Сердце бури (СИ) - Страница 206

Он пожимает плечами. Честно говоря, чем-чем, а этим вопросом он действительно не задавался еще ни разу.

— Сердце бури — это не воплощение зла. Она искала способ притупить Голод, а не дать ему волю. Она хотела освободиться, но не погубить все живое. Если даровать подобную силу людям вроде Рэкса или Палпатина, они используют ее, чтобы потешить свою алчность, понимаешь? И только существо с открытой душой, чистое и искреннее, могло правильно распорядиться таким безграничным потенциалом. Она полюбила — любовь связала ее с миром, и теперь, пока ваша любовь жива, пока живы ваши дети и дети ваших детей, мощь Сердца бури никому не причинит вреда.

О Сила… теперь Кайло и подавно не знает, что ответить.

Он приподнимается над нею, пристально глядя ей в лицо. Не отрывая взгляда, он жадно всматривается, пытаясь различить за хищной желтизной этих глаз саму суть сидящего перед ним существа, саму его душу — и с каждым мгновением все охотнее готов верить, что это и вправду Рей. Как же иначе? Хоть в ней больше нет ее сияющей невинности, но ведь и он сам безнадежно изменился за это время. И кто может ручаться, что и в нем вопреки его желанию не сохранилось какой-то части Галлиуса Рэкса?

— Ты еще вернешься? — спрашивает он наконец, когда вихрь чувств в его душе немного успокаивается.

Она кивает.

— Всякий раз, когда будешь видеть луч солнца, скользящий по стене, знай: я с тобой. Всякий раз, когда будешь чувствовать, словно в твоем сердце поет хор диатимов, как бы вокруг ни было мрачно и грустно, — знай: я с тобой. А в грозовые ночи, когда за окнами гуляет и стонет ветер, мы будем любить друг друга — как сегодня.

Наконец теперь ему все ясно: так хочет Сила. Чтобы Рей отныне была его незримой спутницей. Его тайной женой и любовницей. Его хранительницей. Его самым дорогим секретом. Сердце бури разлучило их, но теперь по каким-то причинам дает им обоим второй шанс.

— Я слегка удивлена, — между тем говорит Рей, — что ты решил позволить нашим детям остаться на Набу. Но если честно… — она выдерживает небольшую паузу, а затем прибавляет с глубоким вздохом: — Если честно, я благодарна тебе за это. Эти дети — часть Сердца бури. В них тоже есть эта мощь. Это сокровище, которое не должно попасть не в те руки.

Он молчит. Что тут сказать? Рей должна понимать не хуже его самого, почему он принял такое решение. Верховный лидер желает, чтобы его дети с малолетства связали свои судьбы с Первым Орденом, меньше, чем кто-либо другой.

Кайло не сразу привык к мысли, что теперь он — отец. Что у него есть сын и дочь. Не какой-то гипотетический ребенок, еще зреющий в животе у Рей и зовущийся «Энакином Реном» так же условно, как он сам звался в детстве «принцем Альдераана». Что эти дети уже существуют; что у них есть настоящие имена, есть свои привычки и увлечения, как у прочих детей, как у всех людей на свете. Что близнецам около трех лет — а значит, они уже многое способны понять. И что они считают отца давно погибшим.

Поначалу он был твердо намерен забрать их. Однажды он даже прилетел за ними. Ему довелось увидеть их — мельком. Рио и Бейл как ни в чем не бывало играли среди садов вместе с детьми Наббери. Счастливые и беспечные малыши, которые ничего не знали ни о политике Первого Ордена, ни о том, сколько миров в галактике еще ненавидят их отца.

И он не смог… просто не смог приблизиться больше ни на шаг. Не смог вырвать сына и дочь из рая и сделать их пешками в той жестокой игре, в которую сам был вовлечен по воле судьбы. И потом, как рассказать им правду? Их отец — властитель всей галактики? Их мать — древнее божество? Даже если бы они поверили всему этому, правда встала бы непреодолимой стеной между ними и остальным миром; между ними и другими детьми, их сверстниками.

Уж он-то, Бен Соло, знал это. Когда-то известие об истинном происхождении Леи Органы точно так же сделало изгоем его самого. Заставило замкнуться. Стоит ему вторгнуться в хрупкий светлый мир, в котором сейчас живут его дети, — и он их погубит.

