Сердце ворона - Страница 3
Картнэм уже перестал воспринимать его крики, они стали для него не более чем назойливым шумом.
Он шел и осматривался. На них особо не обращали внимания, видимо, такие шествия были для жителей города привычным зрелищем. Лишь торговцы немного притихали, когда они проходили мимо их лавок. Перед таверной стояла группа мужчин и распивала эль из больших дубовых кружек. Один из них поднял свою кружку, кивнул пленнику, выкрикнул: «Эй! Будь здоров!» – и сделал внушительный глоток. Его дружки тупо заржали, явно оценив черную шутку.
«Спасибо, мил человек, я постараюсь», – подумал маг.
Вскоре Картнэм и его охрана вышли к перегородившей улицу каменной стене с пробитой в ней массивной приоткрытой дверью. Провожатые остановились. Идущий первым с усилием открыл тяжелую каменную створку и втолкнул пленника внутрь.
Здесь воняло потом немытых тел, было грязно и темно. Тюремную тьму рассеивали висящие под потолком масляные лампы. Они жутко чадили и скрипели, размеренно раскачиваясь на цепях. Глазам Безымянного предстал узкий коридор, по обоим бокам которого были решетки. За этими решетками, если он правильно понял, дожидались своей очереди еще человек пятнадцать. Кто-то из них бросался грудью на прутья с дикими воплями «Выпустите меня, я невиновен!», кто-то отрешенно сидел в углу, отсутствующе глядя в каменный пол, один остервенело царапал обломанным ногтем на стене какую-то надпись.
В дальнем конце коридора двое стражников вытащили, вернее, безжалостно вырвали из клетки отчаянно сопротивлявшегося человека и потащили его к низкому проходу. Видимо, этот своей очереди уже дождался.
Вышедший из караулки стражник тяжелым ключом открыл решетчатую дверь. Тут же один из приговоренных что было мочи рванулся в открывшийся выход, но, получив удар тупым концом алебарды, тяжело осел на пол и остался лежать, тихо постанывая. Стражник отодвинул его ногой подальше от входа и толкнул внутрь нового приговоренного.
Пока воин закрывал дверь, Картнэм подошел ближе:
– Любезный! – Охранник повернул голову и посмотрел на ободранного старика равнодушным взглядом. – А что будет с моими вещами после того, как меня казнят?
– О боги, как мелочны люди! А тебе не все равно?
Старик продолжал пытливо смотреть на стражника, и тот все-таки ответил:
– Согласно Хианскому Кодексу, все найденные у тебя деньги и драгоценности перейдут в казну короля, все остальное будет сожжено вместе с твоим телом.
План поиска новой Твердыни жалко. Нет, за сохранность своей тайны Картнэм не беспокоился: он так заколдовал свиток, что его мог прочесть только он сам. Кстати, интересно, сочтут ли чашу, сделанную из простого дерева и обитую железными полосками, драгоценностью? Наверняка нет. Вот так артефакты и исчезают…
Стражники, которые его привели, зашли в караулку и остались там. Похоже, они должны были дождаться, пока их пленника казнят.
Все еще ощущая близкое присутствие проклятого негатора – и зачем ему только понадобилось брать его с собой! – Безымянный отошел от двери, сел за неимением лавок на холодный пол и стал ждать своей очереди. Следующие полчаса он равнодушно следил за тем, как стражники одного за другим выводят из клетки его товарищей по несчастью. Кто-то выходил сам, опустив голову, некоторые отчаянно сопротивлялись, хватались за прутья решетки, но стражники давно к этому привыкли и умелыми ударами по рукам отцепляли мертвую хватку обреченных на гибель людей и вытаскивали их за дверь в дальнем конце коридора.
Картнэм подошел к решетке и дотронулся до холодного металлического замка… Он закрыл глаза, сосредоточил все свое внимание на защелке, на небольшом механизме, скрытом от взора пластиной. Руки волшебника вздрогнули, но ничего не произошло. Негатор иссушил его полностью и все время находился где-то поблизости, скорее всего, в караулке. Пока волшебник ждал, из города привели еще пятерых. Все они были похожи один на другого как две капли воды: рваные одежды, затравленный или обреченный взгляд. Стражники, не церемонясь, заталкивали их в камеру и уходили в караульное помещение.
Спустя полчаса пришли и за подлым вором, то есть за Картнэмом, – это были те же трое воинов, что привели его сюда.
