Сердце пустыни - Страница 12

Харрис взволновал Талию в тот момент, когда она впервые его увидела. С тех пор его близость, его слова и действия пробуждали в ней нестерпимое желание.

— Ты голодна.

Она дернулась, услышав его чарующий голос, и взглянула на него сердито и обиженно. Неужели Харрис всегда выглядит таким невозмутимым?

Он посмотрел на нее с безграничным спокойствием, которое, наверное, было его врожденным качеством.

Он как будто снова прочел ее мысли.

Харрис решил больше не смущать Талию, поэтому произнес:

— Твой желудок, как и ты, клацает зубами от голода.

Она ничего не ела более суток.

— Итак, вот мой план. Мы поедим, возьмем вещи и отправимся в путь. Сейчас час ночи. Если мы выйдем через час, то у нас будет восемь часов до наступления жары. Потом мы разобьем лагерь, переждем в палатке и до заката снова отправимся в путь. Два часа будем идти, один час отдыхать. Если потребуется, то и дольше. Так мы доберемся до места назначения примерно за три дня. Если будем экономить, то нам хватит продовольствия.

— Если продовольствия не хватит, используем физиологический раствор для капельницы. У нас осталось несколько литров.

— Видишь? Ты для меня лучший попутчик.

— Я уверена, ты справился бы в одиночку, — пробормотала Талия, чувствуя восторг и раздражение и борясь с желанием броситься в объятия Харриса и прильнуть к нему.

— Ты считаешь, что я к чему-то приспособлен? Я глубоко тронут.

Секунду она внимательно смотрела на него, затем у нее возникло подозрение.

Он делает это нарочно? Каждый раз, когда она чувствовала, что теряет выдержку, он ее дразнил и провоцировал на ругань.

Как бы там ни было, его тактика работала, и Талия с радостью ее поддержала:

— Это еще предстоит выяснить. Ты можешь завести нас в неверном направлении, и мы потеряемся. И окаменеем.

Харрис рассмеялся. Его смех был громким, мужественным и дурманящим.

— Я веду только в правильном направлении. Это дело принципа.

В этом Талия не сомневалась, поэтому доверила ему свою жизнь.

Хотя выбора у нее все равно не было.

Он вдруг схватил ее за руку и привлек к себе.

На этот раз Талия не сопротивлялась, когда он ее поцеловал. Она сдалась под натиском его всепоглощающей мужественности и уверенности.

Отстранившись от нее, Харрис посмотрел в ее глаза:

— Я обещал, что со мной ты в безопасности, Талия, во всех отношениях. Я позабочусь о тебе. Ты мне веришь?

— Я тебе верю.

После того как Харрис вырвал ее из лап похитителей, Талия неоднократно задавалась вопросом, не снится ли ей сон. Но в одном она была уверена — Харрис ей не привиделся.

И она шла за ним по бесконечной пустыне, в которой чувствовала себя одной из крошечных песчинок, переливавшихся у них под ногами.

Они отправились в путь шесть часов назад. До этого Харрис потратил час на подготовку, изучая положение звезд и показания компаса, рассчитывая курс. Он сказал, что Талия должна понимать смысл его действий. Она считала это невозможным. Она не могла себе представить, как можно ориентироваться на местности с таким однообразным ландшафтом. Тем не менее он настаивал на том, что жизненно важно, чтобы она представляла, по какому маршруту они идут.

Они начали третий двухчасовой переход. Харрис по-прежнему шагал впереди, выглядел бодрым, нес гигантский рюкзак и тащил за собой самодельные сани. А Талия, неся более легкую поклажу, то и дело спотыкалась. Поначалу все было довольно сносно, но вскоре Талии пришлось признать, что еще никогда ей не было так тяжело.

Она по-прежнему твердила, что готова взять более тяжелый рюкзак. Каждый раз, ответив ей, Харрис умолкал и прибавлял шагу, а Талия, прилагая все силы, так и не могла его догнать. Он не демонстрировал рыцарские качества. Харрис просто хотел первым увидеть то, что уготовила им пустыня, и обеспечить Талии полную безопасность.

