Сердце Черной Пустоши. Книга 2 - Страница 12

Обратно шли медленно, но я ничего не замечала, думая лишь о том, что могла замерзнуть и утонуть из-за глупых ритуалов королевства, в котором предстоит жить. И если бы не сестра знакомой вилы, меня унесло бы течением, и я заняла бы четырнадцатое место в списке погибших невест принца.

– Я наведу порядок в ваших обрядах. – пробормотала я, стуча зубами.

– Миледи что-то сказала? – поинтересовалась мистрис Одли.

– Да, – снова пробормотала я. – Миледи сказала… Миледи еще скажет…

– Конечно, скажет. Еще как скажет, на то и миледи, чтобы сказать нам всем тут, – тут же затараторила Рамина, глядя на меня преданными, как у собаки, глазами.

Я кивнула девушке, и присела, чтобы невысокой Лане было сподручнее надеть мне на голову капюшон и закрепить его на мокрых волосах шпильками и завязками, не позволяя холодному ветру просочиться внутрь.

– Если леди благополучно завершила ритуал Омовения, нам стоит вернуться, чтобы поспеть к утренней трапезе, – сказала мистрис Одли таким тоном, словно заминка произошла из-за меня одной.

Я послала мистрис Одли взгляд, которого обычно дожидалась Бенара, когда слишком усердствовала с наставлениями, и пробурчала:

– Такое ощущение, что вас тоже не кормили....

Брови мистрис Одли взметнулись на самый центр лба, а в глазах блеснуло осуждение.

– Естественно, – тоном оскорбленной невинности произнесла старшая камеристка. – Ни одна женщина Черной Пустоши не вкушала пищи после полудня и не вкусит, пока глашатай на площади не объявит, что ритуал Омовения невесты его высочества завершен!

Я ошарашено захлопала ресницами и промямлила:

– Как… Как ни одна? Все, что ли?

От холода я икнула, и мистрис Одли с Раминой мягко потянули меня за руки, вынуждая следовать за ними. Старшая камеристка поведала:

– А как же, леди? Ведь это ритуал Омовения! Один из самых важных для Черной Пустоши и для вас…

Я кивнула, изобразив на лице одну из самых благочестивых и смиренных масок, на которые всегда покупался дядюшка, и никогда Бенара, и осторожно поинтересовалась:

– А неважные ритуалы у вас есть?

Вопрос поставил почтенную старшую камеристку в тупик, но к счастью, она не заметила иронии, потому что наморщила лоб и принялась размышлять вслух.

– Разве что песнопения, призывающие волосы виться по ходу солнца, – пробормотала мистрис Одли. – Для этого юные девушки собираются до восхода, и повторяя слова древнего заклинания с особым ритмом, водят хороводы по ходу…

– По ходу солнца, – с видом знатока поддакнула я, а Рамина с Ланой подхватили тонкими голосами:

– Вейтесь, ве-ейтесь, завива-айтесь, развива-айтесь на ветру-у....

Я вздрогнула и заверила девушек, что прекрасно поняла смысл ритуала.

Мистрис Одли, словно не слыша меня, продолжала рассказ.

– Впрочем, нельзя считать этот ритуал неважным, ведь когда у женщины волосы вьются в нужном направлении, это привлекает достаток в дом!

Я захлопала ресницами, ожидая, что все девушки, а также сама мистрис Одли разразятся смехом, но веселья не последовало, и мне пришлось проглотить хихиканье.

– Получается, девушки, у которых волосы гладкие от природы – причина бедности семей? – все же не удержалась я.

– Что вы, миледи, нет, конечно, – затараторила Рамина, – просто девушки с гладкими волосами поют песню на свой лад…

– Спасибо, я поняла, – заверила я вмиг просиявшую от внимания камеристку, и облегченно вздохнула, когда обнаружила, что мы подходим к воротам замка.

Оказавшись в покоях, я позволила стянуть с себя рубашку. Ополоснуться после речной воды мне ожидаемо не дали, смиренно попросив потерпеть до вечера. Чувствуя, как живот сжимает от голода, словно я превратилась в жуткого пожирателя и охотника за магическими силами, я спорить не стала.

Когда с облачением в закрытое, но щедро расшитое жемчугом платье, под которое на этот раз позволили надеть белье и шерстяные чулки, было покончено, Диларион спикировал мне на плечо и, фыркнув, пыхнул в сторону хмурящей брови мистрис Одли серым облачком.

