Семена Распада. Том I (СИ) - Страница 87

— Ты можешь лечь, — он указал на заправленную постель, — я разбужу утром, всё равно бессонница.

Милленка покачала головой. Дию даже было немного жаль её, такую совсем молоденькую, лет шестнадцати не больше.

— Не хочешь? Не беда, выпьем гави?

На этот раз девушка согласно и благодарно кивнула. На роль соблазнительности она не годилась совершенно, впрочем, цель этого жеста султана выяснилась быстро. Не успел посол, наполнить её чашку бурым напитком, как почувствовал нарастающее давление в голове. Юная колдунья пыталась грубо вломиться в его мысли.

— Прости, милая, — Дий обезоруживающе улыбнулся, — моя жена столь ревнива, что оберегает от посторонних даже мой разум.

Теперь на красивом лице наконец отразилась растерянность, милленка, явно, не ожидала отпора. А посла неожиданно посетила тревожная догадка: «Кейнис! Если и его тоже… Так он ведь всё и выложит! Помешать! Скорее…»

— Жди здесь, — приказал Дий, срываясь в коридор. Но уже через пару мгновений он понял, что безнадёжно опоздал, уж слишком красноречивыми были доносившиеся из спальни обберита звуки.

«Что ж, если сравнивать с игрой в ольбу, то у нас ничья, Улладжар».

— Мне кажется, что вы выбрали не самое лучшее место для деловых переговоров, — заметил Дий, по шею погружаясь в обжигающую розоватого цвета жидкость.

— Отнюдь, — ответил архимаг Ахмед, на чьей смуглой безволосой груди красовались несколько безобразных шрамов, — ни что так благотворно не влияет на разум и сознание, как горячие воды источника Рилья.

Наследник и посланник находились в одном из чудесных залов дворца, с многоцветным мозаичным полом и углублением, заполненным целительной розовой водой.

— Кстати, я удивлён, что вы, будучи столь искушены в тонкостях интриг, позволили себе вести весьма опасные разговоры. Вы разве не знаете, что стены тоже слышат? А также запоминают, и доносят Фаизу — главному отцовскому соглядатаю. Хотя, быть может, вы того и добивались?

— И я так понимаю, что на основе подслушанных разговоров вы собираетесь сделать некий многозначительный вывод, я прав?

— Совершенно! Рассуждения этого странного наёмника про Норин и навязывание незаменимости очень глубоко меня озадачили. Тщательно обдумав это, я понял, что он, в сущности, прав: мы в Альхаре слишком долго вертимся вокруг мысли о собственном особом предназначении, в то время как настоящая жизнь проходит мимо. Попытки Хусаинов, сначала к завоеваниям, а позже к обособлению, чуть не привели страну к краху. Но даже теперь в союзе с империей мы продолжаем вести себя так же, как и прежде.

Сын Азиза замолчал, зачерпнул воды и омыл лицо, после чего продолжил:

— Военное Собрание состоялось ещё вчера. Получив призыв, во дворец перенеслись предводители четырнадцати ракс, в том числе из Хезефа и Монд-Хотэ. Я тоже был там. Отец обрисовал положение дел, и спросил мнения присутствующих. Нэкамиры высказались, все отрицали возможность помощи империи, весьма убедительно поясняя причины, по которым их сотни не смогут присоединиться к Священному Походу. Я не стану утомлять вас подробностями, лишь замечу, что отец уже собирался признать их правоту, как в дело вмешался я. Не смея даже пытаться переубедить нэкамиров, я лишь попросил дождаться, когда в столицу пребудет пятнадцатый и последний из них, на которого империя сможет рассчитывать. Удивительно, но отец согласился.

— Кто же этот опоздавший? — полюбопытствовал Дий, слушающий наследника с предельным вниманием.

— Хм… вам что-нибудь говорит имя Зехаб?

— Его прозвали Стервятник. Из всех нэкамиров у него самая дурная слава, последние годы, насколько я помню, он и его ракса «тайно» участвуют в войнах за ольтрийский трон.

— Именно. Он выдвинулся лет десять назад, когда, будучи обычным боевым магом, после гибели нэкамира возглавил отряд и наголову разбил одного из любимцев Песчаного Шаха. Отец закрепил за ним эту раксу, сразу после посвящения в Пятый Риод.

