Семнадцатая карта (СИ) - Страница 56

— Но оно мне велико!

— Ничего заколем булавками.

Они трахнулись еще раз, и Дубровский побежал к Хилтону, как когда-то в битве под Городом Э на фашистский дзот.

— Вся жизнь атака! — мрачно думал он. — Эх, Адам, Адам! Какого — слово на х в ослабленном смысле — ты это наделал?!

Да, он мог трахаться по-человечески. Как это не удивительно. Но ведь он был не просто так оживлен. Не как у Гете из пробирки, а по-настоящему: был оживлен живой водой Поднимающегося Нила. У него были нормальные половые органы. Более того, Вован теперь был Гермафродитом. Да, теперь он мог быть настоящим шпионом. Подготовленным не на пятьдесят процентов, как обычно, а на все сто. Если бы товарищ Эс смог доказать, что Ким Филби должен быть женщиной, то и тут Дубровский не проиграл бы. Но в то же время он умел прилично играть на бильярде. Еще посмотрим, кто кого. Как говорится: спасибо заводскому другу. Научил, как ходят, как сдают.

Дубровский обернулся и крикнул:

— Прощай, Коза!

— Вот гад, — сказал Эдит. — Неужели это он мне?

Ну, что такого? — подумал Вова. — Ведь когда-то я с козой ходил в атаку. Мы вместе брали окопы Города Эс. Обижаться не надо.

Вова так устал, так запыхался, что поскользнулся на ступеньках Отеля. Да, это действительно был отель. Точная копия американского Хилтона. Даже с белыми махровыми халатами. Зачем так? Ну просто так захотел товарищ С.

— Пусть, — говорит, — будет на границе с Турцией, а может с Пакистаном, великий отель Хилтон. — И это был не простой отель-мотель. Как великий Новев Ковчег он имел три этажа. И среднюю комнату на третьем этаже всегда занимал товарищ Эстэ. Правда, в образе самых разных людей. И самое главное, он был непотопляем. И это очень важно в свете предстоящего потопа. Ведь подъем Нила Василий не смог остановить. Впрочем, он заранее знал, что Нил остановить нельзя, как нельзя остановить смерть. Но спасаться как-то надо.

— Кто такой, мать твою?! — услышал Дубровский громовой голос у себя над головой. Человек в бараньей шапке с наганом повторил свой вопрос: — Ты что за вешалка? Откуда здесь?

— Я Фишер Абель, — промямлил испуганный герой.

— Ты?! Это ты Эдит?

— Откуда вы знаете мое настоящее имя?

— Ты назвала его под пытками. Просто я не хотел говорить тебе. И да, Леннан сказал, чтобы ты больше не появлялся в женской одежде. Иначе он просто-напросто тебя — слово на е с приставкой: вы. — Как сидорову козу.

И началась игра.

— Два борта, — Дубровский кивнул на дальнюю правую лузу.

— Ты хоть знаешь, на что играешь? — спросил под руку Лен. Но Вован попал. — Говори, говори. Это ничего, что я так запросто к тебе обращаюсь? Но ведь это игра. Здесь все равны. Не правда ли?

— Да, конечно. И чтобы все было по-честному… — тут товарищ Эст удалился в семнадцатый нумер, и скоро явился в образе Евтехи — заводского друга, — ну как? — добавил он, — похож? Я кажется, остался вам должен с нашей последней встречи?

— К-к-когда? — тут начал заикаться Вова, вспоминая, как он обожрался пиццы в кино АГЕНТЫ ФБР. — Это кино, что ли?

— Какое кино-домино? Какая пицца? Ты обожрался котлет в заводской столовой. Помнишь узе? Ну давай, давай, вспоминай. Кока-колу-то помнишь хоть?

— Да! — наконец радостно воскликнул Вова. — неужели мы вернулись наконец-то в Прекрасное Далеко? Тов… Ст…

— Да какой я тебя товарищ Эстэлин — Ле-Нин? Я Евтеха, а вот мои маршалы. Это, — он ткнул пальцем в Ворошилова, — Мышь, друган один на зоне. Это Соловей, — Евтеха показал на Бидо. — Помнишь, как ты выносил запчасти для пулеметов по его заданию? Ты купился. А ведь он хотел сдать тебя Первому Отделу через пару месяцев, как отработанный материал. — Евтеха потрепал Бидо за ухо. Так это в стиле Наполеона.

Это, — продолжал биллиардист, — проститутка Троцкий. Помнишь его?

