Серафим Саровский - Страница 7

Все слова отца Серафима после долгого подвижничества и опытного испытания стали исполненными того самого «духа разумения», который исцелял, утешал, предсказывал. Как говорили древние святые отцы: «Без великих искушений не дается Богом великих дарований». Поэтому, несомненно, пророческий дар батюшки Серафима был от Бога. Мало кто из современных людей понимает, что дар частичного предузнавания будущего (он никогда не бывает полным) человек может получить и от беса, когда тот уловит его в гордыне. И тогда дар этот становится погибельным — и для самого обладателя, и для обманутых им вольно или невольно. Таких сейчас легион.

Чтобы хоть отчасти приоткрыть ту борьбу с бесами, которую вел подвижник во время своего духовного возрастания до истинной святости, опишем хотя бы некоторые из ужасных искушений отца Серафима. Такая борьба называется духовной бранью, она имеет свои законы, один из которых всегда предоставляет любому подвизающемуся множество опытов: чем ближе человек к Богу, тем сильнее на него брань, тем страшнее искушения и скорби. И когда человек молитвой, постом, силой крестного знамения и духовным мужеством преодолевает искушения, то наконец Господь дарует верующему настоящий мир душевный, который уже не омрачат никакие испытания, клевета, болезни.

Истинного подвижника можно узнать по его смирению — это тоже закон духовный брани. Таковой никогда и ни на что не гневается, не раздражается, никого не осуждает, все искушения принимает, как истинные врачевания от Бога. Таковой уже здесь, на земле, живет, как на небесах, и наслаждается таким покоем душевным, что невозможно и описать. Вот почему подвижники стремятся к дивному покою путем преодоления искушений. Это и есть стремление к святости. И когда человек достигает этого состояния, тогда Бог и открывает ему многоразличные дары — каждому свой. Истинный подвижник никогда не ставит целью получить этот дар. Он стремится лишь к одному — более полному общению с Богом.

Во время своих молений отец Серафим слышал страшный вой зверей, но никого вокруг не было. Однажды показалось, будто тысячи людей кричат и ломятся в дверь. Бесы выбили у двери косяк и бросили в келью огромный обрубок дерева, который потом с трудом могли вынести вон восемь человек. Иногда во время молитвы ему представлялось, что келья его разваливается начетверо и что со всех сторон с ревом к нему рвутся страшные звери. Иногда он видел открытый гроб в воздухе, из которого вставал мертвец. Этим привидениям отец Серафим не поддавался, но прогонял их силою крестного знамения.

Бывало такое, что бесы, все более озлобляясь на подвижника, поднимали отца Серафима на воздух и с такой силой бросали его на пол, что не могло остаться ни одной целой кости, если бы не охраняла подвижника благодать Божия. Можно думать, что отец Серафим видел самих злых духов. На простосердечные вопросы некоторых мирян об этом батюшка отвечал: «Они гнусны. Как на свет ангела взглянуть грешному человеку невозможно, так и бесов видеть ужасно, потому что они очень уж гнусны».

Во всех искушениях и нападениях на отца Серафима диавол имел одну цель — удалить его из пустыни. Попытки оказались безуспешными, враг отступил, но в покое не оставил, придумывая новые козни…

Другие пустынножители имели при себе по одному ученику, которые и служили им. Отец Серафим жил в совершенном одиночестве. (Только представьте себе — в лесной чаще, населенной дикими зверями, без электричества и телефона — на дворе XVIII век.) Некоторые из саровской братии пытались сожительствовать с отцом Серафимом в пустыни и были приняты им, но ни один из них не смог вынести трудностей пустыннического жития, ни в ком не нашлось столько мужества и духовной крепости, чтобы стать подражателем подвигов старца и его учеником.

В начале своего поселения в пустыни отец Серафим питался хлебом, который он брал из монастыря на целую неделю. Из этой малой порции он уделял еще долю животным и птицам, приласканным старцем. Они любили его и приходили на место его молитвословий. Много раз видели, как он из рук кормил огромного медведя, свирепого на вид, но становившегося кротким, как ягненок, при виде старца. Потом отец Серафим отказался даже и от хлеба насущного, питался только овощами со своего огорода. Два с половиной года старец вообще не брал хлеба из обители.