— Почему он не прибыл на собрание?

Ахмед призадумался, решая говорить или нет.

— Вы всё равно не сможете воспользоваться этими сведениями, находясь здесь, так что… в общем три дня назад его ракса вернулась в Хезеф, но без Зехаба. Тот получил особое задание, а именно вызволить из лагеря песчаников сына Стеклянного Шаха, захваченного в плен в битве при Красных Барханах. Альхару нужны хорошие отношения с Новой Ольтрией.

— И всё же, даже если предположить, что у него получиться, что дадут империи эти три сотни?

— Це-це-це, — обиженно зацокал наследник энфит-хаира. — Вы ведь умный человек, Дий, и должны понимать, на что способна альхарская ракса, особенно под предводительством такого удальца, как Стервятник. Тем более его три сотни — это не единственные силы, которые я намереваюсь выбить для вас и вашего императора. Ещё четыре раксы согласились действовать независимо от имперских войск, их мы отправим флотом. Ну и конечно, если Зехаб достигнет успеха, мы сможем рассчитывать на поддержку Стеклянного Шаха.

— Пожалуй, вы меня убедили. Теперь же нам остаётся только ждать.

К ночной вылазке Стервятник приготовился тщательно. Сперва-наперво альхарец сильно укоротил свою чёрную бороду, чтобы та не мешала надевать маску, изъятую у захваченного, допрошенного и посмертно зарытого в песок ольтрийца. Затем Зехаб избавился ото всех магических предметов, оставив лишь браслеты с лазуритом, удобно скрывшимися под рукавами его нового кафтана, снятого с всё того же бедняги-песчаника. Прикрепив к поясу трофейную же саблю и искривлённый метательный нож с маленьким сапфиром в рукояти, Стервятник отправился в лагерь.

Он тенью следовал за войском Песчаного Шаха уже несколько дней. Каждую ночь правитель Старой Ольтрии устраивал привалы с попойками, празднуя первую за много лет значительную победу. Удара в спину он не опасался, так как заранее отправил к своему стеклянному собрату гонца с сообщением, что незамедлительно убьёт наследника в случае нападения. Однако Песчаный Шах никак не мог предположить, что в Новой Ольтрии решатся прибегнуть к помощи Альхара, и что энфит-хаир направит на это задание лучшего из лучших — Зехаба Стервятника.

В биваке царила привычная воинская суета, горели костры, разгоняя ночную тьму, из палаток слышались пьяные задорные песни, а из вырытых вкруг лагеря канав поднимались смрадные испарения. Альхарец шёл ничем не выделяясь среди ольтрийцев, одетых в точно такие же чёрные кафтаны и маски в виде оскаленных звериных морд.

Шатёр, где держали пленника, обнаружился без труда, он стоял обособленно в дальней части лагеря. Зехаб ухмыльнулся про себя его приметности, но улыбка стёрлась с лица энфита, когда он понял, кто охраняет наследника. Те, кого он поначалу принял за обычных воинов, оказались ольтрийскими колдунами — заклинателями Песка и Ветра. Даже на значительном расстоянии Стервятник чувствовал, как бурлит и переливается беспокойный Ivey у них в крови. Сам Зехаб, энфит архимаг, превосходил каждого из них в колдовском искусстве, но вряд ли мог тягаться сразу со всеми четырьмя. Но попробовать стоило!

Стервятник, подойдя к жутко смердящему рву, принялся возиться с тесёмками шальвар, старательно изображая пьяного ратника, которому приспичило по малой нужде. Колдуны не обращали на него внимания.

Зехаб медлил, понимая, что второй возможности не будет. Сердце почти перестало биться, сознание отступило вглубь, оставляя тело в полной власти навыков.

Развернувшись, он резким взмахом руки выбросил нож. Лезвие вонзилось в горло одному из ольтрийцев, а сапфир, вспыхнув пламенем, ослепил трёх других, всего на пару мгновений, но этого хватило. Стервятник на бегу рубанул саблей одного ошеломлённого колдуна, а другому послал заряд молний в область сердца. Последний отступил назад, закричал, вскидывая руки, но успел только вздыбить пыль под ногами архимага, и через мгновение острый клинок рассёк заклинателю шею. Тело повалилось, окрашивая песок в тёмно-красный цвет.