Сердце мстителя (ЛП) - Страница 3

— Да.

— Я расскажу тебе все, седхи, — сказал борианин. — Я не собираюсь жертвовать своей жизнью из-за этого джи'тас. Все, что я знаю, ты…

Зарычав, Аркантус вытянул руку вперед. Меч погрузился в горло Малтира, без усилий пронзив плоть и кость. Борианин издал тихий, сдавленный звук и протянул руку, чтобы слабо ухватиться за клинок, лишь получив глубокие порезы на руках.

— Сиэтл, — прорычал Аркантус, — это город, из которого родом Саманта.

Он вытащил клинок, и из горла Малтира хлынула кровь. Аркантус отступил в сторону, чтобы избежать столкновения с телом борианца, которое рухнуло лицом на пол.

Даже не взглянув на труп, Аркантус направился к двери. Он деактивировал меч жесткого света и вернул его в отделение на протезе.

— Я знаю этот взгляд, Аркантус, — сказал Драккал. — И он мне не нравится.

— Тебе это не обязательно должно нравиться.

— Крааз ка’вал. Ты собираешься совершить какую-нибудь глупость, не так ли?

Стиснув зубы, Аркантус остановился в дверях, склонил голову и глубоко вздохнул. Смесь огня и льда ревела в его венах, усиливаясь, потому что у нее не было выхода. Пока не было.

— Да, Драккал. Что-то очень глупое и очень необходимое.

ДВА

Проснувшись, Аркантус глубоко вздохнул, наполнив легкие сладким экзотическим ароматом Саманты. Она лежала спиной к его груди, прижавшись к нему своим маленьким телом. Губы изогнулись в улыбке, он крепко прижался к своей паре. Как бы ему ни хотелось взглянуть на нее, увидеть безмятежность на ее лице, когда она спит, он не хотел открывать глаза, потому что это означало бы конец момента.

Это означало бы конец этой иллюзии, в которой она была в полной безопасности, в которой она могла жить своей жизнью без страха и угрозы.

Как только он откроет глаза, ему придется оставить ее, чтобы убедиться, что иллюзия стала реальностью.

Не похоже, что они когда-нибудь найдут ее. Никто не сможет спрятать ее так, как я.

Его конечности — не протезы, а конечности из плоти и крови, которые были потеряны для него на долгие годы, — пульсировали в призрачном напоминании.

Точно так же, как я думал, что Синдикат никогда не найдет меня, верно?

Что Ваунд никогда не найдет меня?

Он чуть не потерял все и всех, потому что верил, что его невозможно отследить. Он больше не повторит этой ошибки. Каким бы крошечным ни был шанс, что Саманту найдут охотники ее бывшего, Аркантус не хотел это принимать.

И даже если бы сокрытие гарантированно уберегло ее от вреда, он бы этого не сделал. Это было бы то же самое, что посадить ее в клетку, выбросить ключ и сказать, что это для ее же блага. Он не был ее тюремщиком, не был ее хозяином. Он был ее парой.

Он испустил долгий, мягкий выдох и открыл глаза. В спальне было темно, если не считать мягкого свечения ламп на плинтусах, которые придавали всему фиолетовый оттенок. Ему не нужно было смотреть на часы, чтобы понять, что время пришло.

Он медленно поднял голову и посмотрел сверху вниз на свою пару. Темные, взъерошенные волосы Саманты частично закрывали ее лицо. Не удержавшись, он с большой осторожностью убрал руку с ее талии, подцепил пальцами выбившиеся пряди и деликатно зачесал их назад. Черты ее лица были расслаблены во сне. Если у нее и были какие-то тревоги, сомнения или страхи, то сейчас они не оказывали на нее никакого влияния.

Пока она не сможет быть такой же спокойной в часы бодрствования, он не перестанет бороться за нее.

Аркантус позволил своему взгляду блуждать по ее лицу, запечатлевая каждую деталь в своей душе, точно так же, как он делал это много раз прежде и будет делать снова и снова до конца своей жизни. Несмотря на все слова, которые он знал, он не мог описать, насколько она была прекрасна в его глазах.

Его пристальный взгляд скользнул по ее шее к бледной коже плеча.