Лана, которую отправили узнать, где сервирован стол для "миледи", вернулась и сообщила, что завтрак ожидает там же, где и вчера, в личных покоях его высочества.

Я облегченно вздохнула, когда сопровождать к завтраку пришел Альре. Дракончик, увидев управляющего, завопил почище, чем при виде Морского Быка, и мне в голову тут же закрались подозрения.

– Альре, – осторожно начала я, когда мы вышли из покоев и пошли знакомыми коридорами к обеденному залу.

Управляющий лукаво улыбнулся и тихо произнес:

– Пока миледи совершали один из важнейших для Черной Пустоши ритуалов, ваш зверь остался один, голодный и забытый всеми…

– И вы распорядились, – тихо прошептала я.

– Как можно доверить кормить голодного дракона кому-то из ваших девушек? – спросил Альре. – Ни одна из них под страхом смерти не зашла бы в опочивальню, где спит голодное чудовище.

"Чудовище" на плече пискнуло, словно поняло, что речь о нем.

– Кроме, разве что, мистрис Одли, – задумчиво пробормотал Альре.

– Но мистрис Одли была со мной, поэтому, – произнесла я заговорщицким тоном.

– Поэтому пришлось взять опаснейшую миссию на себя, – закончил за меня Альре и снова мне подмигнул.

– Спасибо, Альре! – тепло поблагодарила я управляющего, а дракончик довольно пискнул.

– Не стоит, принцесса, – ответил Альре и тут же исправился. – Миледи. Теперь во дворце обо мне говорят, как о самом смелом из всех укротителей опасных чудовищ. Девушки трепещут от благолепного восторга и затаенно вздыхают, заслышав мое имя.

Альре говорил серьезным тоном, но лучики вокруг глаз выдавали с головой. Слушая, как складно и легко он говорит, я не смогла удержаться, чтобы не хихикнуть несколько раз, и по глазам управляющего видно было, что ему приятна моя реакция.

– Не сомневаюсь, что вы разбили не одно женское сердце, – улыбаясь, сказала я управляющему, стараясь попасть в тон.

Альре благодарно улыбнулся, но взгляд его отчего-то показался погрустневшим.

– Готов обменять все сердца в мире на одно-единственное, ни на какое другое не похожее, – сообщил он.

В груди все сжалось, а дыхание перехватило от любопытства. Судьба Альре, такого рассудительного, умного, и в меру смешливого, действительно интересовала меня. Но, к сожалению, Альре открыл передо мной украшенную лепниной дверь, и мы вошли во вчерашний обеденный зал, где, как и вчера, выстроились в ряд лакеи в черных ливреях и белоснежных перчатках.

– Прошу, миледи, – сказал Альре и добавил: – После завтрака вас ждет сюрприз.

– Сюрприз? – удивилась я. – Умоляю, не томите, достаточно с меня этих всех сюрпризов, и если мне предстоит еще какой-нибудь ритуал, лучше скажите заранее, чтобы я могла настроиться!

Альре кашлянул, прикрывая рот ладонью, и в этом коротком кашле мне послышался смех. И, хоть лица ожидающих меня лакеев оставались безукоризненно отстраненными, истинным чутьем уловила волны веселья, пошедшие при этих словах и от них.

– Нет, миледи, – быстро заверил меня Альре. – Пока ни о каких ритуалах мне не докладывали. Просто во дворец прибыла некая Мириам. Со слов юной леди я понял, что она дочь капитана того корабля, на котором вы прибыли сюда. И пришла она навестить не вас лично, а "дракончика", так она сказала.

– Мириам! – воскликнула я. – Да, я помню, я сама пригласила ее в гости!

– Юная леди видела вас утром, во время шествия, и согласно ее заверению, больше она "не в силах терпеть ни минуты", – сказал управляющий.

Я бросила голодный взгляд на безупречно накрытый стол и вновь обернулась к управляющему.

– В таком случае, передайте юной леди, что терпеть более нет необходимости. Мы с Диларионом будем счастливы, если она присоединится к нам за завтраком.

Альре отвесил короткий поклон и махнул одному из слуг, которые, как колонны, неподвижно стоят у выхода. Он быстро скользнул в дверь и, пока я рассматривала блюда на столе, где, к своей радости обнаружила сливовый пирог, какие делают в Авароне, вернулся. С ним прибыла маленькая девочка с рыжими косичками, та самая что сидела на бочке и ела леденец, пока я шествовала к реке.