Семья для чемпиона - Страница 2

– У тебя на все один рецепт, да? Баба. Если тебе хорошо – трахни кого-нибудь от радости. Если тебе хреново – трахни кого-нибудь с горя. У тебя в жизни вообще есть что-нибудь святое, кроме работы и бесперебойного потока женщин в постели?

– Есть. Пес Барбос. И нам с ним хорошо. Меня все устраивает.

– А еще говоришь, что я в холостяках засиделся.

– Ну, у меня до твоих тридцати семи еще два года в запасе, и я, по крайней мере, хотя бы пытаюсь с кем-то сконнектиться. А ты?

А у меня уже поперек горла стоят безуспешные попытки растормошить в себе хоть какие-то теплые чувства к женщине. Страсть, влечение, желание, похоть – разумеется. Я же здоровый мужик традиционной ориентации. Стоит у меня исправно. Но с недавних пор я понял, что на одном сексе далеко не уедешь. Как бы мастерски они все ни раздвигали ноги, меня не вставляет настолько, чтобы ввязаться во что-то большее, чем перепих на пару-тройку ночей. Быстро загораюсь, быстро тухну. Клиника.

– А я уже отчаялся найти то, что надо. Не повторяй моих ошибок. Не будь сильно избирательным тормозом, Образцов.

– Собираешься поменять «команду»?

– Да иди ты в пень, – хохочу, в шутку пихая друга в плечо. – Все, ладно, время задушевных разговоров закончилось. Я погнал. Нужно покончить с медкомиссией.

– Гони. И да, не забудь, что завтра после тренировки презентация. Явись на нее с чуть более счастливым взглядом. И морду побрей, выглядишь как абориген! – летит мне вдогонку. – Не забывай, что ты до одури счастлив и дико влюблен.

– Я еще не сказал «да», – бросаю, не оборачиваясь. – И сомневаюсь, что вообще скажу, – это я уже бурчу себе под нос, шагая по широким коридорам пустого в выходной день ледового. Который, согласно только что подписанному мной контракту, станет моим домом как минимум на ближайший календарный год.

Быстро перебирая ногами по ступеням, спускаюсь на первый этаж. Вокруг гнетущая тишина, которую разбивают только звуки отскакивающих от штанги шайб на арене. Притормаживаю у входа в один из секторов. Тренировка основной команды стоит завтра. Бросаю взгляд на наручные часы. Один хрен, к врачу за заключением я сегодня уже не успеваю. Сейчас в городе начнутся пробки, а мне пилить в самый центр.

Забиваю. Решу этот вопрос завтра утром. Заворачиваю на арену, она здесь добротная. Новая, чистая, одна из самых крутых в нашей лиге. На такой играть – одно удовольствие. Перевожу взгляд на лед, там под цепким взглядом тренера шпана со всей дури лупит шайбами по пустым воротам. Отрабатывают кистевой бросок. Занятно.

Поднимаюсь повыше и сажусь, наблюдая за пацанами. Им всем десять-четырнадцать лет. Не больше. Пылкие и резвые мальчишки с горящей в глазах жаждой прогнуть под себя этот суровый спорт. Неужели когда-то и я таким был?

Внутренний голос говорит – был. Только с тех пор столько воды утекло. Молодая дерзость изрослась. Запал покорить мир спорта пропал. Но любовь к хоккею – это уже что-то на генетическом уровне. Как бы паршиво временами ни было – хоккей у меня уже в ДНК.

– Ава!

– Господи, да? – испуганно выдыхаю в трубку. – Оглушила. Чего ты так кричишь? Что случилось? Ты мне весь телефон оборвала за последний час.

– Ты не отвечала.

– Я была на встрече с заказчиком. Мне было неудобно разговаривать.

– Ладно, проехали. Лучше скажи: ты слышала эту бомбическую новость?!

– Для начала – привет, сестренка. У меня все хорошо. Спасибо, что спросила.

– А, да, приветики! У меня тоже все тип-топ.

Человечку двадцать девять лет, а у нее в лексиконе до сих пор есть слова «приветики» и «тип-топ». Как думаете, нам с родителями уже стоит начинать бить тревогу? И хоть я старше Марты всего на три года, но иногда они кажутся пропастью. Особенно в такие моменты.

– Родители там как, Март?

– Вы не виделись всего неделю. За эти семь дней ровным счетом ничего не поменялось. Они все так же сокрушаются по поводу вашего с Димкой переезда в Москву и по-прежнему пытаются выдать меня замуж и заставить рожать им внуков.

