Сердце Пламени - Страница 12

Солнце укатилось за горизонт, в зените проглянула половинка лунного диска, рассыпался по темно-синей мантии неба бисер звезд. Только к этому времени Гундихар управился со сковородкой и взялся за «годморгон». Олен вытащил из ножен меч. Тот сверкнул, как обычная сталь, отразилась в клинке Хозяйка Ночи.

– Хорошее оружие, – заметил гном. – Пвартер, если не ошибаюсь. Но либо он легче, чем выглядит, либо ты сильнее, чем кажешься. Ну что, приступим? Надеюсь, что для тебя не слишком темно?

Гномы, привыкшие к жизни под землей, прекрасно видят во мраке.

– Нормально, – ответил Олен, думая, что света луны, звезд и еще не погасшего на западе заката хватит для схватки.

Они сошлись. Звякнула сталь малой секции боевого цепа, соприкоснувшись с ледяным клинком. Гундихар постарался захлестнуть меч противника, а когда попытка сорвалась, бросился в атаку, нанося удары самым непредсказуемым образом и активно используя преимущества «годморгона».

Орудовал гном тяжелым оружием с невозможной для человека скоростью. Бил сильно и умело, но против Олена, вооруженного многовековым опытом самых разных сражений, этого было мало. Уроженец Заячьего Скока не пытался блокировать удары, а просто уходил от них. Выждав, когда разгоряченный противник откроется, пригнулся и сделал выпад. Кончик лезвия остановился, едва не коснувшись широкой груди. Наблюдавшей за боем Саттии показалось, что клинок на мгновение вспыхнул и тут же погас, словно моргнул.

– Лопни моя башка! – рявкнул Гундихар. – Тресни моя задница и брюхо тоже! Это было здорово! Никогда не видел такой ловкости! Еще?

– Нет, хватит. Спасибо за схватку.

– Да не за что. Еще как-нибудь потом…

Не вслушиваясь в болтовню гнома, Олен спрятал меч в ножны. Развернул плащ, лег и уснул, едва ощутив, как голова коснулась положенного под нее седла. И не увидел ночью ни единого сна, даже самого обычного.

Утром выехали рано, еще по холодку. Но жара предыдущих дней не торопилась возвращаться. Северный ветер ерошил гривы коней, раскачивал ветви берез и тополей, шуршал в кронах. По потемневшей глади Дейна бежали волны, увенчанные барашками, глухо били в берег.

– Как-то это осень напоминает, – заметила Саттия, когда очередной порыв швырнул ей в лицо пригоршню листьев.

– Ничего, скоро опять будет жарко… – не упустил случая затеять разговор Гундихар. – Ну так что, садимся в Нюренге на корабль или как?

– Садимся, – кивнул Олен, – а то с такой скоростью мы долго ехать будем…

Города достигли к полудню. Сначала из-за деревьев показались зубчатые стены с приземистыми, угловатыми башнями. Затем открылась ведущая к воротам дорога, едущие по ней телеги, несколько пристаней и корабли около них – большие и маленькие, узкие и широкие.

– Надеюсь, у вас есть деньги? – поинтересовался гном. – А то бесплатно нас никто не повезет.

– Есть, – ответила Саттия.

– Ну, тогда положитесь на меня. Гундихар фа-Горин не подведет! Он знает все лодчонки на этой задрипанной речушке и выберет для вас самую лучшую!

Под болтовню гнома пересекли поле и оказались у городских ворот. Тут, в тени башен, обнаружились стражники. Исходящий от них «аромат» перегара стал ощутим за десяток шагов, так что Рыжий гневно чихнул, а мерин Бенеша застриг ушами и сделал попытку свернуть в сторону.

– Эхх… день добрый… – хрипло сказал один из стражей, с лицом помятым, как подушка к утру. – Извольте заплатить взятк… то есть, пошлину… Один цехин с четв… пятерых или сколько вас там.

– Что-то много, – Саттия помрачнела.

– Можете не платить, – стражник осклабился. – И оставаться тут.

Монета с изображением наполовину вылезшего из-за горизонта солнца перешла в его руки. Только после этого дюжие парни с оружием освободили дорогу. Путники миновали ворота Нюренга, двинулись по кривым и грязным улочкам. Поплутав по ним, выбрались к площади с покосившейся башней ратуши и помостом для экзекуций.

