Семена Распада. Том I (СИ) - Страница 9

— От имени архэтаАмониан Лоэмара де Пьюса объявляю: Империя подверглась нападению. Не Амония, чью границу пересекли твари Хиара, не владение Аунцэх, земли которого они разоряют. Нет. Империя. Если на Джааресе снова появились Seliri, то врагом их будет всякий, кто славит Каинен. Это, энхэты, не что иное как Третий Исход. Первый едва не погубил наших предков тремя веками ранее, второй — уничтожил Мершвельд полстолетия назад. Что принесёт этот — зависит только от нас.

Ожидая вас, энхэты, я собирал сведения. Мои лазутчики многое выяснили. Самих Seliriсреди вторгшихся около шести тысяч, но с каждым днём их число растёт. Значит, Костёр и впрямь где-то неподалёку от границы. В основном это помянутые Святым Оком хэштари, их там более половины. Ещё порядка двух тысяч тварей — это гэртари. Оставшихся, малтари, меньше всего. Жрецов же лазутчики не насчитали и трёх десятков. Они описывали их черноволосыми и смуглыми.

— Альхарцы! — воскликнул смуглый и черноволосый Джайхар Дорр.

— Возможно, ведь среди них есть и несколько женщин, а как известно в Альхаре они воюют наравне с мужчинами.

— Истинно так, — кивнул Вильмар Фисс, от чего его водянистое лицо пошло рябью. Ещё недавно тонхэт готов был изобличить Этельдора в предательстве, а теперь доброжелательно улыбался, глядя ему в глаза. — Вот только переворот в Альхаре случился почти двадцать лет назад, впрочем, энфиты стареют медленно, поэтому вполне возможно, что именно они разожгли Костёр и выпустили пленников Бездны.

Кивком поблагодарив за ценное соображение, чародей продолжил:

— Любопытно другое: после падения Дальней они так и не покинули пределов Аунцэха. Разорили несколько деревень, перебивтам рыцарей, жрецов и селян. Но в одной из них бойни не было. Местный хозяин трусливо сбежал, а твари, по словам разведчика, убили только лекаря, местных же пахарей поклонники Раукар поставили себе на службу. Предполагаю, что они собрались прочно обосноваться там, ожидая дальнейших приказов своего предводителя, кем бы он ни был, верховным жрецом или даже одним из Сынов Раукар. Вот таков расклад. Какие силы мы можем противопоставить им, энхэты?

— Мэйнир! — звонко воскликнул Амони, уже давно томимый вынужденным молчанием. — Барсоград готов в течение суток выставить три тысячи ратников Таарош и ещё тысячу лёгкой конницей горцев. И не менее сотни рыцарей.

Этельдору это и так было известно, но Амони горел желанием действовать. Ему хотелось повелевать, а ещё более — сражаться. В свои четырнадцать он прочёл немало книг о прежних войнах и героических подвигах. И как же ему хотелось видеть себя в ряду обессмертивших своё имя героев! Фелициат Свет Империи, Вильгемир Ксэрти, он же Щитоносец, бесстрашный Ёрим де Пьюс и его внук Амэль Крепкое Топорище. Почему бы и Юному Барсу не встать среди них?

Вассалы поведали о численности своих войск. Больше всего конников было у Кервита Дорэана, меньше всех у Динайрэ. Эти сведения так же были давно и хорошо известны чародею, но созревший в его голове замысел требовал наглядности.

По требованию норинца слуги принесли подробную карту архэтства, украшенную цветастыми гербами и мордами чудовищ. От северных гор, называемых Морозной Грядой, тянулось множество рек, но крупнейшей из них была Найэх, Пёстрая, что сетью притоков связывала земли от Геана на западе до Линегаля на востоке. И на обоих берегах этой реки раскинулся город Мирьех, в герб которого и уткнулся палец Этельдора.

— Это сердце нашей торговли, энхэты, и наша самая уязвимая точка. Seliri и их хозяевам, видно, не с руки нападать на укреплённые замки, но тварям хочется чего-то посытнее, чем глодать кости деревень. Я уверен, что в скором времени они ударят именно сюда. Бить на опережение слишком опасно, поэтому нам необходимо занять оборону в городе.

— Но, мэйнир, — послышался хриплый голос доселе молчавшего Оснета Арнитена, могучего воина с жёстким и грубым лицом, — Мирьех толком не укреплён, какой нам толк лезть туда? Да и коннице там делать нечего. Вы говорите, бить первыми опасно? Так опасность— второе имя войны. Ударим же!