Пока ключник отпирал клетку, один из стражников подошел к решетке слева от двери.
– Поднимайся, старик, – равнодушно проговорил он. – Твоя очередь.
Картнэм встал и подошел к выходу из камеры. Стражники держали наготове мечи, но они не потребовались: решетка отворилась, и заключенный спокойно вышел наружу и встал между ними, не совершая безумных попыток побега. На его руки надели стальные кандалы, скрепленные короткой цепью, и конвой двинулся к темнеющей в конце коридора низкой двери.
– Береги голову, – мрачно пошутил солдат.
Картнэму было совсем не до смеха.
Когда шедший впереди стражник толкнул тяжелую створку и каменная дверь открылась, старику в первый раз стало по-настоящему страшно. До этого момента он был уверен, что как-нибудь выкрутится, обязательно спасется… Надежда таяла на глазах.
Выйдя за дверь, он увидел залитый солнцем квадратный двор, посреди которого стоял высокий каменный помост. Даже отсюда было видно, как с него стекает кровь. С трех сторон эту небольшую площадь перекрывали глухие высокие стены, а с четвертой – такая же высокая металлическая решетка. За этой решеткой стояли люди. Очень много людей. Во все времена казни были любимым развлечением толпы. Проливающаяся кровь и обрывающаяся жизнь всегда имели своих зрителей, жадно следящих за каждым движением и вздохом того, кто преклонил колени на плахе, и того, кто навис над ним с заточенным топором в руках.
Завидев очередного приговоренного, люди принялись орать с новыми силами. Преобладали крики «Смерть преступнику!» и «Слава герцогу Валору!», больше полуоглушенный осознанием скорой гибели маг ничего различить не смог. Могучий волшебник сейчас был простым беспомощным стариком, таким, каким и казался всем окружающим…
В дальнем углу двора стояла запряженная в большую расшатанную телегу старая кляча, понуро склонившая голову. Все место на возу занимали сложенные штабелями обезглавленные тела казненных, ожидающих часа, когда их вывезут из города и сожгут – в Хиане тела преступников родственникам не отдавали, а уж тем более никто не собирался их хоронить, как полагается, при большом (или же не очень) стечении народа на кладбище. Подле телеги располагалось около десятка холщовых мешков, наполненных большими круглыми предметами, формой напоминающими кочаны капусты. Кровь прошла через грубую ткань, и мешковина покрылась неприятными багровыми пятнами. Безымянный вздрогнул и споткнулся.
Картнэма подвели к помосту. Наверх вели шесть массивных каменных ступеней. Перед ними стоял тщедушный человек в монашеских одеждах. Он скучающим взглядом окинул заключенного:
– Я брат Раввас, младший служитель Хранна. Хочешь исповедаться и облегчить душу, сын мой?
Сын мой? Да скорей Картнэм годился ему в отцы. Ситуация казалась бы смешной, если бы на дальнем краю плахи не стояла безликая смерть, чернокрылая и ужасная. Маг видел ее почти отчетливо. Видать, Хакраэн, Кузнец Смерти, уже выковал крылатого посланника в Черной Земле и для него. Где же все века славных приключений? Где могущественная, сверхъестественная сила, дающая власть над обыденными вещами? Куда ты делась, Бансрот тебя забери? Ну зачем ты оставила своего сына, стихия?
Как же болит сердце! Но оно, правда, пока еще дрожит, замирает, бьется, как взбесившийся волк, угодивший в капкан. Скоро уже окончательно остановится, знаменуя гибель того, кто привнес магию на эти земли. Так хотелось закричать: «Да без меня вы бы до сих пор жили в темных веках, служа нетопырям и алчным глупцам-танам! Зачем вы это делаете? Будь проклят ты, слепой и жестокий закон, и забирай с собой в Бездну своих исполнителей!».
Все эти чувства наполнили душу Безымянного. Должно быть, они достаточно ярко отразились в его глазах, потому что брат Раввас тут же покивал каким-то своим мыслям. И только здесь Картнэм понял, что ничего удивительного и нового этот монах не увидел – та же истерическая обреченность, что возникает на лице всех приговариваемых к смерти. Должно быть, он уже устал от подобных взглядов. Кто знает? Никто, кроме, пожалуй, самого брата Равваса, младшего служителя Хранна.