Семнадцать белых роз - Страница 26
— Элли! Куда ты пропала, почему не звонишь?
— Джим!
— Да, Меня зовут Джим, а я уж думал, ты забыла. Элли, так нечестно!
— Что случилось?
— Вот и я хочу спросить: что у вас с Майком случилось? Он молчит, как рыба, весь ушел в работу… Ну, словом, если у вас… э… какие-то личные… э… Короче, Элли! Я-то тут при чем?!! Мне-то ты почему не звонишь?!!
Она чуть не расплакалась от радости.
— Джим! Я так соскучилась! Я… я почему-то думала, что ты не захочешь меня видеть!
— Глупости.
— Из солидарности с братом.
— Бред.
— Ну тогда… Где встречаемся?
— Давай на нашем месте, где мы в самом начале сидели, помнишь?
— В пабе?
— Нет! В сквере, недалеко от твоего дома. То есть от Валентининого дома.
— О, я оттуда скоро съезжаю. Тут такая история… Слушай, а давай вместе с нами поедем смотреть мои квартиры?
— Твои квартиры?
— В общем, сейчас расскажу! Ты где? Мы за тобой заедем.
— Хорошо, я буду возле нашей редакции. Только, Элли…
— Пока, Джим! Жди!
— Только я буду не один… — тихо добавил Джим, слушая короткие гудки.
Как ни странно, близнецы спокойно отнеслись к новому имиджу своей подруги. Недаром говорят, что мужчины не так внимательно отслеживают изменения во внешности, потому что смотрят на облик женщины в целом. Элли даже разочаровалась: она ждала от Майка более острой реакции. А может, он и правда начал успокаиваться на ее счет?..
Джим сказал, что он ее не видел такой много лет, а Майк ничего не сказал, только хмыкнул и показал большой палец, как в старые добрые времена. О том, по каким причинам она так изменилась, Элли строго-настрого запретила Валентине говорить. Майку рано знать, где она теперь работает…
Валентина второй час обсуждала с агентом цены на квартиры, проскакивая светофоры на красный свет. Джим виновато смотрел в окно и вяло им поддакивал. Оказалось, что агент, который уже вторую неделю возил подруг по городу, — давний знакомый близнецов. Это немного спасло ситуацию, потому что иначе все четверо просто разошлись бы в разные стороны, до того сильное напряжение чувствовалось между Элли и Майком, которые за это время не проронили ни слова.
При этом сама Элли уже не видела в происходящем ничего сверхъестественного: двухнедельный срок практически завершился, и теперь Майк должен был начать с ней общаться, хотя бы на светские темы. Единственное, что не давало покоя, это странное дурманящее ощущение, которое сидело где-то в глубине сознания… Элли вздохнула.
До чего же он ее довел! До чего же она сама себя довела…
— И вообще! — вдруг резко выкрикнула она вслух, стукнув ладонью по ручке на дверце.
Все резко замолчали и обернулись в ее сторону.
— Согласен! — через пару секунд заявил Джим, а Валентина захохотала.
— Слушайте, — вдруг сказал агент, которого звали Рейфорд. — Если уж я встретил старых добрых друзей… Так и быть. Сворачивайте туда… Дело в том, что мне вчера подогнали очень неплохую и совсем недорогую квартирку. Две комнаты. Хозяева срочно хотят ее продать, готовы уступить. Я тоже могу сделать скидку от агентства.
— Сделайте уж! — Валентина ехидно посмотрела на него, рискуя снести передним бампером столб на тротуаре.
— Да. У меня даже ключи есть с собой. Могу показать. Хотите?
— А то нет! Хотим мы, Элли?.. А! Извините, Рейф, с ней сейчас не имеет смысла разговаривать… Да, ушла в себя… Да, такое бывает. Решайте, в общем, все вопросы со мной.
Квартира действительно всем очень понравилась. По крайней мере, первые впечатления были положительными. Валентину очень развеселило одинокое кресло, забытое хозяевами в холле. А в одной из комнат были почему-то оставлены огромные книжные стеллажи во всю стену. Правда, присесть, кроме как на кресло, оказалось больше некуда. Поэтому все стояли, неловко переминаясь с ноги на ногу, и одобрительно кивали. Впрочем, стояли недолго. Джим, который все время шептался с кем-то по телефону, наконец извинился и убежал на деловую встречу. Следом за ним извинился и убежал Рейфорд, оставив ключи на подоконнике и крикнув:
— Майк, позвони мне, когда посмотрите!
