Семь пар железных ботинок - Страница 65

Несомненно, это была одна из многочисленных богинь. Но кто именно?.. Такой вопрос отнюдь не был праздным. Эти прекрасные создания были самолюбивы и ревнивы. Они дрались друг с другом из-за чайной ложки жертвенного оливкового масла. Достаточно было, обознавшись, спутать Геру с Геей или Артемиду с Афродитой, чтобы нажить миллион неприятностей, до встречи с какой-нибудь Эринией включительно. Как видит читатель, мои опасения имели вполне реальные основания...

Здесь-то и помог мне опыт журналистской работы, выучивший меня искусству сопоставлять факты. Надпись над входом, поражавший бесстрастием голос, обидное  обращение «смертный», упоминание о «моем свитке» — все это уже вело к разгадке тайны, но... уж очень рискованно было сделать ошибку! К счастью, мой взгляд снова упал на корзину, и я убедился, что предо мной во всем своем величии стояла сама богиня истории — муза Клио!

И я очень неплохо вышел из затруднительного положения, сказав:

— Привет тебе, о мудрейшая из муз, Клио Зевсовна!

Я бил без промаха. Ни одна дева никогда не возразит, если ее назовут мудрейшей из девяти или даже большего количества сестер. Не мог ей быть неприятен и намек на высокопоставленного папашу-громовержца.

Цель моя была достигнута. Правда, улыбнуться моей собеседнице не позволило достоинство богини, но все же уголки ее губ благосклонно дрогнули.

— Смертный! — произнесла она изменившимся в лучшую сторону голосом.— Ты удивил меня своей эрудицией: очень мало кто узнает меня по первому взгляду и еще меньше людей, помнящих о моем происхождении. Я рада приветствовать тебя в моем храме.

Успех порождает смелость.

— Кстати, Клио Зевсовна. как здоровье твоего папаши и твоей мамаши? Помнится, ты являешься дочерью Мнемозины, происходящей из могущественного рода титанов?

Богиня вздохнула.

— Признаться, мне тяжело говорить о моем папе. Техническая революция застала его врасплох. Его консерватизм и пренебрежение к физике зашли так далеко, что он не признает существования атомной энергии и утверждает, что метание молний остается вершиной военного искусства и техники. Разумеется, с такими взглядами ему пришлось уйти с Олимпа, и сейчас он живет на пенсии. На амврозию ему, конечно, хватает, иногда остается и на нектар, но он очень скучает. Что касается мамы, то она под моим влиянием сумела перестроиться и перевоплотиться. Она в добром здравии, много работает и даже не помышляет об отдыхе. Сейчас она здесь перед твоими глазами...

Я осмотрел внутренность храма и не обнаружил никого.

— Ты не узнаешь ее, смертный? Тебя смущает ее новый облик. Моя мама — вот...

И Клио с гордостью показала на махину, сверкавшую тысячами разноцветных сигналов. Я понял, что богиня памяти титанка Мнемозина перевоплотилась в титаническое запоминающее устройство, и почтительно ему поклонился.

— В своем новом облике Мнемозина, великая изобретательница слов и чисел, выглядит много величественнее, нежели раньше! — сказал я.

Мой комплимент был не только услышан, но и понят: Мнемозина ответила на него фейерверком красных и зеленых сигналов. Что они означают, я не уразумел, но истолковал как проявление милостивой доброжелательности.

Между тем Клио продолжала:

— За сутки мама обрабатывает миллиард поступающих информаций (я забыла упомянуть, что она владеет четырьмя тысячами языков). Она просматривает все выходящие в мире печатные издания, выслушивает все радио- и телепередачи, незримо присутствует на всех конгрессах, съездах, конференциях, симпозиумах, защитах диссертаций, премьерах спектаклей, выставках, турнирах, матчах и судебных заседаниях... Запуск новых спутников, полеты космических кораблей, строительство новых сверхмощных предприятий... Я бессильна перечислить даже тысячную долю событий, которые регистрирует мама. Но это еще полдела. Из миллиарда информаций она запоминает три миллиона наиболее значительных и значимых событий и вносит их в мой свиток. Ты представить себе не можешь, как это облегчает работу: ведь отходы маминого производства составляют не менее четырех миллионов тонн в сутки!

