Серапионовы братья. 1921: альманах - Страница 58

Ортуньо. Алонсо, друг!

Бурно обнимаются.

Хасинта. Ах, синьор!

Алонсо. Что, красотка?

Хасинта. Такие красивые борода и усы!

Алонсо. А разве так я не хорош?

Хасинта. Ах, синьор, очень.

Ортуньо. Алонсо, подожди.

Алонсо. Да, милый друг?

Ортуньо. Дай собраться с мыслями.

Алонсо. Выпей, они соберутся.

Ортуньо. Что я хотел тебе сказать? Очень спешное?

Алонсо. Спеши, спеши. (К Хасинте.) Красотка, так я не нравлюсь тебе?

Хасинта. Ах, синьор…

Алонсо. Что «ах»? Ах — да или ах — нет?

Хасинта. Ах, синьор!

Ортуньо. Да! Вспомнил! Алонсо! Ведь ты же… ведь это же… ведь ты же…

Алонсо. Вне закона? Да, я знаю. Что ж из того?

Хасинта. Как, синьор, вы дон Алонсо Энрикес?

Алонсо. Разве ты меня не узнала?

Хасинта. Ах, синьор!

Алонсо. Ну что же, я нравлюсь тебе?

Хасинта. Ах, синьор, очень.

Ортуньо. Алонсо! Сумасшедший! По городу рыскают альгвасилы. Надень сейчас бороду.

Алонсо. Альгвасилы подождут. Не в первый раз. Красотка, поцелуй меня.

Хасинта. Ах, синьор!

Целуются.

Ортуньо. Алонсо! Это свинство. Я… я… как бы это сказать…

Алонсо. Выпей, Ортуньо.

Ортуньо (выпив). Я люблю эту девушку. А ты… теперь… Это нехорошо, Алонсо. Дружба…

Алонсо. Что? Законы дружбы? Да я же вне закона! Нет для меня никаких законов. Поцелуй меня, Хасинта.

Хасинта. Ах, синьор, нельзя.

Целуются.

Ортуньо. Как тебе не стыдно?

Алонсо. У меня нет больше стыда. Я вне стыда. Я вне всяких законов. Целуй, Хасинта.

Целуются.

Ортуньо. Хасинта, вспомни, что ты мне вчера говорила.

Хасинта. Ортуньо, тебе нужно выпить.

Ортуньо. Алонсо, вспомни, что ты женат.

Хасинта. Ах, синьор! Вы женаты?

Алонсо. Негодяй! Зачем ты напомнил мне? Испорчен весь вечер! Женат? Постой! Женат? Ортуньо! Друг! Обними меня! Поцелуй меня! Поцелуй меня! Благослови меня!

Ортуньо и Хасинта. Что? Что?

Алонсо. Ведь я подумал, я подумал… Я больше не женат. Я вне закона. Вне законов женитьбы. Вне женитьбы! Вне жены! Без жены. Я не женат! О Провиденье, благодарю тебя! Герцог Филипп. Дон Родриго! Благодарю вас. Вы освободили меня от моей язвы, от моей чумы. О герцог! Я отстою за вас сто месс. Я пойду завоевывать Святой Гроб для вас. О дон Родриго, клянусь вам! Я больше никогда не выпорю вашего сына. А как я его здорово выдрал. Мальчик кричал, как курица под ножом. И сколько народу кругом, и как весело… Я вне закона… Я не женат! (Кружится по комнате, сбрасывая столы и стулья, крича и беснуясь.)

Хозяин (бежит за ним). Синьор! Синьор!

Алонсо. К черту всё! Всё, всё, всё. К черту супружеское ложе.

Хозяин. Синьор! Синьор!

Алонсо. Что, донья Исабелла, будете приставать ко мне? (Передразнивая) «Алонсо, дорогой мой, солнце мое, поцелуй меня». — «Донья Исабелла, я не могу сделать этого». — «О свет моей души, почему?» — «Донья Исабелла, видит Бог, что я люблю вас всей душой, я обожаю вас, донья Исабелла. Я боготворю вас».

Хозяин. Синьор, уж ночь! Пора закрывать таверну.

Алонсо (не слушая). «Донья Исабелла! Я не сплю ночей, думая о вас. Со слезами на глазах я мечтаю о ваших жарких объятиях». — «О мой Алонсо, пойди же вниз. Дай я обниму тебя». — «Нет, донья Исабелла, я не могу. Злая судьба навеки отняла вас от меня. Проклятый канцлер разрушил наш нежный и страстный союз. Я вне закона. Наш брак уничтожен».

Хозяин. Достойный синьор, уходите, прошу вас. Уж полночь. Надо закрывать таверну.

Алонсо. Что тебе, добрый человек?

Хозяин. Достойный синьор! По закону нашего герцогства…

Алонсо. Достойный синьор, я не имею права слушаться законов.

Хозяин. Достойный синьор, вы забываете указ, по которому запрещено…

Алонсо. Достойный синьор, мне запрещено исполнять указы.

