Сенсация по заказу - Страница 34

ПРИПИСКА ОТ МАКСА:

Ну и жук этот Навоша, подумал Турецкий. И кажется, дни его во власти сочтены. Впрочем, времена такие, что все вдруг переворачивается с ног на голову. Прогнозы делать глупо. Турецкий вспомнил, как Меркулов сказал про генерального, которого только-только утвердили в должности: «Политик не должен быть слишком умен. Очень умный политик видит, что большая часть стоящих перед ним задач совершенно неразрешима». Посмотрим, что же представляет из себя господин Навоша как политик регионального масштаба.

Александр Борисович позвонил Меркулову и предупредил, что собирается «сделать шаг в местные властные структуры». Меркулов обреченно спросил: все ли он продумал и представляет ли последствия? Турецкий на оба вопроса ответил отрицательно, но добавил, что на это уже и времени нет. Так что пусть шеф ждет следующего звонка, когда понадобится присылать московских ментов, потому что с местными договориться вряд ли возможно. Мэр в этом городишке – царь и бог.

– Лучше я их пришлю заранее, – вздохнул Меркулов. – Грязнова подключу, оформим как антикоррупционную акцию.

– Такая и есть, – весело сказал Турецкий и закончил разговор.

Григорий Михайлович Навоша не поднялся ему навстречу, но взглядом показал на стул. Тогда Турецкий тоже молча достал свое удостоверение. Тут мэру пришлось заговорить:

– Нет нужды. Я знаю, кто вы, откуда и зачем здесь.

Лицо Навоши носило выражение суровой простоты, его только портил огромный нос, который Турецкий сразу про себя назвал рубильником. Мало того что огромный, так еще и явно сломанный в кулачном поединке. Впрочем, тому, вероятно, было уже много лет.

– Завидую вашей осведомленности, – любезно сказал Турецкий.

– Кто предупрежден, тот вооружен, – совсем не любезно сказал Навоша.

– Слышал такое выражение. Только по моему скромному опыту, пословицы обычно врут. Так зачем же я здесь, Григорий Михайлович?

– Копать под меня собрались. Эта сволочь Левшин все-таки добился своего, да? Но имейте в виду, так просто я не сдамся.

Турецкий непроизвольно помотал головой. Что это значит? Морочит голову мэр?

– А что вы сделаете? – непроизвольно спросил Турецкий.

– Найду способ остаться в седле, – туманно пообещал мэр.

– На благо родному городу, – закончил за него Турецкий.

– Иронизируете?

– Зачем? Я тут по-другому поводу. Расследую обстоятельства гибели профессора Белова. Его ведь убили. Вы в курсе? – Турецкий внимательно наблюдал реакцию мэра. Мимической реакции вообще не было (может быть, нос все заслонял?), но Навоша быстро спросил:

– Кто?

– Вот я и ищу.

– В моем кабинете?

– Не так быстро, – успокоил Турецкий. – В деле много туманных обстоятельств.

– Так, я не понял! – Он ткнул себя в грудь: – Мэр тут при чем?!

– Белов в письме своему другу указал, что на него давят и требуют что-то. И давит администрация города.

– Что за бред?!

– Что слышали.

– Да я с ним в теннис играл!

– Это я знаю. Ну и что? Это ничего не доказывает. Даже напротив. Вас с ним видели на корте за день до гибели. Вы громко разговаривали, размахивали руками, кричали на него.

Навоша насупился:

– Кто видел? Кто это говорит?

Турецкий хорошо знал, что на самом деле во время общения нужно обращать больше внимания на язык тела, нежели на мимику. Анализ языка тела происходит на бессознательном уровне, в то время как внимание обычно фокусируется на лице собеседника. А вот в случае, если движение человека и его выражение лица не соответствуют, это уже тревожный сигнал. При страхе тело как бы принимает «оборонительную позицию», ноги поставлены чуть-чуть мысками друг к другу, а плечи слегка отведены назад. В гневе же наоборот – грудь и плечи выдаются вперед, а руки очень часто опираются на обе стороны туловища.

Но у Навоши ничего нельзя было понять! Гневу его поза не соответствовала, страху – еще менее. Он встал из-за стола, руки засунул в карманы брюк, которые теперь оттопыривались из-за огромных кулачищ.

– Кто это говорит? – повторил он.

– Ваш тренер по теннису. Аскольдов.

– Да я всегда так разговариваю! Может, мы поспорили, попал мяч в корт или нет!

– На меня-то орать не надо, – посоветовал Турецкий. – Вы говорили с Беловым явно не на спортивную тему. Речь шла о деньгах и о его Лаборатории. Ас-кольдов слышал, что вы были просто взбешены. От проигрыша тренировочной игры так не расстраиваются.

Лицо у Навоши стало одновременно напряженным и задумчивым. Похоже было, что он решает какую-то сложную дилемму.

– Или вы мне сейчас все расскажете сами, или я вас арестую и отвезу в Москву. Такие полномочия у меня есть.

Навоша вскочил на ноги настолько взбешенный, что Турецкий готов был к тому, что он на него набросится. Но Навоша вдруг выбежал из кабинета.

Побег?! – мелькнула у Турецкого нелепая мысль. Нелепая-то нелепая, но... Турецкий поднялся на ноги.

И тут же из приемной раздалось:

– Найди мне бумаги о реприватизации особняка Капустина! Живо!

– Григорий Михайлович, да как я их сейчас найду?! – пропищала секретарша.

– Как хочешь! – загремел Навоша и вернулся в кабинет. – Будем ждать. Никуда вас не отпущу, пока не покажу. Считайте – под арестом.

Турецкий даже подивился такой уверенности в себе. Задержать помощника генерального прокурора, пусть тот не особенно и сопротивляется?

– Что вы мне покажете?

– Увидите сами! Для таких, как вы, бумага – главней человека.

Ну и лексика, подумал Турецкий. Действительно незаурядный тип. Как же он мэром стал?

– Да что вы про меня знаете? – вдруг сказал На-воша.

– Да уж кое-что знаю.

– Думаете, как такой хрен в мэры пролез? – не слушал Навоша. – А законным путем, между прочим. Город избрал! И еще переизберет, когда время придет. Потому что я работаю! Ясно вам?

Турецкий механически кивнул, слегка уже ошалев от этого медведя.

– Рассказать, как тут промышленность появлялась? Купец второй гильдии Капустин купил кирпичную солдатскую казарму и в 1864 году получил от московского генерал-губернатора разрешение устроить ткацкую фабрику. Потом другой местный деревенский богатей Шибалов открыл мастерскую по фабричному производству проволочных сит. Предприятие превратилось в завод металлической сетки. Куча рабочих мест! Потом москвичи подтянулись – забабахали тут стекольный завод. Еще больше рабочих! Каково?

– Хорошо историю знаете.

– А то! А купец Самохвалов? Купил неработающие шлюзы и из кирпичей шлюза построил дом, который и сейчас – украшение города. В нем мы сейчас с вами сидим!

– Вам есть на кого равняться.

– А я что делаю?! А эти уроды работать не дают. Кляузы, начеты...

– Какие уроды?

– А... Всякие. Выпить хотите? Турецкий покачал головой.

– Вот так, запросто, сотруднику Генпрокуратуры предлагаете?

– Я же не пьянствовать зову, а дегустировать. Новую водку запускаем. Вот!

Навоша распахнул незапертый сейф, и оказалось, что он весь забит водкой под гордым названием «На-вошинская».

Турецкому явление спиртного в сейфе что-то напомнило.

– Это для презентов приготовлено, – объяснил Навоша. – Чтоб вы не думали, что я тут один пользую.