Семь шагов к самадхи - Страница 18

Если вы будете продолжать несколько недель, если хотя бы три недели не позволите человеку спать, у него начнутся галлюцинации. Наяву он начнет разговаривать с теми, кого нет рядом. Он превратится в сумасшедшего. Теперь психологи говорят, что люди, которые сидят в психиатрических лечебницах, должно быть страдали от нехватки сна. Им нужно больше снов, чтобы приспособиться к обычной жизни.

В чем проблема? Для чего так нужны сны? Почему вы не можете жить без снов? Потому что ваша жизнь наполнена такими страданиями, что только благодаря снам вы можете жить. Если вы осознаете жизнь такой, какая она на самом деле, во всей ее наготе, без снов, вы совершите самоубийство.

Альберт Камю писал, что единственная философская проблема заключается в том, совершить самоубийство или нет, и это большая проблема. Если вы осознаете, что вся жизнь чепуха... Чем вы занимаетесь? Что происходит? Ничего не происходит, и вы продолжаете страдать... если у вас есть разум, вы начнете думать о том, чтобы совершить самоубийство.

Сны помогают вам не совершить его. Они помогают вам создать свои собственные миры, в которых вы можете быть счастливы, можете наслаждаться, в которых вы можете стать императорами, в которых вы можете стать завоевателями, в которых вы можете летать и достигать других, планет, в которых вы можете делать все, что хотите. Вы свободны только в ваших снах. Вся жизнь представляет собой рабство, только в снах вы можете разрушить весь мир и создать новый.

У вас может быть прекрасная женщина в ваших снах, прекрасный мужчина. Жизнь не такая красивая. Как бы ни была красива женщина, вы приближаетесь ближе, и цветы исчезают, и остаются только колючки. Каким бы ни был красивым мужчина, если вы далеко от него, он красив, и чем ближе вы приближаетесь, тем больше эта красота начинает испаряться. Сартр говорит: «Ад — это другие люди». «Другие люди — ад». Чем ближе вы приближаетесь к другим, тем больший ад создаете. Только в ваших снах вы можете пребывать в раю.

Поэтому не говорите, что вы знаете, что ваша жизнь — страдание и подобна сну. Для вас она реальна. Для вас она реальна, для Будды нереальна. Но вы еще не Будда, поэтому оставайтесь со своей реальностью, оставайтесь со своим реальным умом. Не заимствуйте, так вы никогда не приблизитесь к реальности.

«Если божественное здесь и сейчас, то что нам мешает видеть это божественное? Почему мы цепляемся за иллюзию несмотря на то, что она приносит нам страдание?» Подумайте снова. Размышляйте над этим. Если она приносит страдание вам — вам, я настаиваю на этом, не мне — если она приносит страдание вам, не делайте ничего. Оставайтесь с тем фактом, что эта жизнь стала страданием для вас, потому что если вы начнете что-то делать, вы можете снова начать надеяться на завтра. Просто примите как факт. Если ваша жизнь — ад, то оставайтесь в аду, ничего не предпринимайте. Просто сохраняйте бдительность, что это ад. Если вы можете сохранять терпение, бдительность и ждать, просто благодаря тому, что вы ждете, ад исчезнет, он отпадет от вас. Он требует вашей вовлеченности, так же как сны.

Вот почему Будда, Шанкара говорят, что ваша жизнь подобна сну, потому что она может быть также отброшена, как сны. Если вы становитесь бдительными, сон исчезает. Если вы осознаете свое страдание, страдание исчезает. Вы цепляетесь за него, потому что не принимаете его как страдание или потому что в нем для вас прячется какое-то счастье. Оно может казаться страданием снаружи, но глубоко внутри спрятано сокровище, поэтому вы цепляетесь за него из-за этого сокровища.

Ваша жизнь есть страдание, но не для вас. Осознайте это страдание, оно исчезнет. Сама истина изменит вас. В то мгновение, когда страдание исчезнет, раскроется божественное. Страждущий ум не способен воспринимать божественное. Божественное раскрывается для празднующего ума.

