Сент-джеймский автобус - Страница 3

- Что случилось, Элен? - спросила миссис Шеридан.

- Он удершал двенадцать долларов из моего шалованья, миссис Шеридан, сказала Элен; она была родом из Австрии.

- А за что, Элен?

- За тот день, когда я обожглась. Вы мне тогда велели пойти к доктору, правда?

- Да.

- А он за это удершал двенадцать долларов из моего шалованья.

- Не волнуйтесь, Элен, - сказала миссис Шеридан. - Завтра я дам вам чек.

- Хорошо, мэм, - сказала Элен. - Спасибо, мэм.

Из буфетной в кухню вошел мистер Шеридан. В темном костюме он был очень хорош собой.

- А, ты здесь, - сказал он жене. - Давай выпьем чего-нибудь, пока не собрались гости. - И обернулся к горничной: - Получали вы в последнее время письма от родных?

- Нет, мистер Шеридан, - сказала Элен.

- А где они живут?

- В Миссигане, мистер Шеридан, - ответила горничная и хихикнула, хотя над тем, что она так и не научилась выговаривать "Мичиган", он подшучивал уже тысячу раз и это ей порядком надоело.

- Где-где? - переспросил хозяин.

- В Миссигане, мистер Шеридан, - повторила горничная.

Он расхохотался.

- Ей-богу, это забавно, - сказал он, обнял жену за талию, и они пошли в столовую чего-нибудь выпить.

Мистер Брюс вернулся к домашнему очагу много более приятному. Лоис, его жена, была хорошенькая и встретила его очень нежно. Они сели и выпили по коктейлю. Жена сказала:

- Сегодня с утра мне звонила Маргерит. Она говорит, Чарли потерял место. Когда зазвонил телефон, я сразу почувствовала - что-то случилось, сразу почувствовала. Не успела снять трубку, а уже знала, случилось что-то плохое. Сначала я подумала, что звонит бедняжка Элен Лакмен. На нее в последнее время свалилось столько несчастий, я так за нее волнуюсь. А потом слышу голос Маргерит. Она сказала, что бедный Чарли просто молодец, удивительно хорошо держится и твердо решил найти место еще лучше. Он всю Америку изъездил по делам этой фирмы, а теперь они взяли и уводили его. Когда Маргерит позвонила, я еще не вставала, я осталась в постели, потому что утром у меня опять побаливала спина. Ничего серьезного, нет-нет, ничего серьезного... но боль ужасная, завтра пойду к доктору Парминтеру, надеюсь, он мне поможет.

Лоис была слабенькая и хрупкая, когда мистер Брюс только еще с нею познакомился. Это придавало ей особенную прелесть. В ее жизни, рассказывала она, был год, когда врачи не надеялись, что она выживет, отчасти поэтому кожа у нее такая необыкновенно бледная и нежная. Ее хрупкое здоровье объясняется сочетанием случая и наследственности, и она ничуть не виновата, что подвержена простудам, легко утомляется и уже за десять шагов от куста сумаха у нее начинает зудеть кожа.

- Я очень огорчен, что у тебя болит спина, дорогая, - сказал мистер Брюс.

- Ну, я не весь день лежала в постели, - сказала жена. - Около одиннадцати встала, позавтракала с Бетти и выходила кое-что купить.

Лоис Брюс, как многие жительницы Нью-Йорка, уйму времени проводила в магазинах на Пятой авеню. Рекламные объявления в газетах она читала куда внимательней, чем ее муж - финансовую страницу. Ходить по магазинам - это было ее главное занятие. Ради этого она поднималась с одра болезни. Самый воздух универсальных магазинов был для нее целителен. Бывало, она начинает свой день у Альтмана - купит на первом этаже пару перчаток, потом поднимется на лифте и посмотрит каминные щипцы. Купит у Лорда и Тэйлора сумочку, крем для лица, приценится к кофейным столикам, к материалу для обивки и бокалам для коктейлей. "Вы вниз?" - спросит лифтера, когда откроются дверцы лифта, и, если лифтер ответит "наверх", Лоис все равно войдет в кабину, вдруг решив, что ей может понадобиться что-нибудь из белья или из мебели. Возьмет у Сакса пару туфель и сорочку, пошлет матери салфетки от Мосса, купит у Де Пинна букет цветов, у Бонуита притирание для рук, платье у Бендела. К этому времени и голова и ноги у нее приятно отяжелеют от усталости, в ресторане Тиффани уже заняты будут все столики, зажгутся фонари экипажей возле отеля "Плаза". Лоис купит торт у Диена - на последней остановке своего маршрута - и в ранних сумерках пойдет домой, усталая и довольная, точно честный труженик после рабочего дня.

Сели ужинать. Лоис следила, как муж пробует суп, увидела, что суп понравился, и улыбнулась.

- Вкусно, да? - сказала она. - Сама я не могла попробовать... я уже неделю ни к чему такому не прикасаюсь, но я не хотела говорить милой Кэти, она бы обиделась, и не хотела ее хвалить, вдруг суп нехорош. Кэти! окликнула она через буфетную. - Ваш суп - объедение!

Всю следующую неделю миссис Шеридан не появлялась на углу Парк-авеню. В среду, возвращаясь со службы, мистер Брюс зашел за Кэтрин в танцевальный класс. Девочки Шеридан тоже брали уроки танцев, и в вестибюле Чарден-клуба он поискал глазами их мать, но ее там не было. Он не видел ее до самого воскресенья, когда под вечер пошел за Кэтрин, которая была на дне рожденья у какой-то подружки.

Лоис нередко просиживала с приятельницами за картами до семи часов, и потому в конце дня мистеру Брюсу приходилось заезжать за Кэтрин после какого-нибудь детского праздника и ждать, пока она чинно поблагодарит хозяев и простится. На улице холодно и темно; в комнатах, где собирались дети, жарко, пахнет сластями и цветами. Среди друзей и родных он нередко с удовольствием встречал тех, с кем когда-то провел лето или учился в школе. Порой такие детские праздники бывали весьма изысканны, а однажды за Кэтрин понадобилось зайти в апартаменты "Уолдорф-Тауэрс", где шести девочкам устроил роскошный прием какой-то стеклозаводчик.

В тот воскресный вечер горничная-ирландка сметала с ковра в коридоре ореховую скорлупу, над ее седой головой качались под потолком упущенные воздушные шары, и мистер Брюс увидел одетого клоуном карлика, которого помнил еще по праздникам своего детства. Старик повторял все те же трюки, развлекал детей все теми же шуточками и гордился, что узнает в лицо и не забыл имен почти всех своих зрителей, а их сменилось уже несколько поколений. Он задержал Брюса в прихожей, раза три ошибся и в конце концов действительно угадал, как его зовут. В гостиной человек десять родственников и друзей дома пили коктейли. Время от времени через толпу взрослых пробиралась усталая девочка с корзиночкой конфет или с воздушным шаром в руках. В дальнем конце комнаты складывала ширму и реквизит чета кукольников. У женщины были крашеные волосы; убирая кукол, она широко улыбалась и жестикулировала, точно на арене цирка, хотя сейчас на нее никто не смотрел.