподобным, но я готов спорить на собственные последние ботинки, что Шид еще не видывал таких педантов и перфекционистов.

— И все?

— Этого недостаточно? Если вдруг окажется, что ты, в дополнение к множеству своих других талантов, еще и неплохо владеешь мечом, я добавлю в список ежедневные совместные тренировки и…

— Боюсь, что это единственная стихия, в которой я абсолютно не сильна. - И чтобы придать выразительности своим словам, локтем отодвигаю лежащий неподалеку нож.

— В таком случае, ограничимся двумя другими пунктами. Я буду выплачивать тебе пятьдесят… нет, шестьдесят золотых в неделю. Или… этого недостаточно? Я не в курсе здешних порядков, но моя домашняя помощница получает девяносто монет выполняя гораздо больше обязанностей. Я подумал, что шестьдесят для тебя - справедливая цена.

Его слова звучат спокойно и без единой эмоции, но я снова чувствую себя одной из тех овец, которых на деревенских ярмарках торгую за голову. С другой стороны, шестьдесят золотых в неделю! Это же целое сокровище! Да у меня никогда даже близко таких денег не было!

Надеюсь, очевидный восторг не слишком громко написан у меня на лице? Хотя, к черту. Кайлер и без моей перекошенной физиономии знает, что предлагает, и с откровенным скучающим видом ждет единственный возможный в этой ситуации ответ.

— Отец учил меня не спешить хватать свежий пирожок, - все-таки немного брыкаюсь для вида.

— Ты в своем праве подумать, - соглашается он. - До вечера.

Я не успеваю ничего ответить, потому что в сторону нашего стола идет хорошо знакомая мне женская фигура. Ниэль не изменила своему «трауру», но даже простое черное платье (хотя, кого я обманываю - оно совершенно не простое!) выглядит на ней будто наряд на коронацию. Возможно, все дело в ее волосах и безупречной матовой коже с едва заметным румянцем - это лицо украсит собой даже рубище прокаженного.

— Кайлер, - она нарочно становится так, чтобы с моей стороны к ней не мог долететь даже случайный выдох. - Ты меня нарочно игнорируешь.

— Да, - спокойно соглашается он. - И, насколько мне известно, студентам не разрешается посещать эту часть обеденного зала.

— Еще выпиши мне взыскание, - закатывает глаза красавица, и я потихоньку, немного прогнувшись под стол, пытаюсь выбраться из-за стола с обратной от «семейной драмы» стороны.

Ниэль нарочно меня проигнорировала, значит, я могу ответить ей тем же.

— Обязательно выпишу, - соглашается он. - Йоэль, разве я тебя отпускал?

Я чувствую его взгляд у себя на затылке, как будто там есть невидимые вожжи, за которые он притормозил мой побег.

— Кайлер, ты заигрался, - говорит Ниэль, пока я медленно возвращаюсь на место.

Не устраивать же скандал при ней. Но потом, когда красотки не будет поблизости, я обязательно уточню где именно заканчиваются его права и начинается моя свобода.

— Ты как никогда близка к тому, чтобы получить два взыскания. - Кайлер как нарочно даже не трудится повернуть к ней голову.

На несколько мгновений неприятная сцена становится безмолвной, а потом Ниэль кладет на стол письмо. А потом, как будто это должно что-то означать, придавливает его сверху тяжелым кубком.

— Отец очень тобой не доволен, брат.

— Главное, чтобы он был полностью доволен тобой, - усмехается он.

Смотрит на пергамент, аккуратно сложенный вчетверо и перевязанный связующими нитями. Отодвигает чашу и, накрыв письмо ладонью, смотрит прямо на меня, как будто именно я - специальный секретный ингредиент их семейной трагедии. Пергамент под его пальцами вспыхивает, словно искра и тут же превращается в пепел. Кай брезгливо отряхивает совершенно целую ладонь, а остатки стирает салфеткой.

— Ему это очень не понравится, - свирепеет красавица.

Ее перекошенное лицо - хорошее свидетельство тому, что злость делает безобразной даже королеву фей.

— Да, наверное, он будет огорчен, - продолжает нарываться Кай.

— Ты хотя бы иногда понимаешь, что делаешь? - Она сжимает кулаки так сильно, что бледная, натянутая на тонкие пальцы кожа становится почти синюшной. - Ты хотя бы иногда думаешь о последствиях своих… прихотей?

— А ты до сих пор здесь? - Он так потрясающе играет удивление, что не будь я свидетельницей их перепалки от начала и до конца, решила бы, что Кай действительно не ожидал ее увидеть. - Дорогая сестра, донос сам себя не напишет.

— Когда я стану… - Она спотыкается, потому что я случайно привлекаю внимание кашлем. Вытягивается в доску и напяливает на лицо каменное безучастное выражение. - Что ж, хорошо, что хотя бы у одного из нас есть голова на плечах.

Когда тишина за столом снова становится невыносимой, я нарушаю его короткой историей о том, как однажды я скормила любимой отцовской гончей корзину «злой ягоды», потому что глупая псина все время на меня лаяла, а накануне еще и вцепилась в ногу.

— Если бы не смотритель псарни, я бы получила еще и хромоту в дополнение ко всем прочим своим «достоинствам».

— Это аромат духов моей дорогой сестры натолкнул тебя на такие восхитительные ассоциации?

— Нет, просто о моей выходке узнала Тэона и наябедничала отцу.

— Тебя оставили без ужина?

— Да. На неделю. И заперли в комнате.

— Полагаю, - Кайлер лениво стряхивает на пол крохотную горку пепла, - сейчас ты поделишься какой-то мудростью, которую высидела взаперти.

— Угу. - Я встаю, бросаю в сумку пару яблок со стола и допиваю горькое на вкус ежевичное вино. - Через месяц я подсыпала гончей крысиную отраву, и она, наконец, сдохла. Но в тот раз меня точно никто не видел.

Глава четвертая

Я еще раз воровато осматриваю ученическую комнату. Сегодня у меня алхимия последним занятием, и на нем мы должны сварить снадобье от бессонницы, которое состоит из тринадцати компонентов, каждый из которых нужно отмерять строжайше точно, иначе вместо полезной настойки может получится… что угодно. Когда у умника за соседним столом над котелком поднимается струйка красного густого дыма, профессор тут же бросается ему на помощь, чтобы на всякий случай уберечь присутствующих от возможных непредсказуемых последствий. После взрыва, который устроила сестра Нэсса, многие преподаватели временно убрали из программы самые опасные темы, но грудные сборы и разные слабительные капли - это ведь не опасно, даже если вместо них можно наколотить какую-то жидкую проказу.