Сердце пустыни - Страница 22

После очередной близости, жаркой и неистовой, Талия лежала, прижимаясь к его груди, и знала, что Харрис только притворяется спящим.

Она тоже не могла уснуть. Видимо, она вообще больше никогда не сможет спать спокойно.

Глубокой ночью дружелюбная атмосфера оазиса стала походить на бездушную пустыню. Стояла гнетущая тишина, ни единое дуновение не оживляло богатую листву.

Талия наконец уснула. Харрис выбрался из кровати и вышел на свежий воздух.

Он остановился в дальнем конце сада у коттеджа и посмотрел на неестественно четкие и яркие звезды. От разочарования и уныния на его глаза навернулись слезы.

Он спас Талии жизнь, но не мог избавить ее от разочарования и отчаяния, и это было самое обидное. Он не имел права ничего ей обещать, терзать бесполезной надеждой. Он не был свободен в своих решениях и желаниях.

Харрис поклялся пойти на все ради счастья возлюбленной. Но пока ему оставалось лишь молчать и страдать вместе с ней. И молча дарить ей свое сердце.

Он неистово молился, чтобы ему не пришлось делать выбор между чувством к Талии и возможностью помочь Тоду.

Харрис ни в коем случае не должен потерять Талию. Без нее его жизнь не будет иметь смысла.

Талия вздрогнула и проснулась, нежась в неге и удовольствии после страстной близости с Харрисом.

Она потянулась и простонала от приятных ощущений в теле. Харрис продемонстрировал ей страсть и блаженство на грани безумия. И теперь она считала, что его прежнее здравомыслие и сдержанность были совсем не к месту.

Принц покинул комнату, но мог вернуться в любую секунду.

Талия встала и приняла душ. Выйдя из ванной, она услышала монотонный стук копыт Ветра с задней стороны коттеджа.

Она бросилась к двери. Оказавшись на улице, Талия посмотрела на сумеречное небо и увидела, как одна из звезд зажглась ярче остальных, а затем погасла, словно ее никогда не было.

Вот так же стремительно истекает время, оставшееся у Харриса и Талии.

Но они не вели себя так, словно им придется расстаться. Оба притворялись, что всегда будут вместе.

Подъехав к коттеджу, Харрис улыбнулся Талии, и она забыла обо всем. Она бросилась к нему, и он усадил ее перед собой, прижав спиной к своей разгоряченной груди.

Некоторое время они ехали рысью, совершая неторопливую ежедневную прогулку по оазису. Талия вздохнула и сильнее прижалась к Харрису, наслаждаясь его уверенностью и теплом тела.

— Я сделала вывод, — заявила она. Он поцеловал ее в макушку, продолжая обнимать, и стал ждать ее откровения. — Мое похищение стало самым лучшим событием в моей жизни.

Харрис рассмеялся и сжал Талию в крепких объятиях:

— Знаешь, получается, что я тоже могу назвать это событие самым лучшим в моей жизни.

Она вздохнула, понимая, что он говорит правду, и прижалась к нему, наслаждаясь запахом его тела и свежими ароматами богатой природы.

Потом она решила его поддразнить:

— Как, по-твоему, когда-нибудь я смогу кататься на собственной лошади?

— Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности.

— Какой опасности? Здешние лошади, как и остальные животные, быстро привыкают к иностранцам.

— Я просто хочу держать тебя в своих объятиях как можно дольше… — Он помолчал, потом простонал: — Я желаю касаться тебя как можно чаще.

Харрис с трудом произносил эти слова, так как понимал — время их неумолимо истекает. Когда все закончится, в их сердцах останутся раны.

Талия решила немного подбодрить Харриса. Она повернулась и дрожащими от испуга губами поцеловала его в шею:

— Мой благородный рыцарь.

Он прерывисто выдохнул и крепче прижал ее к себе, благодаря таким образом за нежность и понимание.

— Нет ничего лучше, чем тебя обнимать. Я могу к этому пристраститься, ведь я часто езжу с тобой в оазис.

— Мой герой, — произнесла Талия по-арабски, откинула голову назад и, улыбаясь, посмотрела в его глаза. Взгляд Харриса помрачнел.

Но вот тьма сменилась нежностью. Харрис загрустил — ему было больно и плохо. Она решила его развеселить.