Духовное начальство понимало, как полезно было бы для многих сделать такого мудрого подвижника, как отец Серафим, а в в о й (отцом) настоятелем в какой-нибудь обители. Открылась вакансия в Алатырском монастыре. Отца Серафима предназначили было туда настоятелем с возведением в сан архимандрита. Но он стал убедительно просить отклонить от него назначение. Настоятелю Исайе и всей братии было очень жаль отпускать отца Серафима, усердного молитвенника и мудрого наставника. К радости обеих сторон, другой старец принял на себя тяжелое бремя настоятельства в чужом монастыре. Чуть позже предоставилась новая возможность сделать карьеру «по духовной линии», но батюшка наотрез отказался, и более ему того не предлагали.

12 сентября 1804 года подошли к старцу, рубившему дрова, три неизвестных крестьянина и дерзко потребовали от него денег, говоря, что «к тебе ходят мирские люди и деньги носят». Отец Серафим отвечал, что денег не берет. Не поверив ему, крестьяне напали на монаха. Один, кинувшись на него сзади, вдруг сам упал и оробел, но двое других не отступились. У отца Серафима в руках был топор, он был очень силен физически и вполне мог рассчитывать, что отобьется от злодеев. Подвижник уже замахнулся, но вспомнил слова Христовы: «Все, взявшие меч, от меча и погибнут». Тогда он опустил топор, сложил на груди крестообразно руки и сказал: «Делайте, что вам надобно».

Один из злодеев, схватив топор, обухом ударил страдальца по голове, так что у него из ушей и изо рта хлынула кровь, и старец упал в беспамятстве. Тогда крестьяне потащили его в келью, продолжая избивать, и даже хотели бросить в реку. Но когда увидели, что он точно мертвый, связали по рукам и ногам и бросили в сенях, а сами обшарили все углы в келье, сломали печь, надеясь отыскать деньги. Но ничего не нашли у старца: видели только святую икону и несколько картофелин. На разбойников вдруг напал страх, и они убежали.

Когда отец Серафим пришел в себя, то с невероятным трудом выпутался из веревок, помолился Богу об обидчиках и на другой день приплелся в монастырь в самом ужасном виде: волосы на голове и на бороде в запекшейся крови и грязи, выбито несколько зубов, череп проломлен, несколько ребер сломано, вся одежда в крови. Братия ужаснулась, но он никому ничего не стал рассказывать, кроме настоятеля и монастырского духовника.

Первые восемь дней страдания его были чрезвычайно сильны. Батюшка не мог ни есть, ни пить, ни на минуту забыться сном от нестерпимой боли. С минуты на минуту ожидали его смерти. На седьмой день болезни, не видя улучшения, настоятель послал за врачом в Арзамас. Приехали три врача и три фельдшера, осмотрели больного и были чрезвычайно удивлены, что старец еще жив при нескольких смертельных ранах. Они стали советоваться над постелью больного по-латыни, что предпринять.

Тем временем отец Серафим вдруг забылся во сне, и ему было новое видение. К его постели подошла окруженная славой в царской порфире Пресвятая Богородица с апостолами Петром и Иоанном Богословом. Она, обратясь Своим ликом в сторону врачей, произнесла: «Что вы трудитесь?» А затем, указывая апостолам на подвижника, сказала, как это уже было: «Сей от рода нашего».

После видения старец отказался от помощи земных врачей, вверяя свое здоровье Врачу Небесному. Делать было нечего, — отца Серафима оставили в покое, уважая его терпение и удивляясь силе и крепости его веры. В течение четырех часов после благодатного посещения он пребывал в чрезвычайной духовной радости.

Потом успокоился, вошел в свое обычное состояние, почувствовав ощутимое облегчение от болезни. Батюшка встал с постели, к вечеру поел. С того дня он начал поправляться, но следы этого происшествия остались на нем навсегда. Еще раньше во время рубки леса батюшку придавило упавшим деревом, и если в молодости он был прямым и стройным, то теперь согнулся. От побоев же разбойников он еще больше сгорбился и не мог ходить иначе, как опираясь на палку или топорик. Так и изображается святой на некоторых иконах.