Сердце ночи - Страница 12

– Зачем? – удивилась я и машинально провела по шее рукой.

Но кулон лежал в шкатулке в спальне.

– Просто я так хочу, – уклончиво ответил он.

– Хорошо, – согласилась я и принесла цепочку.

Грег накапал в него крови доверху, и алмаз засиял алыми искорками.

– Иди встречаться с Лизой, – невозмутимо проговорил Грег, – а я навещу Ренату.

– Я пойду с тобой, – тут же сказала я. – Почему ты решил туда отправиться один?

Грег усмехнулся и надел мне кулон на шею. Я вздрогнула.

– Отговаривать тебя бесполезно, – заметил он. – Знаю твое упрямство.

Я кивнула.

– Но все-таки не вижу смысла идти со мной, – мягко продолжил он. – Это просто визит вежливости.

– Ага, как же! – упрямилась я. – Особенно в свете последних событий. Одного я тебя не отпущу! Сам говорил, они сейчас опасны.

– С тобой можно с ума сойти даже вампиру, – рассмеялся Грег. – Ты моя защитница! – немного насмешливо добавил он и чмокнул в нос.

– Я тебя не отпускаю! – твердила я. – Иначе обижусь! Вот тогда ты узнаешь!

Я видела, Грег раздумывает.

– Хорошо, пошли вместе, – наконец, согласился он. – Но держись возле меня. Они опьянены кровью, ты для них потенциальная жертва.

– Да ладно! – улыбнулась я, пытаясь разрядить атмосферу. – Не будет же Рената нападать на родственников! Не сошла же она с ума окончательно!

На самом деле я не совсем понимала цель его визита, но, видимо, у Грега были на то свои причины. Оказались возле квартиры Ренаты, Грег спокойно толкнул дверь. Та была не заперта. Мы направились в гостиную. Рената и Ганс сидели на диване в полной темноте. Грег, конечно, их видел, а я нет, поэтому сильно вздрогнула, когда они хором произнесли:

– Привет!

– Лада не видит в темноте, – мягко произнес Грег, – давайте включим хотя бы бра.

Над диваном тут же вспыхнул светильник в виде бледно-розовой орхидеи на золотой ножке.

– Присаживайтесь, – тоном любезной хозяйки предложила Рената.

Мы устроились на вычурной кушетке с изогнутой спинкой, стоявшей немного сбоку от дивана. Я инстинктивно прижалась к Грегу, чувствуя себя все более дискомфортно. Ганс и Рената смотрели на нас пристально с одинаковым недружелюбным выражением лица.

– Зачем явились? – первой нарушила молчание Рената.

– Я не могу просто так прийти к тебе в гости? – с вызовом ответил Грег.

– Уже не можешь, – усмехнулась она. – Я теперь замужем. И даже официально, если можно так выразиться. Обряд в Ледяной лилии проведен. И раз Ганс жив, значит, наш брак, можно сказать, состоялся.

– Да, я знаю, – сказал Грег.

– И я очень счастлив, – встрял Ганс.

– Ты выучил русский, – констатировала я. – Я удивилась этому еще при нашей неожиданной встрече в джипе.

Ганс изъяснялся почти без акцента, а ведь раньше он говорил лишь на своем родном немецком и довольно плохом английском.

– Оказалось, вампиру намного проще осваивать новое, чем человеку! – с гордостью ответил он. – Языки теперь даются мне необычайно легко. Я восхищен своими новыми способностями. Я многое могу! Я сверхсущество!

«С манией величия!» – невольно подумала я.

– Да! – тут же, не смущаясь, подтвердил Ганс. – И что такого? Нечего иронизировать, милая Лада. Я сейчас и вправду велик!

Вспомнив, что многие вампиры умеют читать мысли, я постаралась выбросить из головы все, что могло хоть как-то его обидеть. Но это было довольно трудно. Меня так и распирало от возмущения. Я осознала, что Ганс больше не тот бесхитростный недалекий паренек из маленького немецкого городка Гослар, а вампир, существо совсем иного порядка, к тому же опасное лично для меня.

– Не бойся, – с улыбкой заметил Ганс. – Я не голоден, к тому же во мне, как это ни странно, остались к тебе теплые чувства. Да-да, – закивал он, так как Грег посмотрел на него с недоверием, – к Ладе у меня нет злобы как к остальным жалким и ничтожным людишкам. Я всегда ценил ее доброе отношение и помню, как она упорно пыталась отговорить меня от превращения. Как видите, все закончилось хорошо.

