Семена Распада. Том I (СИ) - Страница 4

— Именно, шехэт. Уверен, кто-то из норинских чародеев заделался поклонником Раукар. Его нужно изобличить, а Костёр найти и потушить.

Следом за жрецом слово взял Линн:

— В таком случае я советую, мой государь, написать джайхэту Вейну в Оссит, если уж шетум утверждает, что предатель находится в Норине, то пусть джайхэт и займётся поисками.

За окнами уже садилось солнце, окрашивая небо в алый цвет. Ещё раз внимательно оглядев советников, Тордэан заговорил:

— Подведём итоги: наш враг непонятен и опасен, им движет злая воля Раукар, чья цель — уничтожение всех почитателей Каинен. Сейчас мы не можем нанести ему ответный удар, но способны защититься и подготовиться к дальнейшей схватке. Я считаю, нам и впрямь нужно дождаться вестей от Этельдора. Объявим о вторжении в столице, когда оно будет остановлено, тогда же я созову и следующий совет. Сейчас же не станем терять времени. Шетум, оповестите ортумов во всех храмах империи, постарайтесь найти любые сведения о противостоянии Seliri. И молитесь за нас Светоносному! Тонхэт, на вас оборона Эзера и подготовка гвардии. А вы шехэт, озаботьтесь состоянием казны и подсчитайте возможные затраты на сбор войск.

— Tumur, ireh Hettonir!* — одновременно откликнулись радетели государства. Тордэан объявил совет завершённым.

*Повинуюсь, мой император! (ST)

***

На исходе того же часа император любовался закатом, стоя на одном из балконов Белого Дворца вместе с возлюбленной супругой.

Правителю не повезло с первым браком: его жена умерла при родах и единственным напоминанием о ней остался новорождённый ребёнок — девочка, названная Мерфинией. Через два года Тордэан взял в жёны милленскую аристократку Миору де Итель, красавицу шестнадцати лет. Несмотря на двукратную разницу в возрасте, он сумел разжечь огонь в девичьем сердце. И вскоре Миора уже носила плод его любви. Родившийся мальчик получил имя Анэтор — Сын Величия.

Дочери Тордэана исполнилось уже десять лет, она росла шумным неугомонным ребёнком, в отличие от тихого и замкнутого Анэтора. Но, как бы то ни было, Тордэан искренне любил родных, и старался оградить от всяческих невзгод и потрясений.

С балкона открывался чудесный вид на раскинувшийся внизу дворцовый сад, который был одной из главных достопримечательностей столицы и личной гордостью императорского рода. Начиная с Рихана Братоубийцы, каждый правитель считал своим долгом расширить и приукрасить его. Увы, но не все монархи обладали художественным вкусом…

Океаны ярких цветов, широкие тенистые аллеи, пруды с прохладной водой, затейливые беседки и бесчисленные изваяния. Всё это создавало ощущение размаха и величия, бессвязного, но прекрасного.

Тордэан, взойдя на престол, не нарушил традиции, по его приказу с далёкого острова Линг для нового императорского зверинца в Эзер доставили несколько сотен редких созданий, среди которых: говорящие человеческим голосом птицы, огромные змеи, душащие свою добычу и даже кхитри, маленькие пушистые зверьки, так полюбившиеся столичной знати.

Супруги молчали, в такие мгновения любые слова казались излишни, голова Миоры лежала у Тордэана на плече, а он обнимал её за талию, вдыхая душистый аромат волос. Солнце тонуло за горизонтом, окрашивая облака в багряный цвет. Ласковый ветер с запада шелестел в кронах деревьев, журчала вода в великолепном фонтане, изображающем Светлого Бога с арфой в руках. День подходил к концу, и тяжёлые думы покидали императора, открывая душу для блаженства и неги. Здесь в надёжно защищённом дворце, среди умиротворяющей красы, рядом с горячо любимой женщиной, Тордэан чувствовал себя как никогда далёким от империи и её бед. И сейчас к своему стыду он мечтал, чтобы этот вечер никогда не кончался.