Какой смысл беспокоиться о будущем, если подобными размышлениями можно лишь испортить счастье, которым они наслаждаются в настоящее время?

Она потерлась волосами, которые он обожал и называл золотыми нитями солнца, о его обнаженную грудь. Теперь, когда он больше не носил повязку, а только пластырь поверх быстро заживающей раны, она с удовольствием касалась его скульптурно-красивой груди при каждом удобном случае.

— Харрис…

— Да, Талия, позови меня снова по имени. Ты зовешь меня так, словно не сможешь дышать, если я не буду владеть тобой всегда. Я очень тебя хочу.

На нее нахлынула волна невероятного возбуждения при мысли о том, что Харрис воплотит в жизнь свои намерения. Это стало ее фантазией, ее мечтой, мысли о близости с ним постоянно крутились у нее в голове, принося наслаждение и страдание одновременно.

Сейчас они находились посреди бескрайних просторов оазиса, вдали от людей.

Возможно, Харрис просто дразнил ее и намеренно не предпринимал никаких действий до тех пор, пока они не окажутся у озера, где не раз предавались страстной любви. Однако Харрис осторожно приподнял ее, вытащил из-под нее легкую ткань платья и положил его подол себе на колени.

Затем, держа одной рукой уздечку, другой он погладил шею Талии, а потом коснулся ее груди. Она ощутила жгучее возбуждение, когда он стал пальцами ласкать ее соски. Талия едва не лишилась чувств от нахлынувших ощущений. Харрис слегка прикусил кожу на затылке.

Она откинулась на него.

— Ты знаешь, что я чувствую, когда слышу запах твоего возбужденного тела? — пробормотал он ей на ухо, запуская руку в ее трусики и нежно сжимая плоть между ног. — Я хочу вкусить тебя, но мне придется довольствоваться только прикосновениями к твоей теплой атласной коже. Покажи мне, как ты меня хочешь, моя Талия.

Не заботясь о том, что их кто-нибудь увидит, Талия прижалась к Харрису спиной и раздвинула ноги, позволяя ему себя ласкать.

— Я схожу с ума от того, что ты со мной делаешь. Ласкай меня. Делай со мной все, что хочешь…

— Наблюдать, как ты теряешь голову от удовольствия, самое приятное, что я когда-либо видел в жизни, — хрипло произнес он у ее губ, с которых сорвался стон. — Надеюсь, я никогда не устану дарить тебе наслаждение…

Следующим вечером, когда солнце клонилось к закату, Талия услышала знакомый гул вертолета.

За ними прибыли люди Харриса.

Их время подошло к концу.

Харрис повернулся и красноречиво на нее посмотрел, в его глазах читались отчаяние и тоска. Однако он попытался улыбнуться:

— Они будут здесь через несколько минут. Ты хочешь уехать отсюда сразу?

Талия вообще не желала покидать оазис, ставший для нее раем.

— Да, — односложно ответила она.

Он кивнул:

— Давай соберем то, что нам подарили жители оазиса.

— Жаль, что мне нечего дать им взамен.

— Ты подарила им нечто более ценное, нежели сувениры. Очень многим из них ты оказала медицинскую помощь. Они благословляют тот день, когда пустыня подарила им тебя. И ты сможешь привезти им все, что захочешь, но после. — Талия ахнула, и он прибавил: — Мы сюда вернемся, посланница небес. Я обещаю.

Через пятнадцать минут она стояла с Харрисом в сотне футов от поляны, где только что приземлился вертолет, из которого выпрыгнули четыре человека и направились к ним. Их движения были властными и решительными.

Когда они подошли ближе, у Талии не осталось сомнений, что перед ней родственники Харриса.

Видимо, все мужчины из рода аль-Шалаан имели экзотическую восточную внешность и походили на сверхъестественных существ.

Однако больше остальных Талию заинтересовал мужчина, который сидел в кресле пилота, — она узнала в нем наследного принца Зохейда.

Амджад аль-Шалаан излучал какую-то таинственную и мрачную ауру — он заставлял всех вокруг замирать в испуге и почтении. Он напоминал ей величественную черную пантеру, всегда готовую к атаке. Его поразительно красивые, яркие, но бездушные изумрудные глаза смотрели презрительно и вместе с тем угрожающе. И сейчас он внимательно изучал Талию. Она могла поклясться, что почувствовала силу его прожигающего взгляда, прежде чем он обратил все внимание на брата.