Семья что надо - Страница 4
Может, поэтому она не ревновала нас к младшей сестре. Она поняла: если ей вдруг захочется чего-то такого, что есть у младшей, у нее это тоже непременно будет. А значит, она сама вправе решать, быть ей завернутой в одеяло или нет. И старшая выбрала свободу движений. Сама — а не под напором родительского: «Ты уже большая, зачем тебе это?!»
Иногда желания оказывались просто нелепыми.
У девочек была двухэтажная кровать. Наверху — старшая, внизу — младшая.
— Я тоже хочу наверх! — попросилась младшая. — Хотя бы одну ночь.
Старшая согласилась поменяться.
Как мы обкладывали малышку подушками, чтобы она не упала! Как тревожно спали в ту ночь!
Но все прошло чудесно. И больше к теме кровати мы не возвращались.
Хотя… нет. Однажды девочки заявили, что они хотят спать в чулане.
И мы сказали: «Конечно!»
В общем, отправив дочерей в чулан, мы с мужем гадали, в какое время ночи они сбегут оттуда в свои кровати.
Сначала все было очень хорошо. Обе две (это любимое обращение моего мужа к дочкам, он так и звал их — «Обе две!») постелили себе одеяла, положили подушки, закрыли дверь… Ну им же туда так сильно хотелось! Темнота, теснота. Романтика, одним словом.
В два часа ночи бедные наши девчонки, намучившись в чулане, короткими перебежками вернулись в свои кровати.
Но почему я должна была им это запретить? Почему нельзя?
Мы очень не любим слово «нельзя». А любимое слово — «можно». Когда маленькая Старшая Внучка гостила у нас, она стала спрашивать:
— А можно это?
— Можно!
— А мне хочется это!
— Можно!
— А вот это?
— Тоже можно!
— Баба Нина, а ты когда-нибудь говоришь «нельзя»? — Она вдруг остановилась.
— Нет, — ответила я.
— Значит, у вас царство можноты?
Да, у нас царство можноты. Я согласна с моей мамой: задача родителей — как раз в том, чтобы развивать потребности своих детей и давать им возможности. А для этого необходимо очень внимательно относиться к желаниям. Когда ребенок просит рисовать на стенах — ну неужели вам так жалко эти стены? Ребенок — это уже огромные затраты: и материальные, и моральные, и физические.
А если все же жалко свежеотремонтированные стены (родители тоже люди!) — купите большую доску, и пусть рисует сколько хочет!
Конечно, надо понимать, где истинное желание, а где каприз или манипуляция.
Еще есть правила безопасности, это важно учитывать. Не каждое «хочу» может и должно быть выполнено родителями. Однако последите за собой — иногда мы ограничиваем желания ребенка исключительно потому, что нам так будет легче. А ребенок полностью зависит от родителей, их «нельзя» и «можно».
Мои родители относились к нашим с братом желаниям гениально-стоически. Маленькой я занималась фигурным катанием, у меня уже что-то получалось, были успехи. Но вдруг я поняла: больше не хочу. И никто из родителей не упрекнул, что на мою «блажь» было потрачено много денег, времени, сил, что меня надо было водить на секцию, что «зачем ты тогда просила, если потом…».
Наши «хочется» (и детские, и взрослые) заканчиваются по-разному. Но, чтобы они закончились, они должны сначала начаться.
Фигурное катание никак не отразилось на моей взрослой жизни. А вот драмкружок помог. Я ходила туда несколько лет, сначала играла второстепенные роли, потом главные. И точно знаю, что участие в спектаклях, работа на публику, выглядывание из-за занавеса — «Сколько пришло зрителей? Много?» — очень повлияли на мою работу. Я обожаю сцену. И сейчас, когда я выхожу на огромную аудиторию школы «Сколково», я абсолютно счастлива и уверена в себе.
Еще я занималась легкой атлетикой. Это вообще не мое, абсолютно. Но мне очень нравилась веселая красивая женщина-тренер в секции по бегу с барьерами, и я записалась к ней. Дома, конечно, никто не отговаривал. А могли бы: прыгать в высоту я вообще не умею. Планка в пятьдесят сантиметров для меня — непреодолимый шлагбаум. Подбегаю к ней и останавливаюсь.
