Сердце Змеи 200 лет спустя - Страница 10

Обратная дорога прошла в непрерывных спорах вокруг будущего места базирования. Девушки хором требовали: одна – пляж у лазурного моря, пальмы и верблюдов, другая – горячие термальные источники, мшистые камни и поющих насекомых. Фрой напомнил, что на пляже экспедиция уже была, а верблюдов на эту планету еще не завезли, как, впрочем, и пальмы. Толстяк, не отрываясь от руля, добавил, что термальные источники не проблема, их сколько угодно в квадратах 3J5–h и 8E2–c , но к ним прилагаются постоянно действующие вулканы на расстоянии порядка километра.

Следующими вариантами были: у одной — река с водопадом в живописном хвойном лесу, у другой — озеро, окруженное цветущими высокогорными лугами. При слове «река» Фрой и Толстяк хором издали стон, а затем сообщили, что здесь нет ни хвойных, ни цветковых растений, и не будет, пока кто–нибудь не займется декоративным сельским хозяйством.

После этих неутешительных сообщений, девушки начали буянить, барабанить кулаками и клешнями по крышками контейнеров, требовать составления дефектной ведомости и замены планеты на новую, соответствующую общепринятым стандартам качества.

Совершенно внезапно Фрой ткнул пальцем в экран и спокойно спросил:

— Как на счет вот такого местечка для нашего маленького отеля?

— Гм, — сказала Айра, — Вода, наверное, холодная, хотя…

— Зелени маловато, — добавила Стрела, — Но вообще–то…

А Толстяк просто кивнул глазами.

Благодаря этой находке, Фрой имел возможность через несколько минут отрапортовать:

— Босс, мы выбрали место для базового лагеря. Согласуешь?

— Стоп, – сказал Хольм, — Совместного с октами, я правильно понял?

— Ну, да, естественно.

— Тогда, видимо, надо спросить мнение их капитана.

— Наш капитан оставил это на усмотрение экспедиции, — проинформировал Толстяк.

— Понятно. И что вы выбрали?

— Квадрат 4D9–i. Здесь….

… Здесь через каменистое плато, приподнятое на два с лишним километра над уровнем моря, протекал быстрый полноводный ручей, берущий начало на краю высокогорного ледника. Много веков назад его русло перегородил обвал, и вода, обтекая естественную плотину, промыла в скальной породе широкую треугольную заводь. Местная флора и фауна еще слабо освоилась в сравнительно жестком климате высоких предгорий, так что по берегам росли лишь кустистые синеватые лишайники, а в воде обитали только грушеобразные колонии водорослей и мелкие полупрозрачные существа, напоминающие террянских пресноводных креветок.

Согласно обычаю, который был одинаков у дальних разведок обеих цивилизаций, имя планете давал капитан открывшего ее корабля – то, которое сочтет подходящим и тогда, когда сочтет нужным. В данном случае имя должны были согласованно выбрать два капитана, причем они с этим делом не очень торопились. А вот название базового лагеря придумывала экспедиция, и это полагалось делать сразу после выбора места, до начала каких–либо работ по его организации. Никто не знал, почему так принято, но обычай все старались соблюдать.

Все еще только начинали перебирать в уме возможные варианты, которые были бы равно понятны и террянам, и октам, когда Айра неожиданно брякнула:

— Озеро Пифагора!

— На озеро не тянет, — заметил Фрой

— Художественная гипербола, — парировала она.

— …Кроме того, Пифагор — имя собственное, на октианский не переводится.

— Почему это не переводится? – вмешалась Стрела, — Прекрасно переводится. Пифагор.

Ученый, который сколько–то тысяч лет назад придумал это, — октианка подобрала острый камень, нацарапала на песчанике прямоугольный треугольник со сторонами 3 — 4 – 5, и пририсовала к каждой стороне квадрат, изобразив классические «пифагоровы штаны».

Фрой почесал в затылке.

— Ребята, я не понял. Пифагор жил в Элладе 3000 лет назад. Эллада – это на Терре.

— Флэш, ты путаешь, — мягко возразила Стрела, — Пифагор действительно жил примерно тогда, но в (имя собственное), а (имя собственное) – это на Октиане.

