Сердцеед - Страница 1

Чейз Чандлер вышел из терминала международного аэропорта Даллеса и глубоко вздохнул. Каждый глоток воздуха за пределами родного Йоркшир-Фоллза, штат Нью-Йорк, был воздухом свободы. Наконец-то.

— Привет! — Младший брат, Роман, заключил его в железные объятия. — Добро пожаловать в Вашингтон. Как полет?

— Как нельзя лучше. Быстро и без опозданий. — Чейз повесил спортивную сумку на плечо и направился к выходу. — Как жена?

На губах Романа появилась глуповатая улыбка.

— Шарлотта просто чудо. Прибавляет день ото дня. А мой ребенок растет внутри ее, — добавил он, как будто не напоминал им о беременности Шарлотты уже раз сто. — Остался один месяц. — Он потер руки в предвкушении.

— Еще недавно жена и ребенок было последним, о чем ты думал. Мы с тобой кидали монету, чтобы решить, кто из нас подарит маме внуков, которых она так хотела. А сейчас посмотри на себя. Муж и без пяти минут отец, и ты счастлив этим. — Чейз покачал головой, удивляясь и умиляясь переменам, которые произошли с его младшим братом. Роман был устроен и счастлив, что делало счастливым и Чейза. Он выполнил свои обязательства перед семьей. Роман пожал плечами:

— Что тут возразишь? Это было раньше. Я стал другим.

— Хочешь сказать, ты повзрослел? — Чейз подмигнул брату, и тот усмехнулся.

Они оба знали, что Роман долго колебался, пока не решил, что брак с Шарлоттой не заставит его отказаться от привычного образа жизни. Сейчас он работал в «Вашингтон пост» аналитическим обозревателем и был примерным семьянином.

— Ты не представляешь, что теряешь, — сказал Роман, не сбавляя темпа. — Женщина, к которой ты спешишь домой, теплое женское тело в постели и кто-то, кто любит тебя, несмотря ни на что.

Словно религиозный фанатик, Роман, как и Рик, их средний брат, которого тоже недавно охомутали, постоянно воздавал хвалу семейной жизни. Но Чейз так и не попался на эту удочку.

— Поверь мне, я могу жить и без этого. А если когда-нибудь я почувствую себя одиноким, я куплю собаку.

Жена и дети не входили в его планы. Как бы ни любил он своих братьев, воспитывать их было нелегко. И ребенок был ему не нужен. С тех пор как ему стукнуло восемнадцать и отец неожиданно отошел в мир иной, Чейз заменил братьям родителя и стал образцом для подражания. Он издавал «Йоркшир-Фоллз газетт» и помогал матери растить братьев — и то и другое он делал добросовестно. Чейз никогда не оглядывался на прошлое. И теперь, в тридцать семь, он получил свободу жить своей жизнью и своими мечтаниями, от которых никогда не отказывался. Начиная с поездки в Вашингтон.

Они обогнали медленно идущую пару. Чейз взглянул на Романа и ухмыльнулся:

— Пожалуй, я позвоню маме и скажу ей, что ты ходишь с напыщенным видом, как настоящий молодой папаша.

— Не стоит, — сказал Роман, останавливаясь позади брата. — Когда мы не в Йоркшир-Фоллзе, она раз в день звонит Шарлотте и проверяет, как идут дела.

Чейз кивнул. Да, их мама, Райна, всегда вмешивается в их дела и гордится этим.

— Что ж, я очень рад за тебя. — Чейз похлопал брата по спине.

— И я рад, что ты начал новую жизнь.

Чейз ответил брату ворчанием. Впрочем, тот был прав. И не раз с тех пор, как Чейз сложил полномочия в «Газетт».

— Машина припаркована там. — Роман указал в направлении, куда им следовало идти, и они устремились туда, обгоняя друг друга, как дети, играющие в салки.

— Спасибо, что встретил меня, — сказал Чейз, заметив, что брат остался тем же своенравным ребенком, несмотря на то что родители держали его в строгости. Роману было одиннадцать, а Рику пятнадцать, когда умер отец. Они были достаточно взрослыми, чтобы позаботиться о себе, и Чейзу не приходилось вытирать им сопли. И на том спасибо. Их переходного возраста ему вполне хватило.

— Как мама? — спросил Роман.

— Что ты имеешь в виду?

