Сердце женщины - Страница 37

– Это неправда!

– Правда. Ты едва мог заставить себя приблизиться ко мне. – Слезы лились по ее щекам, и она утирала их тыльной стороной ладони. – Я думала, это потому, что ты винишь меня в побеге Синди, но теперь ясно, что это из-за вазы.

– Это не так, – снова повторил он. – Я был огорчен поступком Синди и признаю, что отчасти винил в этом тебя. Но я никогда не подозревал тебя в краже. Никогда.

– Никогда – слишком сильное слово, – холодно сказал она. – Особенно для тебя, если ты так легко мог усомниться во мне.

– Легко? – переспросил он и со стоном опустился в кресло. – Ты думаешь, мне это было легко? Думаешь, я не отметал все подозрения с тех пор, как впервые услышал об этом?

Она указала на письмо:

– Ты сопротивлялся не слишком долго.

– Это не только из-за письма, – тихо произнес он. – Вчера мне сказали… – Он замолчал и закрыл лицо руками, как будто ему было тяжело видеть ее. – Это началось вчера вечером. Поэтому я и не вернулся к ужину.

Он снова замолк, словно пытаясь совладать с собой. Люси смотрела на него без всякого сочувствия.

– Продолжай, – велела она. – Скажи мне. Я хочу все знать.

Пол поднял голову:

– Вчера вечером страховая компания передала мне описание человека, который принес антиквару вазу. Это была высокая стройная девушка с… пепельными волосами.

Эти слова, прогремевшие словно гром среди ясного неба, погребли под собой ее уверенность, ее счастье и все ее будущее. Люси попыталась что-то сказать, но не смогла. Она закрыла глаза и постаралась взять себя в руки.

– Я отдал бы все до последнего пенни, чтобы не говорить тебе этого, – продолжал Пол. – Когда я услышал все это вчера вечером, я не хотел верить. Я поскандалил с представителями страховой компании и велел им забыть об этой чертовой краже. Если бы не это письмо от Мюррея, я бы никогда не сказал тебе о том, что случилось вчера.

Люси открыла глаза:

– Ты хочешь сказать, что женился бы на мне, даже зная, что я воровка?

– Вчера я не поверил этому.

– Но ты должен был начать сомневаться в моей честности, – резко ответила она, – иначе не просил бы их забыть обо всем. Не в твоих правилах выбрасывать на ветер шестьдесят тысяч фунтов!

– Да я бы миллиона не пожалел, лишь бы не говорить того, что мне пришлось. – Он наклонился к ней, взгляд его стал таким же бесцветным, как и голос. – Вся моя жизнь сосредоточена на тебе, Люси. Я люблю тебя.

– Ты недостаточно знаешь меня, чтобы любить! – выкрикнула она. – Если бы ты знал меня лучше, ты бы никогда не усомнился во мне. Ты думаешь, на твоем месте я бы поверила в то, что ты вор?

– Я не сомневался, пока не пришло письмо…

– Да черт с ним, с письмом! – закричала она. – Ты не верил мне еще до того, как получил его. И не пытайся это отрицать. Ты всегда боялся, что я полюбила тебя только из-за твоих денег. Как же ты был прав! За что еще тебя можно любить? Ты ничто, ничто! В тебе нет ни сострадания, ни тепла, ты машина для делания денег, и ты даже не знаешь, что значит любить!

Он молча поднялся и подошел к буфету. Достал из стоящего на нем ящичка сигару и срезал кончик. Люси смотрела, как он медленно зажег ее, и поразилась, что даже в такой момент его движения были по-прежнему четкими и спокойными. Эта его невозмутимость помогла ей взять себя в руки. Ее гнев прошел, и она снова могла рассуждать логично.

– Я что, единственная в мире девушка с такими волосами? – спокойно спросила она. – В конце концов, можно запросто купить парик.

Он продолжал стоять к ней спиной.

– Дело не только в цвете волос. Женщина была одета… в шиншилловое манто!

Внезапно Люси почувствовала, что смеется. Кто угодно мог взять напрокат парик, но манто? Сколько еще таких в мире? Два… три? Да легче взять напрокат корону и скипетр в придачу. Истерика нарастала. Забавно, что самый роскошный подарок Пола, сделанный с такой любовью, стал последней каплей, разрушившей их любовь.