— Генерал Органа позаботится о них. Я знаю, — вздыхает он и отворачивается, пряча глаза.

Нет, он не сожалеет о своем решении. Он знает, что поступил правильно. Кайло Рен — не наивный юный идиот, каким был его дед, когда угодил в сети Палпатина. Он осознанно принял тяжесть власти и отлично понимал, каких жертв она может потребовать. Это — только одна из них, не больше и не меньше.

Когда-нибудь придет срок рассказать детям правду. И тогда они, очевидно, возненавидят его, как он прежде возненавидел — или только считал, что возненавидел, — мать и отца, бросивших его. Что ж, у Рио и Бейла было это право. Но когда-нибудь, возможно, они поймут, почему он поступил так. Как понял и он сам, стоило ему стать отцом.

— Все, чего бы я хотел — это хоть раз увидеть их лица. Вблизи…

Посмотреть, на кого они похожи. Впервые в жизни почувствовать, что его дети — это нечто большее, чем два чистых ангельских образа, сверкающие где-то на краю сознания. Однако он боится показываться им на глаза. Боится испугать их, но еще больше — того, что едва увидав его, они тотчас сами догадаются, кто перед ними.

Ничего не объясняя, Рей берет его за руку — и в следующий миг картина перед глазами начинает меняться. Вместо маленькой спальни с простой неброской кроватью, в которой ни одна душа, наверное, не признала бы личные покои Верховного лидера, перед глазами проявляются очертания просторной детской комнаты: высокий потолок, стилизованный под звездное небо, широкие фигурные окна, шкаф во всю стену, заполненный игрушками, среди которых попадаются стальные модели звездных кораблей. Это Бейли, тут же поясняет Рей. Их сын увлекся конструированием звездолетов с тех пор, как мама улетела…

Она осторожно склоняется над одной из детских кроваток, где из кучи легких одеял виднеется темноволосая головка. Кайло встает за ее спиной. Он боится даже вздохнуть, чтобы ненароком не потревожить сладкий сон мальчика. Все, что ему остается, это жадно рассматривать черты ребенка сквозь предрассветный сумрак — и чем больше он вглядывается, тем отчетливее различает в своем сыне сходство с другим мальчишкой, которого Бейл никогда не узнает…

Нет, происходящее сейчас — не сон. Это чудо. Чудо, которое кажется ему таким хрупким и таким прекрасным.

Кайло оглядывается на другую кроватку, где спит их дочь, названная в честь редкого горного цветка. Он подмечает густые шелковые кудри. Потом Рио поворачивается во сне — и наконец-то отец может рассмотреть ее лицо. Несомненно, это дочь Рей! Такие же чувственные скулы и очаровательные ямочки возле губ, которые тотчас появлялись вместе с одним намеком на улыбку — а девочка мягко улыбается во сне. Уже сейчас в этом ребенке можно увидеть зачатки будущей грациозной и сильной женщины.

Над кроватью Рио висит несколько детских рисунков — и почти на каждом из них изображена Рей. Иногда ее трудно узнать, но все же это она.

— Они скучают… — хором выдыхают отец и мать.

Бейли мечтает, что когда вырастет, он сам соберет корабль, на котором сможет покинуть Набу. Он отправится в путешествие, чтобы разыскать маму.

Рей молчит, однако Кайло ясно видит, что в эти мгновения она с трудом подавляет слезы.

Они оба знают, что следует сделать. Как будет лучше всего для их малышей.

Рей поднимает глаза и смотрит на Кайло, не то надеясь, что он поддержит ее, не то, напротив, — что он ее отговорит. Они оба понимают, как скверно она собирается поступить с беззащитным детским рассудком, но еще хуже — заставлять Рио и Бейли страдать, как страдала она сама, — в ожидании чуда, которому не суждено исполниться.

Немного подумав, Кайло сглатывает тяжелый ком. И кивает.

Рей наклоняется ближе — к самому крохотному пухленькому личику Бейли. Тепло ее руки касается нежного лба.

Она похищает воспоминания сына. Проникнув в его разум — открытый, светлый, полный самых невероятных фантазий — Рей манипулирует им, стирая все, что может причинить мальчику страдания.

Затем наступает черед Рио.