Хозяин. Достойный синьор!..

Алонсо. Достойный синьор! Отстаньте, иначе я поступлю с вами, как с этими столами.

Хозяин. Достойный синьор! Я честный трактирщик, вы не имеете права…

Алонсо. Достойный синьор! Я не имею права иметь права!

Хозяин. Послушайте, вы, я позову альгвасилов.

Алонсо. Послушайте, вы, я не могу повиноваться альгвасилам.

Хозяин. Дорогой друг, прошу вас добром: уйдите!

Алонсо. Дорогой друг, вы, по-видимому, не разобрали, кто я.

Ортуньо. Алонсо, сумасшедший, не открывайся!

Алонсо. Ортуньо, выпей.

Хасинта. Синьор, опомнитесь!

Хозяин. Святая Дева! Алонсо Энрикес. (Убегает.)

Хасинта. О, что вы сделали! Отец выдаст вас! (Бежит и закрывает дверь.)

Алонсо. Ну и пусть себе. Видишь ли, дорогая Хасинта… Но раньше поцелуй меня. (Целуются.) Видишь ли… Еще раз. (Целуются.)

Ортуньо. Стой… Хасинта моя… моя…

Алонсо. Ортуньо, выпей!.. Видишь ли, Хасинта. Обычно разбойник, увидев, что за ним гонятся, убегает, но это обычно, по закону, а я вне закона и остаюсь. Обычно разбойник надевает маску и скрывает свое имя, а я вне обычая и открываюсь всем. (Переходит к окну.) Эй вы, луна, звезды и небо! Я беру вас в свидетели. Даю обет с сегодняшнего дня не выходить через двери, как все люди, не спать в постели, не есть за столом, не здороваться со знакомыми, здороваться с незнакомыми. Не спать ночью и спать днем. Вставать вечером и ложиться утром. Ехать верхом на свинье и есть лошадь. Во время панихиды петь плясовую и во время свадьбы произносить надгробную речь. Спать на улице и гулять в комнате. Спать на ногах и ходить на руках. Повиноваться крестьянину и бить герцога. Целовать мужчин и играть в кости с женщинами. Почитать младенцев и учить старцев. Ходить по воде и плыть по земле…

Хасинта. Дон Алонсо, опомнитесь! Вы даете обет. Как же вы будете ходить по воде?

Алонсо. Дурочка! Ведь я же вне закона! Значит, могу нарушать обеты. Эй ты, солнце! Отчего ты спряталось? Оттого, что тебе пора спрятаться, оттого, что ты гуляешь по закону. Эй вы, луна и звезды! Вы ходите по закону, как стадо овец! Эй, герцоги! Короли! Папы римские! Вы думаете, что вы всемогущи, а вы — рабы законов. Я один — вне закона! Эй вы, маркизы, графы, дворяне, синьоры и синьорины, мужчины и женщины, старики и юноши, дети, младенцы, коровы, лошади, кабаны, обезьяны, курицы, верблюды, львы, скалы, козы, реки, моря, столы и стулья, вино, бокалы, деревья, дома, трубы, небо, облака — все. Все, все, все. Все ходит, движется, стоит, спит — по закону. Я один — вне закона. Вот вы (к публике) что смеетесь? Почему смеетесь? По закону вашего естества смеетесь. Плачьте. Не можете? Закон не позволяет? [Что? Что? Вы говорите, что я не имею права обращаться к публике, что это против театральных законов? А вот я вне театральных законов и говорю с вами и могу. Все, что хочу, — могу. Нет для меня законов.] (Приближаясь к рампе.)

Но, синьоры мои! Все это ничего не стоит. Все эти законы, земные и небесные, людские и божеские, законы государства и законы чести, — всё это глупости! Быть вне этих законов нетрудно. Но вот есть законы, синьоры мои, есть законы (шепотом) — это законы Гименея. Ах, синьоры мои, не смейтесь! Вы думаете, легко быть вне, вне… как бы это сказать… вне своей жены? Попробуйте, и вы увидите. Нет-нет, вы не смейтесь, а вы попробуйте. Говорят, нет ничего легче. А между тем… Да, разумеется, легко быть вне супружеского ложа, но вне жены… вне… ну и никак не могу объяснить. Одним словом, если бы вы знали мою жену, вы бы поняли. Что канцлер? Что герцог? Плюю я на них, но вот донья Исабелла, моя супруга… Я, Алонсо Энрикес, разбойник, я, который никого и ничего не боюсь, я, который вне всяких законов, — я дрожу. Синьоры мои, позвольте дать вам совет: никогда не женитесь. Лучше попасть в лапы Святой Инквизиции, чем жениться. Мальчики и юноши, заклинаю вас — не женитесь. А те, кто уж женат, пойдите домой и повесьтесь. Это единственное средство быть вне своей жены. Ах, донья Исабелла, донья Исабелла. Зачем я женился на тебе? Смотрите, синьоры, я плачу, честное слово, плачу…