Принимая его заботу, она чувствовала себя польщенной и двигалась вперед, ступая по его следам в золотом песке. У нее сложилось ощущение, что чем дальше она следует за Харрисом, тем сильнее между ними связь.

Скоро наступил рассвет, и температура воздуха стала постепенно повышаться. Идти становилось все труднее, и Талия стала считать шаги, пытаясь отвлечься.

Харрис разделся, и в настоящее время его грудь прикрывали только бинты — час назад Талия поменяла его повязку. Черные брюки облегали бедра и ноги и были заправлены в черные кожаные сапоги. Талия получила шанс внимательно рассмотреть Харриса, пока он шел к ней спиной.

Он обладал совершенным телом.

Она никогда не думала, что такой высокий и мускулистый человек может быть настолько гармоничным и грациозным. Черты его лица казались безукоризненными — высокий лоб, высокие скулы, решительный подбородок, прямой нос и чувственные губы. Красивыми были его брови, ресницы, шея и даже уши.

А какие у него волосы…

Талия, точно зачарованная, смотрела, как лучи рассветного солнца слегка золотят его волосы. Но в полной мере их красота раскрывалась под яркими лучами раскаленного светила.

Харрис повернулся к ней, и его роскошная грива разметалась по плечам. У Талии екнуло сердце. Он бросил на нее ободряющий и заботливый взгляд, и она ожила. А еще она кое-что поняла.

Харрис казался ей олицетворением князя тьмы. Он умел легко соблазнять, навечно порабощать и провоцировать на совершение всевозможных страшных грехов. И, очевидно, считал, что у женщины нет души.

Наверное, у нее начались галлюцинации.

Может, следует снова остановиться на отдых, пока она не рухнула замертво?

Проблема была в том, что Талия устала, но не смертельно. А это означало, что она фантазирует о Харрисе, пребывая в здравом уме и твердой памяти.

Она отвела от него взгляд и посмотрела на удивительный ландшафт. Возможно, для обычных путешественников пустыня представляется кошмаром, но геологи и художники мечтают оказаться в самом ее сердце.

Здесь было чем восхищаться. Великолепные песчаные дюны сменялись бесконечными каменистыми равнинами и извилистыми сухими руслами ручьев. Затем снова появились дюны. Небо, которое ночью было иссиня-черным, стало лазурным с разноцветными всполохами в лучах обжигающего солнца.

Жара усиливалась, свет ослеплял. Талия была рада тому, что Харрис заставил ее надеть солнцезащитные очки — единственную уцелевшую пару — и обмотать голову хлопчатобумажной тканью.

Ровно в десять часов утра он остановился.

Хотя Талия больше всего хотела присесть и никогда не вставать, она прохрипела, когда он к ней повернулся:

— Я могу идти дальше.

Харрис покачал головой и снял с плеч лямку, за которую тянул сани, и рюкзак:

— Нет смысла идти дальше, потому что тогда тебе понадобится больше времени на отдых. Или, того хуже, ты вообще не сможешь двигаться.

— У тебя огнестрельное ранение, а я привыкла быть целыми днями на ногах.

В ответ он взял ее рюкзак и улыбнулся, но был при этом непреклонен:

— За последние двенадцать часов ты проделала путь, который по интенсивности равен четырем твоим самым изнурительным рабочим дням. — Прежде чем Талия успела снова возразить, он сказал: — Раз ты не любишь, чтобы тебя опекали, помоги мне установить палатку.

Она неохотно кивнула. Она страстно хотела отдохнуть, но одновременно стремилась поскорее снова отправиться в путь.

Через час палатку установили. Она могла вместить десять человек и была такой высокой, что Харрис мог стоять в ней в полный рост. Ткань песочного цвета была жесткой и прохладной, вход закрывался при помощи молнии, внутри была предусмотрена даже вентиляция.

Однако Талия по-прежнему умирала от жары. И не только из-за палящего солнца, но и от близости привлекательного спутника.

Она подняла глаза, жадно глотая воду, и увидела, что Харрис наблюдает за ней. Его глаза напоминали тлеющие угольки.

— Снимай одежду.

Она вздрогнула, услышав его тихий приказ, и ее кожу словно опалило огнем.