Помост казался ровесником укреплений Безариона, а вот лужи крови на нем выглядели свежими. Над ними с жужжанием кружились блестящие зеленые мухи, в грудах мусора копошились крысы.

– Как-то пустынно здесь, – заметил Бенеш, когда они проехали мимо мастерской портного, у дверей которой зевал вышедший на улицу хозяин.

– Да тут половина города рекой живет, – ответил Гундихар. – Кто рыбу ловит, кто корабли строит, кто на них плавает. Людно тут только зимой, а летом вся жизнь в порту и около него.

Нюренг перестал напоминать кладбище, только когда позади осталась стена, отделяющая порт от остального города, а над домами показались мачты кораблей. Засновали по улицам разбитные девицы в обтягивающих платьях и крепкие загорелые молодчики в матросских робах. Один за другим стали встречаться кабаки. Протопал навстречу патруль стражи, его командир приветливо кивнул Гундихару.

А затем донесся запах сырой воды и открылся сам порт – полукруглая бухта, изрезанная сползающими с берега «языками» причалов. Стали видны стоящие около них суда, бегающие люди с мешками и корзинами на плечах. Долетел стук топоров, топот, злобные выкрики и громыхание раскачивающихся сходней.

– Вон там, – гном показал на восточную оконечность бухты, где из-за стен непонятного сооружения, напоминающего большой сарай без крыши, поднимались мачты, – ремонтные доки. Здесь, посередине, останавливаются маленькие корабли, а нам нужно вон туда, где стоят настоящие речные красавцы…

Два причала, лежащих в западной части гавани, казались длиннее и крепче прочих. Уходящие в воду бревна, на которые они опирались, мокро блестели. Канаты прикрепляли к швартовочным тумбам большие суда с несколькими мачтами. Несмотря на ширину и низкие борта, они выглядели изящными.

– Ух ты, да… – сказал Бенеш. – На одном из них мы поплывем?

– Если он идет вверх по течению, – кивнул Гундихар. – Пойдемте, глянем, что за корабли и кому принадлежат.

С выходящей к гавани улочки они свернули направо. Спешились и, ведя лошадей в поводу, пошли по узкой полосе земли между водой и выстроившимися в ряд складами. По дороге Бенешу отдавили ногу, коту – хвост. Олен едва не оглох от воплей командующих грузчиками бригадиров. Когда под ногами оказались доски одного из причалов, вздохнул с облегчением.

Судно у первого причала имело на носу деревянную фигуру девы в развевающихся одеждах. На окрашенном в черный цвет борту светлой краской было выведено название, состоящее их трех слов.

– Комната Небесного Чертога, – прочитала Саттия, покосившись на Олена. Он ощутил, как кровь прилила к щекам, в очередной раз дал себе обещание выучиться читать. Как только закончится вся эта катавасия с мечами и магами, а жизнь немного успокоится…

– Верно, – гном остановился. – Это юмор такой. Мол, как никогда не утонет Небесный Чертог, так и это судно под воду не уйдет… – он задрал голову и заорал во все горло. – Эй, на борту!

– Он и вправду считает всех тупыми или прикидывается? – прошептала девушка сердито.

– Мне кажется, он искренне желает помочь, – Олен пожал плечами.

– Вот за эту искренность я его и прирежу. Быстро и не больно, – мрачно пообещала Саттия.

Вопли Гундихара не остались без ответа. Над бортом показалось лицо, украшенное снизу клочковатой бородой, а сверху – копной рыжих волос. Оно выразительно сплюнуло, и только после этого обратило внимание на причал со стоящими на нем роданами.

– Ну, чего вам?

– Куда идете, речного волка вам в трюм? – осведомился, гордо подбоченясь, гном.

– В Безарион, – флегматично ответило лицо. – Завтра к утру там будем. А вы что, с нами хотите?

– Уже нет, – и Гундихар повел спутников дальше, к другому судну, темно-синему, как грозовая туча. Нос его украшала драконья голова, вырезанная искусно, так что были видны чешуйки и зрачки в выпученных глазах. На борту висела доска, вырезанная в форме щита, и на ней гордо вышагивал золоченый петушок с белыми шпорами и того же цвета гребнем.

– Тут названия нет, – заметил Бенеш.

– Все и так понятно, – покровительственно хмыкнул гном. – Это «Дракон» компании «Три петуха», чья главная контора в Ферлине.