– Хм, и твоя бомбическая новость как-то связана с последним?

– Щас, – фыркает мартышка, – не дождетесь. Я чайлдфри.

– Ну-ну, – посмеиваюсь я.

Снимаю с машины сигнализацию и забираюсь в салон. С неба начинает моросить. Куда ни глянь – зависли и давят серые свинцовые тучи. Сдается мне, накрапывающий дождик – это только начало. Первая неделя сентября совсем погодой не радует. И куда подевалось обещанное метеорологами бабье лето?

Я ставлю сумочку с рабочим лэптопом на пассажирское сиденье и завожу двигатель. Прижимая плечом телефон к уху, включаю печку, ежась от пробирающей до костей сырости. Что-то я озябла, пока бежала от крыльца кафе. Не простыть бы. Это сейчас будет совершенно не вовремя и не к месту.

– Ава, ты еще тут?

– Тут, тут.

– Чего молчишь?

– Задумалась. Так что там за новость? – спрашиваю, чувствуя по нетерпеливому сопению сестры на том конце провода, что если она мне ее немедленно не сообщит, то взорвется.

– Ты готова?

– К чему?

– К новости!

– Да… нет… наверное, – теряюсь. – Марта, не томи.

– Ладно, но ты хотя бы сидишь?

– Насколько это возможно, да. Говори уже.

– Ярослав Ремизов вернулся в Россию! Прикинь? И угадай куда? – Торжественная пауза. – Он подписал контракт с московским клубом. Бамс!

– Э-э-э… – зависаю я, искренне не понимая, как на это реагировать. – И-и?

– Что «и-и»? – удивленно переспрашивает сестра.

– Мне нужно этому событию порадоваться, или что?

– Ну ты чего, Рель? Он – Москва. Ты теперь тоже – Москва. Не улавливаешь?

– Прости, но нет.

– Он прилетел две недели назад. И вы с Димкой переехали на ПМЖ в столицу две недели назад.

– Допустим.

– Это судьба!

– Бред. Знаешь, сколько сюда ежедневно переезжает людей на ПМЖ? При чем тут судьба?

– Аврелия, не тупи! У вас же были шуры-муры по молодости! – вздыхает сестренка так тяжело, будто разговаривает с абсолютной и непроходимой тупицей. – А сейчас ты одна. Он тоже, судя по тому, что пишут в сети, один. Судьба дает вам второй шанс. Смекаешь?

– У нас с Ярославом никогда не было никаких «шур» и уже тем более «мур». Я встречалась с его младшим братом, ты забыла?

– Забудешь тут! У меня от этого козлины классный тринадцатилетний племянник. Хорошо, сын не в папашу пошел. А Ярослав вообще-то не такой, как Гордей.

– Он старше меня на пять лет.

– Так сказала, как будто на двадцать пять.

– Я это к тому, что не факт, что Ремизов меня вообще узнает при встрече. Да и когда это было? Вспомнишь тоже. Мы если и пересекались на сборах, то он всегда смотрел в мою сторону с полным безразличием.

– Ключевое – смотрел.

– Мартышка, заканчивай пачками глотать любовные романы и возвращайся в реальность. Я была ему неинтересна тогда, и сейчас вряд ли что-то изменится. Да и не будет никакой встречи. Глупости.

– Кто знает, кто знает. Шарик круглый, мегаполис маленький. Вы вполне можете где-нибудь пересечься. Да хоть на той же ледовой арене.

– Сомневаюсь. Их в Москве знаешь сколько?

– Сколько?

– Много! И как раз на одной «из» мне нужно быть через час. У Димки закончится тренировка, а я обещала его забрать. Поэтому, солнце, прости, но я отключаюсь и помчала.

– Эх, скучаю я по вам, Релька. В нашем унылом городишке хоть от скуки вой!

– Я тебе уже говорила: пакуй чемодан и давай к нам.

– У меня Питти.

Питти – забавный питомец сестры. Пес породы французский бульдог. Потешная, слюнявая животинка, в которой Марта души не чает. Хотя к двадцати девяти годам пора бы души не чаять в собственных детях, от мысли заводить которых сестренка упорно открещивается.

Блин, кажется, я опять начинаю говорить словами мамы. Тревожный звоночек.

– Бери его с собой. Питти своего.

– И куда же мы там вчетвером поместимся в вашу скромную двушку в тридцать квадратов?