Сердце пламени (СИ) - Страница 57
— Чего улыбаешься? — в прутья врезалась чья-то нога. Ивонет вздрогнула и быстро села, натягивая шкуру на плечи. Удивилась: с той стороны, с чашей дымящейся похлёбки в руках, на неё смотрела Камелия. По её напряжению видно, что она что-то задумала. А может, ей просто неприятно быть здесь. Но всё же она отворила дверь и прошла внутрь. Поставила тарелку на стол, а сама, небрежно опираясь на прутья, сомкнула руки на груди:
— Зачем вы ищете путь в Альмир?
Теперь напряглась Ивонет:
— Откуда ты знаешь?
— Не забывай, я первая после царицы.
— Она тебе рассказала? Или Янар?
— Здесь только я задаю вопросы.
Ивонет нахмурилась, не понимая, какое охотнице до них дело. Но скрывать то, что и так известно, было глупо.
— Янар хочет вернуть свою искру. Стихию, которой он когда-то повелевал, запечатали, и он не может ею пользоваться.
— Серьёзно? — Кажется, Камелия слегка удивилась. Она подошла и села рядом с Ивонет, пристально изучая её лицо.
— То-то я думаю, какого Безымянного он дал засунуть себя в яму, глупец! — Она сокрушённо покачала головой, и взгляд серебристых глаз изменился. Амазонка смотрела на Ивонет так, словно видела её впервые. — А зачем тебе следовать за ним? Ты разве не знаешь, что Альмир для людей опасен? Его воздух — яд, наркотик. Глотнёшь один раз — и не сможешь без него жить. А плоды и ягоды, если возжелаешь вкусить, вызовут вечное чувство голода, которое невозможно ничем утолить. Не говоря уже о стражах, что там расплодились.
— Стражи?
— Да, гончие.
Ивонет вздрогнула. О гончих, псах, извергнутых самой Бездной, знали все. Ими пугали маленьких детей. Если не будешь слушаться, то придут гончие и унесут тебя в лес, а там — обглодают до костей.
— Не важно, что там и кто обитает. Я должна дойти с ним до конца.
— Это он тебе сказал? Он тебя принуждает? Другой причины я не вижу. Хотя… ты не глупа, вряд ли тебя можно было заставить. И я знаю Янара, — Камелия страдальчески выдохнула. — Принуждать он бы точно не стал.
Ивонет улыбнулась.
— Но он мог тебе кое-что недосказать.
— Не важно, — упрямо повторила Ивонет.
— А вот и нет. Если то, что ты говоришь, правда и он утратил силу, то только пламя Альмира может вернуть ему утраченное. Но есть одно «но»…
Ивонет напряглась. То, каким тоном это было сказано, ей совсем не понравилось. Словно через мгновение весь её мир мог перевернуться с ног на голову. Она повернулась к амазонке и осторожно взяла её ладонь в свои руки. В первое мгновение, как обычно, напряглась, думая, что её дар всё же решит о себе напомнить, но, поняв, что это не так, слегка расслабилась.
— Понимаешь, чары — такая неоднозначная вещь, особенно древние, те, что берут своё начало у истоков. Нельзя что-то получить, не отдав чего-то взамен. Это непреложное правило. Иначе равновесие пошатнётся. Как оно уже пошатнулось на ваших землях из-за анимусов. Люди берут, не осознавая, к чему это может привести. Берут алчно, ничего не давая взамен.
— Ты говоришь об Авели? За свою силу он расплатился её потерей...
— Нет, это здесь ни при чём. Хотя тот случай действительно похож на расплату.
— Тогда я не понимаю...
— Сила, особенно такая огромная, просит жертву. Добровольную жертву. В те далёкие времена, когда Янару с братьями и сестрой было позволено иметь силу стихий, был созван совет. На нём представители Изначальных, по одному из разных племён, решили отдать свои жизни. Они пожертвовали собой ради призрачной надежды на мир и завершение войны с людьми. Их кровь омыла смертные тела и вручила силы.
— Но ты говоришь о жертве только со стороны Изначальных. Чем же поплатился Янар, его братья и сестра?
— Страданиями. Им пришлось возродиться из дарованной им стихии. Ты не представляешь, каково это, когда тебя топят, закапывают заживо или твою плоть на куски рвёт дикий ветер. И это продолжается до тех пор, пока ты не смиришься, пока не перестанешь бояться, бороться и не примешь себя и свою новую суть. Пока не станешь со стихией одним целым.
К горлу подступила желчь. Кажется, стало трудно дышать.
— И… что же пришлось пережить… Янару?
— Ему пришлось гореть заживо.
Заживо?!
«Поэтому Авели не хотела, чтобы он через это проходил. Поэтому многие не верили, что человек способен выдержать испытание, прежде чем стихия подчинится...»