Он скользнул взглядом по ее телу и широко улыбнулся. Она была почти полностью укрыта до шеи, если бы не торчавшая наружу изящная ножка — ножка, которая, несомненно, была бы холоднее, чем лишенная света пустота космоса, если бы она прикоснулась ею к его коже.

И он был бы рад этому прикосновению. Он был бы рад любому прикосновению с ее стороны, будь оно огненным или ледяным, нежным или грубым, успокаивающим или возбуждающим.

Желание усилилось внутри Арка, побуждая его провести ладонью по ее коже, откинуть одеяло и открыть восхитительное тело своему ненасытному взгляду. Жар разлился в животе, быстро сменившись болью в члене. Он стиснул челюсти.

С тех пор, как они впервые соединились, Аркантус каждый день без устали вкушал тело Саманты, а зачастую и не один раз. Его голод к ней был ненасытен. Мысль о разлуке на несколько дней, возможно, даже недель… Это заставляло его хотеть ее еще больше прямо здесь, прямо сейчас.

Его член протиснулся сквозь щель, кончик раскрылся. Сегменты прошлись по гладкой, нежной коже ее задницы. Каждый мускул в теле Аркантуса напрягся, и у него перехватило дыхание.

Сейчас. Это должно произойти сейчас.

Если он не уйдет прямо сейчас, то вряд ли сможет заставить себя уйти вообще. Он не позволил бы этой тени нависать над ее головой, осознавала она это или нет. Он не мог так поступить со своей парой.

Она достаточно настрадалась. Он сделает все, что в его силах, чтобы помешать ей провести еще хотя бы мгновение в страхе или боли, и если для этого придется пролить кровь, он сделает это без колебаний. Любая угроза для нее будет устранена быстро и безжалостно.

Аркантус медленно выпустил воздух через ноздри и отвел бедра назад, разрывая контакт между своим членом и ее дразнящей кожей. Затем, с величайшей осторожностью, он приподнял туловище и извлек кибернетическую руку из-под ее подушки.

Саманта пошевелилась. Глубоко вздохнув, она повернула к нему голову, распахнув ресницы.

— Арк?

Его грудь сдавило, заставив сердце пропустить удар. Разве было недостаточно тяжело уходить?

— Возвращайся ко сну, Саманта, — прошептал он.

С хриплым мычанием она перевернулась на спину и вытянула руки над головой. Одеяло соскользнуло вниз от ее движений, обнажив пышную грудь. Вздохнув, она устроилась поудобнее, снова закрыв глаза.

Все в Аркантусе замерло, когда он уставился на свою пару сверху вниз.

Бляяядь.

Он зажал рукой пах. Его член сильно прижался к ладони, когда сегменты извивались от потребности.

Не стоило задерживаться. Следовало просто заставить себя встать с постели…

Твердо удерживая руку на месте, он отстранился от нее и сел. Каждое движение только усиливало боль под ладонью. Подняв культи, он подполз к краю кровати, используя свободную руку и хвост.

Как он мог убедиться, что угроза Саманте устранена, если даже не мог заставить себя встать с постели? Если он не сможет заставить себя выйти за пределы досягаемости, ему, конечно же, не удастся пересечь целую вселенную.

Чем быстрее я уйду, тем быстрее смогу вернуться.

Наконец, он добрался до края, где прошлой ночью оставил свои протезы. Когда он натянул защитные чехлы на кончики бедер, надевая их на кибернетические разъемы, его поразило осознание того, что он больше не мог вспомнить, как это было с его настоящими не поврежденными конечностями. Он не мог вспомнить, как они выглядели, не мог вспомнить шрамы и несовершенства, линии на своих ладонях или длину когтей.

И все это не имело значения, потому что у него была Саманта.

Даже без его кибернетических конечностей Саманта считала его совершенным.

Упершись рукой в кровать, он наклонился вперед и просунул бедра в крепления протезов. Когда гнезда достигли внутренних разъемов, они со щелчком встали на место. Ощущение пробежало по его телу, когда кибернетика подключилась к нервной системе.

Мягкое прикосновение пальцев к спине вызвало соблазнительные, более мощные искры по коже, заставив его задержать дыхание.