Сознаюсь, эта цифра поразила меня больше всех предыдущих. Правда, я и раньше предполагал, что не все творимое и вытворяемое человечеством достойно страниц истории, но чтобы вес ее отходов измерялся миллионами тонн,— это было для меня новостью.

Заметив мое удивление, Клио пояснила:

— Каких-нибудь две с половиной тысячи лет назад я прекрасно обходилась вот этой своей корзиной, но сейчас я терплю ее около себя лишь для того, чтобы меня не путали с такими легкомысленными девчонками, как Талька и Терпсихорка. Весь бумажный мусор, осколки разбитых гипсовых монументов, картины и скульптуры абстракционистов, нелепые конструкции непризнанных изобретателей, рукописи графоманов — все это мама автоматически выбрасывает в реку Стикс. Туда же летят лживые и подлые труды фальсификаторов...

При этом слове в голосе богини снова зазвучал металл.

— О смертный! —воскликнула она.— Скажи мне самое сильное ругательство, какое ты знаешь, и я применю его к этим людям!

Сознаюсь, получив такое приказание, я оторопел. Мои современники-соотечественники поймут неловкость моего положения: не мог же я вложить в прекрасные уста богини бог знает что!.. В то же время я понимал и разделял чувство Клио в отношении фальсификаторов истории. Но перед лицом разгневанной богини долго размышлять не приходилось.

— «Сукины дети!» — не очень уверенно подсказал я.

Вооружившись не хватавшим ей термином, муза гневно продолжала:

— Я делаю все, чтобы приблизить человечество к познанию Объективной Истины, а эти сукины дети всячески стараются увести его в сторону. Нет подлости, на которую они не были бы способны! Они выдергивают единичные факты и обходят молчанием самую сущность исторического процесса. Выхватывая цитаты из творений мудрецов, они либо обессмысливают их, либо топят в отвратительной жиже собственных гнусных вымыслов. Они, эти сукины дети, не брезгуют ни мистификациями, ни подлогами!.. Слушай, смертный, а ты не обманул меня?.. Помнится, воины твоего народа, бросаясь в атаку на фашистов, восклицали какие-то другие, более сильные слова... Я даже вспоминаю некоторые из них.

— Бессмертная! — в испуге закричал я.— Молю тебя, не оскверняй своих уст ужасными словами военного времени! В нашем языке есть слова, произнеся которые можно потерять пятнадцать суток жизни. Клянусь тебе священными волнами всех рек мрачного царства Аида и фуражкой ближайшего постового милиционера, что это не вымысел, а абсолютная объективная истина!

Моя искренняя горячность умилостивила богиню, и лицо ее снова осветилось подобием улыбки.

— Ты смел и находчив в беседе, смертный, и это мне нравится... Скажи мне, с какой просьбой ты пришел, и я постараюсь ее исполнить.

— Мудрейшая из богинь! Я осмеливаюсь просить тебя и твою великую мамашу о предоставлении мне срочной творческой командировки в...

— Безумец! — перебила меня муза.— Ты тратишь время на разговор со мной, когда тебе нужно спешить на Беговую улицу.

— Ты посылаешь меня в Лнтфонд, бессмертная?.. Это почтенная и гуманная организация, но она бессильна мне помочь. Больше того, по своей заботливости она, приняв заявление, может направить меня в объятия врача-психиатра, что вовсе нежелательно... Дело в том, что мне нужна командировка в 1922 год!

— Странно! — ответила богиня.— За полчаса до тебя приходил симпатичный и очень решительный юноша, требовавший, чтобы я посадила его в эшелон Н-ского стрелкового полка, шедший на юг в 1922 году.

— Вот этот-то юноша мне и нужен!

— Он уже там... Я не могла воспрепятствовать его желанию, потому что он лицо вымышленное и, как таковое, может по прихоти создавшего его автора путешествовать по всем направлениям времени и пространства, но вот пропустить в прошлое живого автора я затрудняюсь... Нет, это невозможно!

— Для богини нет невозможного!

— Это, конечно, так,— ответила польщенная муза.— Но...

— Мудрейшая из девяти сестер, учти, что в глубь прошлого меня влечет не праздное любопытство, не непоседливость туриста, а поиски истины.