— Но не в этом суть моего предостережения. В жертву можно принести кого-нибудь другого, обладающего силой, которую можно отдать и воспламенить искру, снять печати…
— Так вы думаете, что он ведёт меня в Альмир, чтобы использовать? — Предположение упало между ней и охотницей тяжёлым камнем. — Нет, — Ивонет вскочила на ноги, отрицательно мотая головой. — Нет! Янар на такое не способен! Он бы никогда так не поступил и ничего подобного не задумал. Зачем вы мне это рассказываете? Зачем хотите спутать мои мысли и чувства? Вы злая, вы… вы не знаете ничего! Просто завидуете, вы все завидуете нашим чувствам, хоть он и отрицает их. Нашему счастью! Нашей божественной связи! Видите, — Ивонет указала на свою руку, — боги не слепы, они не просто так дали эту метку! Значит, мы созданы друг для друга, — горячо зашептала она, смахивая предательские слёзы.
Камелия поднялась и, несмотря на протесты, заключила Ивонет в объятия.
— Наивное дитя… Ты мне нравишься, и я просто хочу уберечь тебя от беды. Жаль, если ты умрёшь по собственной глупости. Пойми, его сердце разбито и боги не в состоянии его склеить. Даже ваша связь сомнительная, она не стоит того… да ничего она не стоит! Подумай о себе, чего ты могла бы добиться в этой жизни, что сотворить. Я вижу, что ты хороший человек и, возможно способна сделать мир лучше. Отрекись от него и ступай своей дорогой.
Ивонет отшатнулась от женщины, словно получила оплеуху.
— Никогда! Только если он сам меня не прогонит… или, как вы верно заметили, меня не убьёт собственная глупость.
Мать любила повторять: много будешь знать — плохо будешь спать. И ведь не поспоришь! После ухода охотницы радость и лёгкость угасли. Даже Лима не скрасила тяжёлого, давящего ощущения, что Камелия в чём-то права. Самокопание подобно разрушению: ты переосмысливаешь поступки людей и начинаешь во всём сомневаться. Даже в самой себе.
Оставшийся день Ивонет пролежала без движения: не хотелось ни есть, ни пить, ни уж тем более общаться. Только когда солнце погасло и к камере кто-то подошёл, она вновь села, возвращая подвижность конечностям. Посмотрела на заиндевевший суп, потом на Лиму, так и не выяснившую, что же произошло, и на незваную гостью, которой опять оказалась Камелия.
— Снова ты? Что, решила добить меня ещё какими-то умозаключениями?
Охотница сокрушённо покачала головой — и прицельно кинула в Ивонет свёртком.
— Что это?
— Тише! Скорее переодевайся, пока сёстры ничего не заподозрили.
Свёртком оказались штаны из мягкой кожи и туника. Внутри был припрятан её нож, который отняли, как только засунули в клеть.
Лима настороженно навострила ушки:
«Почему она тебе помогает?»
Словно услышав вопрос, Камелия охотно пояснила:
— Потому что Янар мой давний друг и я ему многим обязана.
— Ты его знала? Ну конечно: про Авели, про то, как он стал стихийником, все подробности, которые не распространяются на каждом углу… А как же Орифия?
— О ней не беспокойся, она очень крепко спит и хватится вас не раньше, чем это заметят другие. Но если будешь копошиться, это произойдёт быстрее, чем вы уйдёте.
Ивонет не нужно было просить дважды: она с удовольствием скинула с себя куски кожи и надела новые вещи, а на пояс прикрепила нож.
— Готова?
Ивонет решительно кивнула, подставляя Лиме плечо.
Вышли в ночь, освещенную, как и накануне, десятками блуждающих огоньков. Благо они располагались высоко под кронами и не давали достаточно света на земле. Хотя если Ивонет щурилась, улавливая тёмные силуэты, это не значило, что у амазонок такое же плохое зрение, наверняка они и глубокой ночью видят не хуже, чем днём. Крадясь в тенях и замирая за деревьями и кустами, как только на их дороге кто-то оказывался, они добрались до каменных купален с тёплой водой. А дальше — по склону вниз, по заросшей тропе к одиноко стоящему дереву. Нет, не просто дереву, а чёрному, изъеденному термитами стволу, скрученному так, словно его пытались сломать сами боги. Но дерево устояло, лишившись жизни не до конца: полуголые ветки и пожелтевшие листы бодро шелестели на ветру. Ивонет испуганно замерла, когда увидела, что возле дерева кто-то есть, но, поняв, что это Янар замер в задумчивости, подняв голову к звёздам, чуть не ринулась к нему со всех ног. Камелия успела поймать Ивонет за запястье и заставила оглянуться: