Сенсация по заказу - Страница 37

Турецкий тоже посмеялся. Что ж, Колдин выпутался. Турецкий поужинал в ближайшем кафе и остался сидеть за столиком, глядя на часы... Ну сколько ж можно было ждать?! Через полчаса негромко сказал сам себе:

– Сейчас такое начнется...

Но действительно началось, когда позвонил Студень.

– Обследование тела провели. Интоксикации по-прежнему нет, – буднично сообщил он. – А в остальном поздравляю. У него в голове...

– Пуля?

– Две. Снимаю шляпу. Вы это знали?

– Предполагал, – пробормотал Турецкий. И в кои-то веки не соврал. – А что насчет предыдущей работы?

– Докладываю. Бумага Санкт-Петербургского целлюлозно-бумажного комбината, ножичек – охотничий, трехлетней давности, не номерной, установить владельца нереально.

– Исчерпывающе, спасибо, – буркнул Турецкий, – пусть теперь мне баллистик позвонит.

Эксперт-баллистик позвонил через полтора часа, когда экспертиза была проведена.

– Что за оружие? – спросил Турецкий. – Один «макаров», а второй?

– Пистолет МП-5. Эти пистолеты обычно использует группа ФБР по освобождению заложников. Пистолет покрыт дисперсной смесью флуорополимерной смолы, тефлона и графита на термореактивной связке. Конечный результат – высокая коррозионная стойкость в условиях соленого тумана и влажности, очень малый коэффициент трения и рабочая температура до ста пятидесяти градусов при длительной работе.

– Ты мне баки не заколачивай, – рассердился Турецкий. – Откуда у нас тут элитное заграничное оружие?! Это же штучная вещь!

– Откуда он взялся – большая загадка, – подтвердил баллистик, хотя это уже было и не его дело.

– Какая там загадка? – пробурчал Турецкий в пустую трубку. – Сделать запросы куда надо. Узнать, сколько на территории России такого оружия, у кого оно есть конкретно и тэ дэ. Все загадки решаются путем отгадок.

Когда Турецкий приехал в Лабораторию, Майзель и Колдин бурно выясняли отношения. Непохоже было, что разговаривают ученые. Мат в дело не шел, но конструктивной критикой не пахло. Майзель обвинял Колдина в желании примазаться к чужой славе, Кол-дин инкриминировал Майзелю попытки на этой самой чужой славе заработать.

Турецкий понял, что делать ему тут нечего, и вышел на воздух. Стоял, думал, курил сигарету за сигаретой.

Мимо прошла Вероника, тихо бросила на ходу:

– Это спектакль. Приезжайте в трактир через полтора часа, сами увидите...

Через полтора часа Турецкий вошел в трактир. И что же увидел?

В дальнем углу мирно обедали Майзель и Колдин. При виде Александра Борисовича они чуть ложки не выронили.

– Что ж, – подсаживаясь, сказал Турецкий, – хорошо уже то, что я застал вас вместе. Значит, никакой конфронтации и нездоровой конкуренции нет, значит, вы делаете общее дело. Так?

Ученые молчали и сосредоточенно ели уху. Турецкий потянул носом:

– Похоже на щуку. Или ошибаюсь?

– Щука, – кивнул Майзель, и Турецкий вспомнил, что он рыбак.

Турецкий ковал железо немедленно.

– Господа, ну нельзя так издеваться над следователем, объясните мне все же содержание предсмертной записки. Во-первых, о каком ужасном положении пишет Белов? И о чем таком ему не стыдно?

– Не стыдно ему за работу, – сказал Колдин. – А ужасное положение – это... м-мм... отсутствие финансов на дальнейшую работу.

– Будет врать! – рассердился Турецкий. – Сколько можно темнить? Скажите мне то, что не считаете подходящим для протокола, но чтобы я понял, где искать причину его гибели.

Майзель и Колдин быстро переглянулись и снова уткнулись каждый в свою тарелку. Турецкий встал.

– Кстати, почерковедческая экспертиза подтвердила, что это писал именно Белов... Что ж, приятного аппетита. – Он сделал два шага, потом вернулся. – Чуть не забыл. Еще одна экспертиза, уже баллистическая, подтвердила, что его застрелили. Так что с запиской я вообще ничего не понимаю. – Турецкий снова подождал реакции, но ее не последовало даже после такой бомбы.