Айра тряхнула головой, посмотрела на Фроя, затем на Стрелу, и в полном недоумении уселась на землю рядом с пифагоровыми штанами.

— Два одинаковых Пифагора, живших за тысячи лет до космической эры на двух разных планетах, расположенных в 190 световых годах друг от друга. Мистика, блин…

— А, по–моему, это тривиально, — сообщил Толстяк, — Для компа Пифагор – не имя собственное, а название автора теоремы о равенстве квадрата гипотенузы сумме квадратов катетов. Такой автор был и на Терре, и на Октиане. Поэтому транслятор переводит имя вашего ученого, как имя нашего, и наоборот.

Возникла пауза. Все переваривали эту свежую мысль. Потом Фрой хлопнул в ладоши.

— Партнер, ты спас мой мозг от перегрева.

— Мелочи, — Толстяк, мигнул лимонно–желтым зигзагом на пузе, — Сегодня я, завтра – ты.

— Название принимается? – спросила Айра.

— Еще бы! – воскликнула Стрела, — Первый в истории базовый лагерь, у которого название с легендой! Это же круто!

Саму организацию базового лагеря терряне и окты, как оказалось, представляли себе по–разному. Терряне просто установили стандартный шатер, узел связи и полевой генератор. Окты подошли к делу более капитально. С помощью мобильной установки, похожей на перекормленного слона, они выдули из пеностекла небольшой архитектурный ансамбль с арочным мостиком и изящной смотровой башенкой. Покончив с обустройством лагеря, участники экспедиции выкатили на свежеукатанную стартовую площадку октианский робот–носитель, общими усилиями загрузили в него примерно полтонны совместно собранных образцов и отстрелили в сторону дрейфующих на орбите кораблей.

Проводив глазами исчезающую в небе яркую точку реактивного выхлопа, и подождав, пока стихнет эхо оглушительного грохота, многократно отражающегося от склонов гор, Толстяк глубокомысленно заметил:

— Служебная часть программы на сегодня завершена. Я думаю, мы могли бы перейти к…

Последние его слова потонули в аплодисментах остальных трех участников. Идея «перейти к…» в каких–либо особых пояснениях не нуждалась.

… Через три часа капитан Хольм вызвал базовый лагерь на связь.

Откликнулась Айра, что было к лучшему. На Фроя Хольм наорал бы по–настоящему, а на нее… Тем более, она всем своим видом показывала готовность к головомойке…

— Оса, у меня всего три вопроса: зачем вы издевались над животными, кто поставил тут копию доисторического замка и кому принадлежала идея нудистской пьянки у костра?

— Босс, если вы имеете в виду лягушку и трилобита, то мы с ними вполне прилично обращались.

— Да? А я не заметил, чтобы они выглядели счастливыми, когда вы дергали их за лапки и тыкали в бока. Это же не кошки, а дикие животные. Зачем понадобилось трогать их руками… И клешнями?

— Мы следовали советам доктора Ефремова, — ответила Айра, — обсуждали пути эволюции людей и октов. Местные лягушки близки к нашим предкам, а трилобиты — к октианским…

— Ясно, — перебил Хольм, — а поскольку живые наглядные пособия по следующим ступеням эволюции тут отсутствуют, вы перешли от трилобитов сразу к троглодитам?

— Нет, мы обсудили все ступени, ведь на человеческом и на октианском теле можно проследить… Кстати, где Шарк?

— Спит, а что?

— Для нее есть хорошая новость: она почти угадала с октианской эволюцией. Ну, за вычетом мелких деталей вроде…

— Так, — снова перебил капитан, — я понял смысл странных хореографических упражнений, которые вы исполняли после обеда. Переход от яйцекладущих к сумчатым и далее к плацентарным млекопитающим ты показала очень наглядно.

— Я старалась, — скромно ответила Айра.

— Хотя, — добавил Хольм, — Флэш в роли раннего гоминида был убедительнее. По–моему, ему не пришлось особо напрягаться, чтобы это сыграть… А что потом?

— Потом мы перешли к доисторической культуре.

— … С этой целью вы совершили внеплановый рейс на шаттле за дровами, а затем изъяли из бортовой аптечки этиловый спирт?