Семь понедельников подряд - Страница 9

Я посмотрела на старушку с подозрением. Она оживленно болтала, сдвинув очки на кончик носа. Нет, насколько я ее знаю, не смогла бы она так притворяться, что кулоны ее совсем не волнуют. Но на всякий случай поинтересовалась, так, между прочим:

- Марь Петровна, а вас никто об этих кулончиках больше не спрашивал?

Поскольку я влезла прямо на середине фразы, она не сразу сообразила, что я от нее хочу:

- Что? О кулончиках? Нет, никто. А что, должны были?

Я покачала головой, и она снова начала расспрашивать Свету о ее бабушке и дедушке. Не знаю, как для Светы, которая оживленно чесала языком, а для меня час тянулся просто бесконечно. Ровно через шестьдесят минут после того, как закончился разговор со Светой Громовой, я снова набирала ее номер.

Света сняла трубку сразу, словно сидела рядом с телефоном, и заговорила - взволнованно, захлебываясь:

- Слушайте, Оля, пропал кулон. Все перевернула, нету. Зато нашла у бабки под подушкой сто баксов. А она, конечно, только хихикает и головой машет, как всегда. Я пошла к соседке. Она у нас что-то вроде домашней полиции. Дверь к лифту на замок не закрывается, зато скрипит сильно, так она сразу к глазку бежит смотреть, кто пришел. Да, говорит, приходил мужик какой-то, бабка ему дверь открыла, в квартиру впустила. Похоже, она ему кулон и продала за сто баксов, ничего другого не могу придумать.

- А что за мужик, как выглядел, не спросили?

- Спросила, да она не помнит. Вроде, не старый, среднего роста, только и всего.

- И когда это было?

- Да с неделю назад. Я  ведь на заочном учусь, сейчас сессия как раз. Утром ухожу и только вечером прихожу. Сегодня вот день свободный, считайте, вам повезло, застали меня дома.

Мне очень хотелось спросить Свету, не было ли на кулоне что-нибудь нацарапано, но постеснялась. Впрочем, не все ли равно, раз его нет?

- Марь Петровна, вы чайку еще не поставите? - попросила я, скорчив Свете страшную рожу.

- Конечно, конечно, девочки, - закудахтала Марья Петровна и потащила чайник на кухню.

Изложив содержание разговора, я заметила:

- Я не думаю, что этот кулон имеет такую ценность, как твой.

- Почему?

- Головой подумай. Зеленый - запад. Вторая координата должна быть либо на юг, либо на север.

- А если так: столько-то верст на запад, потом столько-то на север и еще столько-то на восток? Или что-то в этом роде?

- А зачем? - удивилась я. - К чему такие сложности?

- А зачем тогда покупать пустой кулон? - нахмурилась Света.

- Послушай, - осенило меня. - Это ведь мы догадались, в чем дело, потому что на твоем кулоне обозначено расстояние. А если человек об этом не знает? Знает, например, что нужно собрать крест и таким образом узнать, где клад? Тогда он будет искать все части креста.

Света задумчиво хмыкнула, а меня осенило еще раз, и это осенение было прямым следствием предыдущего.

Если кто-то ищет все части креста, не зная точно, у кого они, он будет искать везде. То есть у всех, у кого он теоретически может быть.

Первым делом я позвонила на дачу. Мамы на месте не оказалось, она направилась на станцию в магазин. Трубку взяла бабушка. Для начала я «обрадовала» ее, что не приеду, потому что сегодня же уезжаю в Петрозаводск.

- Что-то случилось? - испугалась бабушка. - Что-то с Борей? Или с Лешей?

- Да ничего не случилось, - начала выкручиваться я. - Просто мне отпуск сократили. На работе проблемы. Предложили две недели сейчас и две недели потом, в августе.

Она успокоилась, но я тут же подбросила новую «вводную»:

- Ба, у вас дома... все в порядке?

- В смысле? - озадаченно уточнила бабушка.

- Ну... Ничего не пропало случайно?

- Оля, что ты темнишь? - она начала сердиться. Она всегда сердилась, когда чего-то не понимала. - В чем дело?

- Ба, - я вышла с трубкой в коридор, потому что вернувшаяся Марья Петровна начала усиленно прислушиваться, и заговорила вполголоса, - я не могу сейчас объяснить. Поверь, ничего такого, это не мои совершенно проблемы... - тут я замолчала, так как поняла, что сама себя загнала в тупик: если «ничего такого», то чего ради я развожу тайны мадридского двора?