— Всему своё время, шехэт, — с мягкой улыбкой многообещающе протянул Этельдор. — Вы ведь все читали «Уроки войн», энхэты? Вам говорят о чём-нибудь слова молот и наковальня?

В тот вечер шёл проливной дождь. ФаирДельрасЗерцих и его преданный оруженосец вынужденно укрылись под пологом, коротая время во внешнем дворике замка Бринадаль. Внутрь их не пустили. Как обронил начальник стражи: плохая примета принимать путников в такую погоду.

«По мне так, свинство это, а не плохая примета», — досадливо думал Зерцих, не решаясь высказаться вслух.

Немолодой уже рыцарь за свою жизнь успел повидать многих высокородных спесивцев, но Комэан Геррерт, пожалуй, переплюнул бы их всех. Однако фаир Дельрас был не из тех людей, кого можно сбить с намеченного пути, он твёрдо вознамерился выиграть турнир и получить надлежащую награду. Что потребовать сшехэта он ещё не решил, быть может, набитый керанием сундук или ещё лучше брачную ленту дочери какого-нибудь богатого ленника. Эти мечты грели душу и заставляли стойко переносить все выпадающие на его долю невзгоды, ну а в том, что он без труда сможет победить всех соискателей Чаши Зерцих даже не сомневался.

От рано ушедшего отца Дельрасу достались только меч и позорное родовое имя, происходящее от zerceh — обруганный. Всю юность он боролся с насмешками, отвечая обидчикам кулаками, а иной раз и клинком.

Как-то раз в их селение заехал странствующий рыцарь, подыскивающий ученика. А Зерцих в тот день опять схлестнулся с парой остряков и на глазах приезжего знатно отходил их отцовскими ножнами. Узнав, что мальчик сирота и потомок благородного рода, рыцарь предложил ему стать оруженосцем. В этом странник искал и собственную выгоду, ведь по законам Санреса, обучив мальчишку, тот мог получит хорошую награду из рук архэта. Дельрас согласился без раздумий.

Ратное дело всегда давалось Зерциху хорошо. Освоившись с основами воинской премудрости, он не раз поколачивал на учебных поединках наставника. А позже уже как опоясанный рыцарь сражался на конном турнире по случаю женитьбы орхэтаНиаля. В заключительной схватке он вышиб из седла зрительского любимца, за что был награждён венцом победителя и полным кошелём керов, которые успешно потратил на дурман и распутниц.

Такая жизнь пришлась по вкусу рыцарю, и следующие несколько лет он путешествовал по империи, участвуя во всех возможных воинских состязаниях. Конечно, случались и неудачи, но достаточно редко, чтобы отвратить фаира Дельраса от столь выгодного дела. Будь он чуть скромнее и дальновидней, то смог бы гораздо лучше устроить свою судьбу. А так, пройдя уже рубеж сорокалетия, он владел лишь деревенькой в два десятка хижин, да парой хороших коней, а ведь хотелось гораздо большего!

Считается, что мудрость приходит с годами. В случае с фаиром Дельрасом поговорка полностью оправдала себя, он уже не был тем юным прожигателем жизни, с одинаковой лёгкостью зарабатывающим и тратящим деньги. Принеся вассальную клятву, Зерцих остепенился, но всё равно возможность лёгкого заработка на турнире манила его. Рыцарь знал, победив, он грамотно распорядится выигрышем. Конечно, лучше самому было бы сразиться против Защитника Чаши, но как ленник шехэта сделать он этого не мог.

— Фаир, смотрите, — от раздумий его оторвал голос оруженосца, проследив за рукой паренька, Зерцих увидел поднимающегося по склону человека в бирюзовом плаще, тот шёл, не сгибаясь под хлещущими струями ливня, и вёл за собою крепкого боевого конька.

«Кто он такой? Соискатель Чаши или…»

— Жером, сбегай-ка спроси у него зачем пожаловал? — приказал он каэсмиру. С неохотой выбравшись из-под уютного полога, парнишка поковылял навстречу путнику.

— Фаир! Фаир! — окликнул он чужака, но тот либо не услышал, либо намеренно не обратил внимания.

Оруженосец вернулся ни с чем, а незнакомец сам вскоре оказался во внешнем дворе. Зайдя под полог, он привязал коня рядом с вороным скакуном фаира Дельраса и мулом каэсмира.