Помните, только празднующий ум, находящийся в состоянии счастья, блаженства, который наслаждается каждым мгновением, экстатичен, только такому уму открывается божественное. Божественное не может открыться страдающему уму, потому что когда ум страдает, он закрыт. Божественное здесь и сейчас, но вы не здесь и не сейчас. Если бы вы были здесь и сейчас, то вам бы тотчас же открылось божественное. Все мое усилие направлено на то, чтобы вы были здесь и сейчас. В это самое мгновение, если бы вы могли быть здесь, ничто бы от вас не спряталось.

Риши Упанишад боится, что может сказать не-истину, поэтому он молится: «Пусть речь моя укоренится в уме, а ум укоренится в речи». Означает ли это то, что когда он спускается на землю говорить, он для этого выходит из своего просветленного состояния сознания и входит в обычное состояние ума? Если он постоянно пребывает в божественном состоянии сознания, как его может коснуться не-истина?

Вернуться обратно в обычное состояние сознания невозможно никакими способами. Когда однажды вы обрели просветление, вы не можете снова ослепнуть, не можете впасть в тьму. Потому что этот свет не есть что-то случайное. Когда вы обретаете просветление, вы становитесь светом. Куда бы вы ни пошли, даже в тьму, там будет светло. Этот свет не внешний, не случайный. Просветление означает, что вы стали светом, теперь для вас не существует возможности впасть в тьму снова. Куда бы вы ни отправились, даже если раньше там была тьма, благодаря тому, что вы пришли туда, тьма исчезнет. У вас нет возможности вернуться обратно.

Так чего же боится этот риши? Почему он боится? В его страхе кроется глубокая причина. Страх не в том, что он может сказать не-истину. Страх в том, что когда истина выражается языком, она может быть искажена. Он не собирается говорить не-истину, но средство языка таково, что что бы вы ни выражали им, его природа меняется. Подобно этому, если течет река, и вы опускаете палку прямо в воду, в то мгновение, когда она входит в воду, она перестает быть прямой. Среда воды и отражение солнечных лучей меняют ее. Прямая палка перестает быть прямой. Вытяните ее, и она становится снова прямой. Опустите в воду, и она снова искривляется. Палка остается прямой, но из-за водной среды она кажется кривой.

Истина осознается безмолвным умом, в котором нет языка, нет слов, нет вербального существования, полная тишина, отсутствие звуков. В этой тишине осознается истина, и затем ее надо выразить словами. То, что было познано за пределами языка, то, что возвышается над языком, нужно насильно вместить в рамки слов. Нет другого способа передать вам это. Вы не можете понять тишину.

Я могу пребывать здесь в тишине, но вы не сможете понять ее. Если бы вы могли понимать тишину, то не было бы необходимости выражать истину словами. Но тогда вас бы не было здесь. Не было бы необходимости приходить сюда. Если бы вы могли понять мою тишину, вы бы смогли понять тишину неба, потому что язык тот же самый. Вы бы смогли понять тишину скал, тишину ночи, тишину всего космоса. Вам бы не понадобилось приходить ко мне, потому что тишина повсюду, если вы понимаете ее.

Но вы ее не понимаете. Вот почему вы не идете к скале, к дереву, а пришли ко мне. Потому что дерево не может выразить ее языком. Скала также пребывает в божественном, как и я, но она не может выразить это языком. Вам нужен язык. Этот страх из-за вас. Страх возникает из-за самой среды языка. Высказанная истина становится неправдой.

Лао Цзы сказал: «Дао, которое можно выразить словами, перестает быть дао. Истина, которую можно выразить словами, больше не истина». Почему? Потому что язык, сам механизм языка, зависит от двойственности. К примеру, если вы спросите меня: «Бог — это свет или тьма?» Если я отвечу, что свет, то это будет неправильно, потому что Бог также тьма. Если я скажу тьма, то это также будет неправильно, потому что Бог также свет. Если я скажу, что Бог — это свет, вы можете спросить: «Тьма ведь существует, где она существует? Тогда должно существовать что-то еще помимо Бога». Если я говорю, что Бог — это жизнь, тогда что такое смерть? Если я говорю, что Бог и жизнь и смерть, то возникает парадокс. Если я скажу, что Бог и свет и тьма одновременно, то вы скажете: «Вы не слишком-то много нам сказали, ведь то, что вы говорите — это парадокс. Как Бог может быть и тем, и другим?»