– Ты хочешь сказать, что манто тоже взяли напрокат? – выкрикнул он и резко повернулся к ней. – О боже, Люси, эта шиншилла бесценна. В мире всего три таких!

Люси покачала головой:

– Ты думаешь, что если я действительно хотела продать вазу, то отправилась бы в магазин, надев вещь, которую так легко узнать? Ты считаешь меня воровкой, так не держи, по крайней мере, за дуру.

– И не думал, – мрачно ответил он. – Если бы ты попыталась продать ее, одевшись в старый макинтош, это показалось бы подозрительным. Ее купили именно потому, что ты была одета в манто и выглядела как богатая женщина.

– И что, по-твоему, я собиралась делать с деньгами? Ты ведь легко смог бы отследить чек?

Пол с такой силой ударил кулаком по буфету, что стоявшая на нем серебряная посуда с грохотом покатилась в разные стороны.

– Они заплатили тебе наличными! – выкрикнул он. – И не делай вид, что ты этого не помнишь.

– Тогда, может быть, ты желаешь осмотреть мою комнату? Или ты думаешь, что я уже отдала деньги Мюррею?

– Я не желаю ни о чем думать. Все, чего я хочу, так это забыть тебя! – Он подошел к окну. – Я не стану заявлять в полицию. Я считаю, что мне уже повезло, что я разгадал тебя до того, как это стало бы слишком поздно.

– Ты дешево отделался, да, Пол? Всего лишь шестьдесят тысяч фунтов за то, чтобы узнать, что я собой представляю. Только подумай, если бы не письмо Мюррея, ты бы женился на мне, и тогда у меня были бы миллионы!

– Я уже сказал, что дело не только в письме, – повторил он мертвым, невыразительным голосом. – Ты полностью подходила под описание, которое дал антиквар, да еще это манто.

Она пыталась сказать что-нибудь в свою защиту, но слова застревали у нее в горле. Ей хотелось подбежать к нему, заставить его посмотреть ей в лицо и отречься от всего, что он только сказал, но она не двигалась с места, вопреки всему надеясь, что он сам повернется к ней. Но он не двигался и по-прежнему не произносил ни слова, пауза затянулась.

Наконец она поняла, что не может больше выносить это, и тихонько позвала его по имени:

– Пол, Пол, посмотри на меня.

– Лучше не стоит. Надеюсь, я никогда больше не увижу тебя.

Эти последние слова вывели ее из оцепенения. Сняв с пальца изумрудный перстень, она положила его на стол и пошла к двери. У порога она остановилась и оглянулась на Пола:

– Мне нечего сказать в свою защиту, за исключением того, что я невиновна. Да это и не важно, ведь ты обвинил меня, даже не выслушав. – Она судорожно всхлипнула. – Я бы никогда не усомнилась в твоей невиновности, какими бы серьезными ни были доказательства, ведь я люблю тебя.

– Пожалуйста, уйди, – сказал он. – Мне невыносимо видеть тебя.

– Бедный Пол, – прошептала она. – Сейчас ты можешь мне это сказать, но придет время, и ты поймешь, как был несправедлив ко мне, и тогда тебе невыносимо будет смотреть на себя.

Мягкий шум мотора разбудил Люси. Несколько секунд она лежала неподвижно, но затем память вернулась к ней, а вместе с ней и трудом поднявшись с постели, она подошла к окну и увидала, как серебристый «роллс-ройс» скрывается за поворотом. Глаза ее наполнились слезами. Она должна была знать, что ужасные события, разрушившие всю ее жизнь, не помешают Полу отправиться в Сити. Какую силу воли и железную решимость он должен иметь! Или это просто бессердечие? Она пыталась ненавидеть его, но ненависть не приходила, лишь боль, обида и горькое сожаление о том, что она так разозлилась на него за то, что он усомнился в ней.

Какой же дурой она была! Если бы она действительно знала его так хорошо, как ей казалось, она бы поняла, что требовать доверия от такого неуверенного в себе человека, как Пол, значит требовать слишком многого, особенно перед лицом таких серьезных доказательств. Пепельная блондинка в шиншилловом манто. Поверил бы Пол в то, что это была она, не получи он письмо Мюррея? С горечью вспомнила она, как часто защищала Мюррея, как часто Пол заставал их вместе, видел руку, касающуюся ее руки, слышал, как она смеется над его ироническими замечаниями. Все это в глазах Пола должно было служить лишь еще одним доказательством правдивости предъявленных Мюрреем обвинений.