Сердце бури (СИ) - Страница 23

До сих пор она была лишь подавлена, опустошена. Но сейчас признание Финна растревожило в ней что-то пламенное и запретное. Этот хищный огонек теплился внутри нее, в глубине сердца, всегда, сколько Лея себя помнила. Это он подогревал ее кровь, давая силы держаться, не терять самообладания даже в самых отчаянных ситуациях. Это благодаря ему некогда юная принцесса дерзила, глядя в глаза своим тюремщикам на «Звезде Смерти», без тени страха.

Слабой искры, брошенной незадачливым юношей, достало, чтобы огонь пробудился, заполняя всю ее душу с неведомой прежде стремительностью. Так бывает, когда в закрытом помещении долгое время скапливается газ, стоит чиркнуть спичкой — и все разом вспыхнет. Но теперь это пламя преобразилось. Во мгновение ока оно выросло до таких размеров, что, вероятно, и самой Лее, если бы она глядела на него со стороны, сделалось бы жутко. Она была разъярена. Безумие плескалось в ее глазах, а на самом дне, в глубине зрачков, притаилась Тьма, готовая с минуты на минуту вступить в свои права.

Лея Органа была дочерью Вейдера.

… Трясущимися руками генерал открыла потайную нишу в изголовье своей кровати и достала бластер. Но затем, криво усмехнувшись, возвратила оружие на прежнее место. Чтобы взять другое — то, которое, по зрелому размышлению, больше соответствовало случаю.

Так она извлекла и пристегнула к поясу, прикрыв, как могла, складками одежд, отцовский световой меч.

Вооружившись, она покинула свою каюту.

Теперь одна только Сила могла знать, чем окончится это дело. Рассудок Леи был похож на крохотное суденышко, несущееся на полной скорости прямо в черную дыру. Она даже не пыталась сопротивляться приближающейся гибели, просто повиновалась течению.

Лея знала, что после такого ее наверняка арестуют. Авторитета Силгал и самого Джиала не хватит, чтобы защитить ее в том случае, если бывшая глава Сопротивления нападет на кого-то из членов правительственной делегации. И пусть! Пускай ее расстреляют, как едва было не расстреляли ее несчастного сына! Отныне ей было все равно. Тому, кто потерял все, что имел, уже нет смысла держаться за жизнь. По крайней мере, она заставит того человека, который мучил Бена — и через него ее саму — ответить на все ее вопросы. Заставит прямо сейчас.

Она направилась на верхнюю палубу, где находились каюты правительственных гостей, и среди них каюта Клауса Диггона.

***

Был поздний вечер.

Майор не ожидал гостей. Тем более что на «Втором доме» едва ли могли найтись желающие скоротать вечерок в его компании. Однако приход Леи Органы не удивил его. Как ни крути, после всего произошедшего им было, что сказать друг другу. Потому, увидав генерала у себя на пороге, пусть даже в такой час, Диггон лишь сыто улыбнулся. В его мозгу пронеслось что-то вроде: «Ну наконец-то! На ловца и зверь бежит».

Он немедленно отпер дверь и радушным жестом пригласил посетительницу войти.

Лея пересекла порог неспешным, настороженным шагом. С грацией зверя, вышедшего на охоту. Взгляд ее глаз скрывал вызов — майор тотчас заметил это.

— Выпьете чего-нибудь, генерал?

— Нет, благодарю, — Лея покачала головой.

Она явилась к своему врагу. А есть и пить с врагом — верх глупости, любой это знает.

— Что ж… в таком случае, прошу вас, располагайтесь, — Диггон небрежно склонил голову на бок, выражая сожаление, бывшее, впрочем, не более чем формальной данью светскому тону, с которым они оба были хорошо знакомы — и оттого Органа сочла возможным оставить этот пустой жест вежливости без внимания.

Несмотря на предложение «располагаться», она осталась на ногах, небрежной поступью расхаживая рядом с Диггоном, кружа, словно акул, наметивший себе жертву и начавший приближаться к ней.

— С чем вы пожаловали? — весело осведомился майор, решив, что не стоит долго ходить вокруг да около.

— Я желаю знать, — сказала Органа, — сколько вы заплатили Чале Орнуле, чтобы она шпионила за моими людьми и за мной?

— Ох… — Диггон закатил глаза, — не иначе, как ваш беглый штурмовик проболтался, я прав?