В общем, год моих занятий в секции выглядел так: я обегала слева и справа все барьеры, и чудесный мой тренер Инна Константиновна говорила: «Ничего, Нина — девочка спортивная. Завтра прыгнет. А не завтра — так послезавтра».
И однажды на тренировке случилось чудо: я взяла все барьеры подряд. Только Инны Константиновны тогда в зале не было. Когда она пришла, дети закричали:
— Инна Константиновна, представляете, Нина взяла все барьеры!
— Ну давай! — В ее глазах блеснуло предвкушение триумфа.
Я подбежала к первому барьеру — и остановилась. Снова включился страх.
А родители все это знали. И видели, что с барьерами у меня никак.
— Но раз тебе нравятся барьеры, значит, будут барьеры, — говорили они.
Бывает, конечно, и так: желания детей идут абсолютно вразрез с желаниями родителей. И здесь важно вовремя включить правило «родители тоже люди». Я знаю мам и пап, которые выполняют все «хочется» — в том числе и те, что не в их интересах. Маме рано утром вставать на работу — а сын включает громкую музыку, не давая ей спать. Родители хотят поужинать на кухне — но дочка приводит туда компанию своих подружек.
Речь даже не про материальные «хочется», когда ребенок просит дорогой телефон и мама экономит на собственных обедах, чтобы накопить на каприз сына. Речь об уважении к родителям.
Вообще это очень тонкий момент: как отличить каприз от «хочется». Но, будем откровенны, каждый из нас, прислушавшись к себе, сможет честно сказать: очередная просьба ребенка — это его выстраданное желание или пример избалованности? Быть честными, конечно, не всегда хочется, но это уже наше «хочется».
Однажды я захотела куклу. Дорогую, красивую, в шубке. А день рождения уже прошел. И до следующего ждать — целую вечность. И мама купила мне ее. И это был совсем не каприз. Хотя на первый взгляд — блажь и глупость.
Эта кукла Надя всю жизнь была моей любимой, она даже стала любимой у моих детей. Она дождалась их, причем в полном обмундировании, в короткой натуральной шубке из кролика.
Я до сих пор помню свой восторг, когда мама мне ее подарила.
Ощущение, что родители слышат твое «хочется», — это признак того, что твое детство счастливое.
Глава 2
Наши ценности
Семейные ценности — это, пожалуй, то, с чего и нужно начинать обсуждение будущей семьи со своим будущим мужем (женой). Они должны совпадать — иначе детей растить не получится: им, детям, очень важно, чтобы мама и папа выступали единым фронтом. Если мама разрешает то, что запрещает папа, а папа позволяет то, на что мама говорит «нет», — это тревожит, нервирует… и провоцирует манипуляции. Дети — хитрецы. Они быстро соображают, как столкнуть родителей лбами и выскочить из такой ссоры с наградой и от мамы, и от папы.
Так, собственно, что такое ценности? Меня в это понятие «втянули» через работу. Несколько лет назад представители крупных корпораций обратились в мой тренинг-центр с просьбой помочь в разработке корпоративных ценностей для сотрудников их компаний. На определенном этапе развития бизнеса люди поняли: схема «повысь сотруднику зарплату — он станет эффективнее» не работает. Если вы хотите обогнать конкурентов, вам нужно вкладываться в культуру отношений, строить дружную команду, повышать у людей желание идти на работу, отдавать компании свою энергию, свое время. Это всё нематериальные вещи — и рублем их не заменишь.
А чем заменишь? Как вообще отбирать сотрудников? Оказывается, не только по принципу профессионализма. Как говорил Сергей Кириенко, будучи на посту генерального директора компании «Росатом»: «Профессии можно обучить. А вот если человек с людьми не ладит… тут сложнее».
Поэтому и в компанию нужно набирать тех, кто совпадает по ключевым позициям. Эти общие позиции — и есть ценности.
Например, в моей школе «Практика» настоящей ценностью было неформальное общение во время совместных обедов. Я приглашала повара, он готовил, потом все слетались на посиделки. Это был такой гомон, хохот, радость. И уже не важно, вкусно — невкусно. Главное — общение.