Многие ли скажут, что полностью довольны тем уделом, что уготован им неумолимою судьбой? Нет, ибо человек до того странное создание, что никогда не бывает удовлетворён жизнью. Неважно беден он или богат, знатного рода или в хлеву появился на свет, всё равно желание что-то изменить будет довлеть над ним. Некоторых оно побуждает к борьбе за лучшую долю, и они ценой тяжелейших усилий достигают победы или скатываются в пропасть поражения, других же всю смертную жизнь непрерывно гнетёт, но они отвергают дерзкие мысли и мирятся с неизбежным. Однако есть и те, что ради бесплотных иллюзий бегут от счастья и благополучия. Химера славы манит их, и ради неё они готовы променять шёлковые простыни на сырую землю. Именно таким человеком был ШейронГеррерт из архэтстваСанрес, что на юге империи.

Его детство прошло в достатке и роскоши, ведь он был сыном шехэтаКомэанаГеррерта — богатейшего из вассалов санресскогоархэта. Такая жизнь приучила младшего Геррерта презирать всякие ценности. Какой смысл желать чего-то, если можно просто взять и купить? Он даже и не думал пользоваться столь завидным положением, с безразличием смотря на богатство и титул. Мечты Шейрона устремлялись в иную плоскость, недоступную для отцовской сумы. С самых юных лет его влекла стезя воина, юноша закрывал глаза, и видел себя с мечом в руке, окружённого врагами, которым предназначалось погибнуть под градом его смертоносных ударов.

Со временем детские грёзы уступили место действительным притязаниям, а туманные думы превратились в ясную цель. «Я буду рыцарем!» — поклялся он однажды, и с того мгновения всё иное потеряло смысл. Но неожиданно на пути к воинской славе и великому будущему встало извечное разногласие меж детьми и родителями. Комэан хотел, чтобы сын забыл про глупости и занялся семейным делом, а именно преумножением земель и накоплением богатств. Когда-то его предки завоевали состояние и титул при помощи мечей, но нынешний шехэтГеррерт предпочитал бумагу. И в сыне он желал лицезреть отражение себя, энхэта нового порядка. Родись Шейрон в другой семье, быть ему уже оруженосцем, однако отец стремился обучить его точным наукам и счётному делу. Увы, безуспешно.

Шли годы, и крепла уверенность младшего Геррерта, что следуя по пути, начертанному отцовской рукой, он придёт только к разочарованию. И что преступно и чудовищно отрекаться от мечты.

«Стяжательство — занятие не для благородного!»— однажды заявил он отцу, после чего обычно сдержанный шехэт влепил сыну пощёчину.

«Нахлебник! Как ты смеешь осуждать меня?! Я забочусь о твоём будущем, неблагодарный ты…»

Шейрон и не старался его переубедить, он устал спорить с несгибаемым родителем и прямо сказал, что отказывается от земель и богатств, оставляя себе лишь доброе имя, и покидает отчий дом.

По древнему закону, принятому ещё во времена императора Тордэана I, любой носящий имя благородного рода мог принести рыцарскую клятву напрямую своему сюзерену. Этим правом и воспользовался Шейрон, сбежав из-под отцовской опеки.

В тот миг, когда Геррерт сел на коня и поскакал навстречу судьбе, не обращая внимания на летящие ему в спину проклятия, он понял — началась жизнь. Жизнь полная возможностей, изобилующая опасностями и приключениями, о которой он так давно мечтал.

Его вело вперёд лёгкое и прекрасное чувство надежды, юноша не заметил, как добрался до стольного града Санреса, хотя от родного замкаБринадаль его отделяли несколько дней пути. АрхэтОдэонТеогерн весьма радушно встретил Шейрона, ну а как могло быть иначе, всё-таки тот приходился сыном самому влиятельному из его вассалов.

Со слезами счастья на глазах Геррерт принёс клятву верности, после чего архэт определил его в оруженосцы к известному санресскому рыцарю — БертилуБриноту.

«Мечты начинают сбываться и всё ближе тот день, когда меня самого назовут фаиром, пусть и придётся пару лет послужить этому угрюмцу», — так думал новоиспечённый оруженосец.

Геррерту повезлос фаиром Бертилом, хоть тот и поначалу выглядел неприветливым, но позже показал себя настоящим рыцарем с безупречными представлениями о долге и чести. Тем более Бринот обладал исключительным терпением и спокойным характером, который оттенял и сглаживал буйный нрав Шейрона.