Он и не думал скрывать, каким образом правда о Кайло Рене достигла его. В конце концов, разве это теперь так важно?

— Вы не ответили на мой вопрос, — сквозь холодный голос Леи слышалось сдавленное рычание.

— Что ж, раз вам угодно знать… я предлагал этой девице вознаграждение от имени Верховного канцлера в том случае, если предоставленные ею сведения подтвердятся. Однако она отказалась. Знаете, что она сказала мне про вашего сына? — Диггон без страха посмотрел в бархатные глаза, не скрывающие готовности испепелить его на месте. — «Пусть канцлер поскорее поставит его к стенке — это все, что мне нужно».

На несколько мгновений Лея сжала кулаки, успокаивая очередную болезненную вспышку в своей груди. Нет, пока еще не время…

— Вы сообщили Лайаму о смерти моего сына. Интересно, сколько правды было в ваших словах?

— Я опирался на мнение экспертов. Медиков, которые работали с заключенным.

Лея надменно вскинула подбородок.

— Я желаю знать, что произошло.

— Не знаю, что именно сообщил вам Верховный канцлер.

— Что Бен погиб при побеге. Я хочу узнать подробности. Ведь вы были там…

— Да, был. И спешу уверить вас, что ваш мальчишка сам виноват во всем.

Лея непроизвольно обхватила рукой горло — на несколько секунд ей вдруг перестало хватать воздуха.

Виноват? Бен сам виноват? Диггон смеет утверждать это без зазрения совести, глядя ей в глаза…

— Вы насильно держали его в Святилище Вейдера, — констатировала она срывающимся голосом. — Это место отравлено болью и смертью. Ни один одаренный не может долго находиться там, сохраняя ясность рассудка. А сколько мой сын пробыл в замке по вашей милости? Месяц? Или того больше?

Знал ли Клаус Диггон обо всем этом заранее? Или же он отвез Бена в тот ужасный замок, подчиняясь случайности, пустому наитию, своей издевательской выдумке?

Случайность! Опять случайность! О Сила…

— Вы надеетесь разжалобить меня? — улыбнулся вдруг разведчик.

— Отнюдь, — холодно бросила Органа, про себя добавив: «Я хочу тебя уничтожить».

Диггон отошел от нее на пару шагов.

— Я хочу, чтобы вы знали, Лея, я не питаю вражды ни к вам, ни, коль уж на то пошло, к вашему сыну. Хотя, признаться, от того, что Кайло Рен сотворил за свою недолгую карьеру в Первом Ордене — и в особенности, от того, что он сделал на «Старкиллере», — даже у такого старого скептика, как я, холодеет кровь.

— Не вам его судить.

— Вы правы, — Диггон пожал плечами. — Его судил военный совет. И приговорил к смерти. Я и мои люди лишь привели приговор в исполнение.

— Так Бен все же мертв?

— Вероятнее всего, да.

Лея широко и торопливо заморгала, отчаянно борясь с поступающей к глазам темнотой.

— Вы… вы видели его тело? — заикаясь, вопросила генерал. Ощущение реальности покидало ее вместе с остатками самообладания. Дрожь в ее руках продолжала усиливаться, ярость стремительно расходилась по венам.

— Нет, тела так и не нашли.

— Тогда откуда вам знать, что он мертв? Ради всех высших сил, Клаус, скажите, наконец, что произошло!.. — ее голос заполнился хриплой, исступленной мольбой.

Неизвестность пугала ее и злила. Лея помнила: что бы ни произошло с Беном в замке, именно это и заставило ее брата пойти на крайность, отказавшись от собственной жизни в пользу племянника.

Майор многозначительно вздохнул. Несколько мгновений он размышлял: стоит ли говорить генералу все, как есть? Как ни крути, даже сейчас, пышущая гневом и кажущаяся опасной, эта женщина была полностью в его руках — ведь это она, Лея Органа, пришла к нему, чтобы требовать правды и умолять о ней. А значит, как бы он ни решил поступить, главная роль останется за ним. И потуги генерала диктовать ему свою волю — это не более чем блеф.

Диггон бросил взгляд к иллюминатору. К звездной дали, остающейся одинаковой, что днем, что ночью; безобразно смешивающей время суток и подменяя и день, и ночь одной нескончаемой, глухой, статичной темнотой.