После этого Валентина замерла в дверях балкона, почему-то бледная и прямая, как жердь.
— Ну. Я. Пожалуй. Пошла, — отчеканивая каждое слово, сказала она и прежде, чем Элли успела открыть рот, выскочила из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Майк и Элли остались одни. На всю квартиру. На весь Нью-Йорк. На весь мир.
— Ну… Мне тоже… здесь нравится, — произнес Майк.
Элли шумно выдохнула.
— Что с тобой? — спросил Майк, вздрогнув.
— Я думала, и ты…
— Тоже уйду?
— Да, я думала, что ты скажешь «мне тоже пора». — Элли улыбнулась впервые за их встречу. Она уже привыкла, что Майк читает ее мысли.
— Я бы ушел. Но за мной — разговор. Последний. Я же тебе обещал.
— Последний?
— Да. Две недели почти прошло. Раз уж мы сегодня встретились, можно и поговорить.
— Только давай не будем торопиться.
— Хорошо. — Казалось, Майк был абсолютно равнодушен, словно действительно сначала куда-то торопился. Словно это и правда был прежний Майк, который сейчас толкнет ее в плечо и засмеется: «Ну чего ты надулась? Сейчас решим все твои проблемы!».
— Элли, расслабься. Времени у нас до вечера предостаточно.
— Почему до вечера?
— Потому что вечером — у меня своя жизнь, а у тебя — своя.
Ее впервые захлестнул такой сильный приступ ревности, что она чуть не задохнулась.
Этот мужчина — и кто-то еще? Этот красивый молодой мужчина — с какой-то другой женщиной? Эти сильные большие руки будут обнимать кого-то другого, а губы… Она схватилась за подоконник:
— Майк. Майк. Майк.
— Ну что с тобой? Тебе плохо?
— Нет. Да. А что у тебя за жизнь? Личная?.. То есть… это не мое дело, конечно, но…
— Интересно, а почему тебя это волнует?
Майк внимательно смотрел на нее, чуть придерживая за плечо, и улыбался. Она почувствовала, что по спине забегали мурашки, а руки сами тянутся обнять его в ответ.
— Потому что… потому что я не хочу, чтобы у тебя была личная жизнь. — Она тоже с усилием улыбнулась.
— Ах, так?
— Так.
— А как же твоя личная жизнь? С Генри, например? — Он отпустил ее плечо и засунул в карманы сжатые кулаки. — Я уже понял, что ты у него работаешь. А как насчет всего остального?
Она подняла брови:
— Как ты узнал, что я у него работаю?
— Во-первых, именно он хотел тебя так коротко постричь, во-вторых, сегодня с тобой явно поработали профессиональные визажисты. Я же знаю эту «кухню».
— Майк!
— Да. Так вот. Дорогая моя Элли. Я высоко ценю ваши с Генри глубокие чувства и поэтому готов снова быть твоим лучшим другом и… и все.
— И все?
— И все.
Элли смотрела на него и не могла понять: что за игру он ведет? И что за роль отводит ей в этой игре?
— Послушай меня, Майк…
— Элли, неужели ты думаешь, что я…
— Нет, это ты меня сначала…
— Нет, давай я первый скажу!
Они переглянулись.
Нет! Он не может просто так забыть ее. Просто так вдруг стать приятелем, как раньше, и все. Зачем он тогда остался тут? Зачем у него в глазах всякий раз жарко полыхает пламя, когда он дотрагивается до нее? Элли немного потряхивало, как бывает от очень сильного нервного перевозбуждения. Иногда ей казалось, что у Майка тоже дрожат руки. Но она изо всех сил старалась сохранить спокойно-приветливое выражение своего «нового» лица. Ей нужно срочно что-то придумать. Нужно срочно повернуть ход событий в свою сторону. И заставить его действовать по своим правилам.
— Майк, а давай проверим?
— Что?
— Насколько мы можем спокойно друг к другу относиться.
— Как ты себе это представляешь?
— Очень просто. — Она шла ва-банк. — Ты поцелуешь меня, как тогда… И если мы сможем…
— Запросто! — Он нагнулся к ней, запрокинул ее лицо и начал целовать. Теперь целые толпы мурашек гонялись по ее спине в разные стороны, ноги подкашивались оттого, что так глубок и нежен был этот поцелуй. И она тихо застонала, обнимая его за бедра и прижимая к себе. — Так мы не договаривались! — внезапно заявил он, отстраняясь от нее. — Все нормально. Только… этого делать нельзя.