Пока я что-то мямлила, лихорадочно соображая, как выкрутиться, бабушка сама пришла мне на выручку:

- Слушай, Оль, мне вот тут кажется, что к нам кто-то в квартиру забрался. Мне не верит никто, дед говорит, что у меня, как вы, молодые, говорите, крыша потекла, а я знаю, что кто-то у нас в квартире все-таки был. Как раз перед тем, как мы на дачу переехали, числа так двадцатого мая.

- Что-то пропало?

- Нет. В том-то и дело! Все на месте, только... Ну, кое-что не так лежит. Я бы так никогда не положила.

- Может, дед переложил?

- Да нет, что ты! Он в моих вещах вообще не роется. А я на дачу когда собиралась, сразу поняла, кто-то здесь похозяйничал. Мы с дедом как раз двадцатого на кладбище ездили, часа четыре нас дома не было. А дед говорит, ты сама все раскидала и забыла. А у меня маразма еще не наблюдается пока.

- Ладно, ба, не бери в голову. Не пропало ничего - и радуйтесь. Маме привет передавай и скажи, что я уезжаю.

Я поспешила отключиться, пока бабушка не стала уточнять, а с чего это я интересуюсь, не случилось ли чего. Итак, ясно, у них действительно кто-то побывал, бабушка в таких вещах не ошибется. Она может забыть, что ела на завтрак и как зовут участкового врача, но что где лежит - ни за что. Искали кулон или брошку - короче, деталь креста. Искали аккуратно, без взлома и беспорядка. Если бы не бабушкина маниакальная педантичность, никто бы и не заметил. Как-то это не вязалось со Светиным рассказом о произошедшем в Москве. Впрочем, в Москве не одно только нападение на ее кузена приключилось. К Громовым тоже наведались. И так же мирно у сумасшедшей бабушки кулончик купили. Может, Максима просто не ждали? Пришел не вовремя? Тем более, ему, вроде, сначала за кулон деньги предлагали.

У мамы, как и у нас, квартира на сигнализации. Пусть лезут, если хотят.

Как ни старалась я говорить тихо, Марья Петровна все же что-то услышала. Или нюхом каким почуяла, уж не знаю, я ведь, вроде, ничего о том, что в квартиру кто-то забрался, не говорила. Тем не менее, она вытаращила из-под красноватых, почти безресничных век глаза:

- Оленька, у кого-то в квартиру залезли?

- Нет-нет, что вы, - натужно улыбнулась я. - С чего вы взяли?

- Да так, просто. Я вам не рассказала, что у Коваленок недавно в Москве квартиру обчистили? Все до нитки вынесли! Мне Софа Нелидова звонила, рассказала.

Я чуть не подавилась очередным куском смертельного пирога, на этот раз с курагой и творогом. Коваленко - это Ксения Андреевна. Сама она, разумеется, давным-давно умерла, муж ее Прохор Трофимович тоже. Был он когда-то большой шишкой, ни много ни мало зам наркома путей сообщения. Детей у них не завелось. После смерти жены Прохор Трофимович, которому тогда было уже хорошо за шестьдесят, женился на своей давней любовнице и усыновил ее сына Владимира. Говорили, разумеется, что это был его сын, но это уже без разницы. Факт, что именно Владимиру досталось все немаленькое наследство, в том числе и огромная квартира в центре Москвы. Сейчас в ней живут уже его сын с женой и дочерью. А Софа Нелидова - это еще одна не знакомая мне очень дальняя родственница. Лет тридцать назад она приезжала в Питер и останавливалась у Марьи Андреевны, с тех пор они регулярно перезваниваются и делятся семейными сплетнями: московскими с одной стороны и питерскими с другой.

Я посмотрела со значением на Свету, та поджала губы и противно забарабанила по столу пальцами.

- Может, совпадение? - едва слышно, почти одними губами спросила она, повернувшись так, чтобы Марья Петровна не видела и не слышала.

Я скорчила страшную рожу, которая означала: «вряд ли».

Если один из оставшихся кулонов находился у Ксении Андреевны, а затем у ее наследников, его, надо думать, нашли и забрали. И тогда наши шансы минимальны.