— Его я, к сожалению, не помню, — ответил ошарашенный осведомленностью Леннана Дубровский. — А это кто?

— Это Люська с Кузнечной! Ты что ее не помнишь? Неужели не помнишь? Твоя первая любовь. Ну, на балконе ты ее драл.

— Это, когда она придумала такую специальную резинку. Люська натягивала ее между ног, когда хотела побыстрее сбросить с себя очередного — слово на е. — Это она разве? А я думал это Берия.

Евтеха рассмеялся.

— Это и есть Берия. — И строго добавил: — А в прошлой жизни он был Люськой с Кузнечной.

— В будущей, — сказал Дубровский.

— Что? Ах да. Но теперь это уже не имеет значения. Время Старой Земли кончилось.

— Как вас понимать? — Дубровский вкатил очередной шар в дальнюю лузу. — Партия, — он положил кий на зеленое сукно игорного стола.

— Ты слишком хорошо играешь, — сказал Евтеха. — Думаю, ты фальшивый Фишер-Абель.

— Вам не угодишь. То хорошо, то плохо. Я разведчик. Профессиональный разведчик. Бильярд для меня просто так, дополнительный кусок хлеба, чтобы я мог покупать для себя икру в Советском Союзе. Ведь здесь как? Кто ее ворует, кто получает по заслугам, а я выигрываю ее на бильярде. Без икры и коньяка, без шампанского и шоколада, без пива и креветок — такая на — слово на х — жизнь? Правильно я говорю, товарищ Эс?

— Вот сейчас мы проверим, какой ты разведчик узе.

— Нечего и смотреть, — Дубровский подошел к бару. — Налей мне пива, Бидо.

— И креветки?

— Само собой. Без креветок я практически пива не пью.

— Платить чем будете? — спросил Бидо.

— Он заплатит, — Вован кивнул на Евтеху. — Он мне должен.

— Ты хоть понимаешь своей тупой башкой, на что ты играл? — спросил Евтеха.

Вова выпил пива, оторвал голову у большой креветки, пососал ее хорошенько и сделал еще один большой глоток.

— Холодное, — сказал он. — Хорошо. Как называется? Бавария?

— Слово на Х, с окончанием на: я — ответил Евтеха.

— А что такого я сказал? Мне даже показалось, что я опять в Датском, опять весна, опять цветы. Телки, шампанское, Мальборо. Или это — слово на е, с окончанием на: я — Мумия? Конкуренты.

— А чем тебе не нравилась Мумия?

— Да там вечно одни менты, кагебешники и зажравшиеся бизнесменши. И самое главное вечно все — слово на е — хотят. А в Датском культурно. Ребра, пиво, культурный базар. Правда, а последнее время там открыли казино. Но ведь можно и не играть. Если не хочешь.

— Это не Датский и не Мумия. Это Хилтон. И представь себе, что ты играл с господом богом.

— На что?! — изумился Дубровский.

— Ты — Адам. Следовательно, ну, следовательно…

— Следовательно, — повторил Вован, — я играл… На что бы я мог играть с богом? Думаю, я бы захотел остаться в Райском Саду. Действительно, я не хочу на Землю. Слово на Х в ослабленном значении — сплошная — слово на х в ослабленном значении. — Один обман.

— А пиво, креветки, телки? — спросил Евтеха. — Тебе это не нравится?

— А что, в Райском Саду всего этого разве нет? Телка-то там должна быть. Сделайте мне телку. Вы можете.

— Я могу. Не совсем так, как ты думаешь. Не тебе, а из тебя. Ты же Дубровский гермафродит. Придется разделить тебя на две части.

— Не надо. Потому что тогда вторая моя половина соблазнит первую и финита ля комедия. Нам придется покинуть это прекрасное место. Я не хочу. Ну ее на — слово на х в ослабленном смысле — эту Землю. Я хочу остаться Здесь. Я не понимаю, почему я не могу остаться? Господи, оставь меня. Если можешь. Не хочу я Туда. — Вован посмотрел вниз. Ну, лететь туда далеко. И главное, зачем? Что я такого сделал? Господи, оставь меня Гермафродитом.

— Ты готов отказаться от телок?

— Не готов пока еще, но я подумаю, как можно… как можно… — Вован замялся. Он просто не знал, что сказать.

Ладно, — сказал Евтеха. — Если ты действительно Фишер-Абель, если настоящий разведчик, если ты профессионал, как ты говоришь, то ладно, я тебя не выброшу за борт. Итак, ответь…

— На любой вопрос.