— Ее… э… здоровье.

— Почему ты спрашиваешь?

Роман ничего не ответил. Чейз чувствовал, как в голове брата идет лихорадочный поиск подходящего ответа. Несколько месяцев назад Чейз экстренно доставил маму в отделение «Скорой помощи» с болью в груди. Позднее она сказала своим сыновьям, что у нее обнаружили серьезную болезнь сердца. И хотя после этого они втайне от матери встречались с доктором, тот лишь подтвердил ее слова. Сыновья дежурили около ее постели, чтобы убедиться, что у нее есть все, что нужно. С тех пор как она слегла, Чейз не подвергал сомнению поставленный диагноз, пока не стал замечать странности в ее поведении. Слишком яркие краски на лице для человека со слабым сердцем. Слишком много она глотала антацидов. Недавно ей прописали лекарства от несварения желудка, и если не принимать их, то последствия могли быть очень серьезными. И при этом мама бегала вверх-вниз по лестнице, когда думала, что ее никто не видит.

Как журналист, наделенный профессиональным чутьем, он начал подозревать явную подтасовку. Также подозрение вызывало поведение братьев, которые, казалось, не слишком были озабочены здоровьем матери после того, что произошло.

— Мы с Риком хотели поговорить с тобой, — сказал Роман.

— Насчет фальшивой болезни матери?

Роман остановился как вкопанный, так что шедшая сзади женщина едва не налетела на него.

— Ты все знаешь?

Чейз кивнул:

— Знаю.

— Черт. — Их взгляды встретились. — Мы собирались рассказать тебе.

Чейз провел рукой по волосам и тяжело вздохнул. Ему было все равно, что они стоят посреди аэропорта и загораживают людям проход. Ему не терпелось высказать Роману все, что он думает по этому поводу.

— А почему вы не сказали мне об этом?

— Я узнал правду незадолго перед нашей с Шарлоттой свадьбой. Рик догадался недавно. Если бы он смог приехать в Вашингтон, мы рассказали бы тебе все в выходные. — Он поднял руки в знак примирения. — Что еще я могу добавить?

— Ты не обязан объясняться. А вот маме придется. Роман поднял бровь:

— Ты не знаешь, почему она притворялась больной?

— «Объясняться» немного неточное слово. Я знаю, она сделала это, потому что хочет внуков. Она хотела, чтобы мы, видя, как Она плоха, выполнили ее просьбу. Так оно и есть.

— Если это утешит тебя, ее выходка, отразилась на ее светской жизни. Она не ходила на свидания с Эриком, не танцевала и была лишена всех прочих развлечений, приносивших ей удовольствие.

— Слабое утешение. — Чейз расправил плечи, чтобы снять напряжение. — Что, если в эти выходные мы забудем о семейных проблемах и немного развлечемся?

— Звучит заманчиво. Мы устроим тебя в отеле, потом пообедаем с Шарлоттой, а завтра ты окунешься в вашингтонскую политику. Пойдем отсюда поскорее.

— Не возражаю.

Роман остановился у лифта, ведущего к парковке.

— Я не удивлен, что сенатор Карлайл собирается баллотироваться в вице-президенты. — Чейз рассказал историю, которая привела его в город.

Роман кивнул:

— Человек с безупречной политической репутацией. Несмотря на то что дважды женат.

К счастью для Чейза, Жаклин Карлайл, ныне покойная жена сенатора, которая родилась и выросла в Йоркшир-Фоллзе, послужила связующим звеном между его родным городом и Вашингтоном.

— Действующий вице-президент устал и слишком стар, чтобы избираться снова, президенту нужна новая кандидатура. Кто-то свежий и яркий.

— Сенатор Соединенных Штатов Майкл Карлайл из штата Нью-Йорк, — сказал Чейз.

— Ага. Я кое-что выяснил. После того как Жаклин, его первая жена, умерла, он женился на ее соседке по студенческому общежитию и лучшей подруге. Мэдлин Карлайл вырастила его первую дочку, Слоун, затем у них родились близняшки, Идеи и Дон. Политически безупречен, как ты и сказал. Ты когда-нибудь видел фото старшей дочери сенатора?

Чейз покачал головой:

— Только близняшек, да и то мельком. А что? Роман рассмеялся:

— Мне кажется, тебе понравится то, что ты увидишь. Лифт здесь. — Он указал налево.