– Если бы Рената не выпросила твою жизнь, – сухо заметил Грег, – ты бы так и жил в картине. Кстати, как ты оттуда вышел? Меня чрезвычайно занимает сам процесс.

– Почему? – тут же насторожилась Рената и пристально посмотрела на Грега.

Ее глаза расширились, их темнота казалась непроницаемой, словно это были два черных колодца. Мне стало неприятно, я отвела взгляд.

– Не знаю, – ответил Грег и при этом выглядел абсолютно искренним.

– Там в картине, – ответил Ганс, – как бы это объяснить… там внутри такой же мир, как и здесь… Рената нарисовала меня, это я понимаю. Но она будто создала оболочку, в которую тут же влетела моя душа…

– У вампиров нет души, – заметила я.

И тут же ощутила, как сжался Грег. Но я обняла его крепче, прошептав, что к нему это не относится. Рената усмехнулась, наблюдая за нами.

– Вот в чем вопрос, – задумчиво проговорил Ганс. – Рената укусила меня, я начал проходить обращение и тут же умер. Но успел ли я стать вампиром?

– Конечно, ты им стал! – резко ответила Рената.

– Не совсем так. Мое прежнее тело умерло. А вампиром меня нарисовала уже ты, причем сразу таким, каким я стал бы лишь спустя время. Я имею в виду внешнее.

– Неужели не понимаешь, я нарисовала тебя вампиром, потому что ты им стал? – раздраженно ответила Рената.

– Давайте оставим эти философские споры, – перебил их Грег. – Главное, что мы имеем то, что имеем. Но я задал вопрос.

– Ах да, – спохватился Ганс. – Я устал жить в нарисованном мире, постоянно наблюдая, как Рената кочует по реальностям, легко переходя из картины во внешний мир и обратно. «Раз мы оба вампиры, – подумал я, – значит, у нас одна сущность. Почему же я не могу выйти за ней из нарисованного мира?» Вы знаете, что было дальше, Рената вам все открыла. А после случившегося я вдруг ощутил, как кровь быстрее бежит по венам, как мое тело приобретает другое качество, как… не могу описать вам всего, но это было такое странное ощущение, словно меня наполнили шампанским и пузырьки жизни взбудоражили всю мою сущность. И я, не медля, вышел следом за Ренатой из картины.

– Ты пытался это сделать раньше? – с любопытством спросил Грег.

– Не раз! – улыбнулся Ганс. – Как только Рената уходила, я бросался за ней, но всегда налетал на невидимую стену. Теперь же пузырьки, заполнившие меня, бурлили не только внутри: мне казалось, что они окружили меня невидимой оболочкой, и когда я приблизился к той стене, через которую ни разу не смог пройти, именно эти пузырьки словно растворили краску, отделившую картину от реального мира. Я видел, как они будто стреляют по поверхности и краска размывается. Так я вышел.

– Пузырьки жизни, интересное сравнение, – прошептал Грег и о чем-то глубоко задумался.

– Какой живой интерес! – заметила Рената странным тоном, не сводя глаз с Грега.

Но он промолчал. Я начала чувствовать напряжение, мне отчего-то становилось все неуютнее рядом с тремя вампирами, двое из которых к тому же опасны.

– Пойду посмотрю картины, – сказала я. – Можно?

– Естественно, – вяло ответила Рената, по-прежнему не сводя глаз с Грега.

Я вышла из гостиной. Мне хотелось покинуть квартиру. Рената и раньше существовала как бы вне этого мира, но она была хотя бы привязана к Грегу. Однако сейчас я видела, насколько она изменилась. Центром ее мира стал Ганс, создавалось ощущение, что все остальные перестали иметь для нее хоть какое-то значение, даже Грег. А обо мне вообще не шло речи.

Я зашла в мастерскую. Меня удивил идеальный порядок. Холсты аккуратно составлены у стены, мольберт задвинут в угол, коробки с красками сложены на полки. Никакого художественного, то есть рабочего беспорядка, создавалось ощущение, что Рената больше не рисует.

– Да и когда ей! – пробормотала я. – У нее сейчас другие интересы…

– И поверь, они намного увлекательнее живописи, – услышала я и вздрогнула, резко обернувшись.

Сзади стояла Рената и улыбалась весьма ехидно. Я отошла на пару шагов. Мне не понравилось выражение ее лица. Я заметила, как подрагивают ее ноздри и верхняя губа – знакомый тревожный признак.