Турецкий собрался и поехал в Москву. Лемеж ему снова надоел.

Поздно вечером сидели в кабинете у Меркулова втроем – хозяин, Турецкий и Олег Смагин. Молодой следователь впервые удостоился такой чести, и, хотя обстановка была неформальная – уже за полночь – и хозяин пил зеленый чай, Турецкий – коньяк, а сам Смагин – минералку (стакан за стаканом), Олег все же чувствовал себя взволнованным.

– Ну и как ты все это объясняешь, Саша? – спросил Меркулов. – Только сказки про твою гениальную интуицию оставь для мемуаров. Сейчас я хочу видеть реалистичную картину преступления.

– Пожалуйста, гражданин начальник. Итак, пуля в черепе. Первая пуля, – уточнил Турецкий. – Не из «макарова», а из МП-5. Что делать, думает киллер? Пулю же вытащат, ясно будет, что убийство. А нужно – самоубийство. Тогда он берет журнал и простреливает через него Белову второй висок – уже из его собственного пистолета. Вторая пуля, уже не по случайности, гарантированно останется в голове. Следов пороха нет, они на журнале. В голове две дырки, как будто пуля прошла навылет. Из «макарова» – один выстрел. Точка!

Меркулов только головой покачал. На лице у Смагина читалось неприкрытое восхищение.

– Итак, пуля в черепе, ты сказал, – заметил Меркулов. – Но как ты это понял, вот что меня занимает!

– Про интуицию по-прежнему нельзя? – сверкнул глазами Турецкий. – Ну пусть тогда стажер попробует.

– Ты его уже натаскал, наверно? – подозрительно покосился Меркулов.

– Константин Дмитрич, не стыдно?!

– Ну ладно. Олег! Есть идеи?

– Есть, – кивнул Смагин и поставил стакан с водой на подоконник. Потому что ему казалось, без помощи рук тут не обойтись. – Края раны такие, что ясно: пуля вошла под углом. Висок – тонкая часть черепа, а так велика вероятность, что она застряла.

– А что? Очень даже складно, – признал Меркулов. – И за спиной Смагина показал Турецкому большой палец. – По поводу элитного американского оружия работу ведем. Два года назад Министерство обороны и ФСБ получили партию в пятьдесят единиц. Сейчас они проверяются. Процесс непростой, может занять время.

– Почему? – не понял Смагин.

– Потому, – объяснил за Меркулова опытный Турецкий, – что эти пушки могли раздарить кому угодно, хоть любимой собачке президента.

– В теории, – на всякий случай уточнил Меркулов. Верить в подобное не хотелось.

– В теории, – повторил Турецкий и достал телефон – ему звонили.

– Александр Борисович, насилу достучался! – Это был Колдин. Оживленный, радостный, просто лучший друг. – Срочно посмотрите свою почту! Я вам там прислал выдержку из прессы – все информагентства сообщают, это не липа.

– Сейчас гляну... Костя, включи компьютер, пожалуйста.

– Ты уж сам, будь добр. – Меркулов встал, освобождая хозяйское место.

ПЕРВЫЙ БИОКОМПЬЮТЕР

Группе ученых из Израильского университета удалось создать пробный образец биокомпьютера, который представляет собой обычную стеклянную пробирку, заполненную молекулами ДНК, РНК и различными ферментами.

Именно эти компоненты и выступают в роли устройств ввода/вывода, вычислительного блока и программного обеспечения.

Исследования проводились в вейцмановском институте (WeizmannInstitute) в Израиле под руководством профессора Эхуда Шапиро (EhudShapiro), который так описал свое изобретение: «Нам удалось создать настоящий биокомпьютер. Причем размеры его настолько малы, что в одну пробирку можно поместить до триллиона вычислительных модулей, суммарная производительность которых составит один миллиард операций в секунду». Точность вычислений составляет 99,8 %, правда, все результаты обработки информации «выдаются» только в виде двух вариантов ответа: «истина» или «ложь».

Читали все втроем, поглядывая друг на друга, пытаясь уловить реакцию и выделить суть.

Следующий звонок снова был от Колдина:

– Ну как вам?

– Да... Но это же значит, то, что говорил Винокуров...

– Ерунда, туфта, к черту Винокурова!