Семь дней творения - Страница 9

Официант поставил подругам на столик два фирменных коктейля и корзинку с креветками. «В подарок от заведения», – объяснил он и подал меню. Матильда спросила у Софии, часто ли та здесь бывает: цены показались ей чересчур высокими для скромной служащей. София ответила, что они – гостьи хозяина.

– Они провинились, а ты не стала составлять на них протокол?

– Нет, просто оказала им несколько месяцев назад небольшую услугу, ничего особенного, уверяю тебя! – искренне смутившись, ответила София.

– Эти твои «ничего особенного» мне все более подозрительны. Что за услуга?

Как-то вечером София встретила хозяина ресторана в доках. Он гулял по пристани, дожидаясь, пока таможня пропустит груз посуды из Китая.

Его печальный взгляд привлек внимание Софии, а когда он надолго наклонился, уставившись на грязную воду, она заподозрила худшее. Она подошла к нему, завязала разговор, и он в конце концов признался, что после сорока трех лет брака от него собралась уйти жена.

– Сколько лет жене? – спросила заинтригованная Матильда.

– Семьдесят два года!

– В семьдесят два года вздумала разводиться? – поразилась Матильда, с трудом сдерживая смех.

– Если ты сорок три года слышишь его храп, трудно удержаться от мысли о разводе. Мечтаешь об этом каждую ночь!

– Ты помогла паре воссоединиться?

– Я его уговорила сделать операцию, пообещав, что она ничем ему не грозит. Мужчины – такие неженки!

– Думаешь, он бы действительно прыгнул в воду?

– Он уже бросил туда свое обручальное кольцо!

Матильда подняла глаза к потолку. Потолок в ресторане был внушительный, весь в витражах от Тиффани, поэтому зал походил на собор. София согласилась с ее суждением и подложила ей кусок курицы. Матильда подперла рукой щеку.

– История с храпом – правда?

София посмотрела на нее и не удержалась от улыбки:

– Нет!

– Ага! Что же мы тогда празднуем? – спросила Матильда, поднимая свой бокал.

София заговорила в самых общих чертах о повышении, которое получила утром. Нет, речь не о смене места работы и не о повышении зарплаты: не все ведь исчерпывается материальными соображениями! Если Матильда сделает над собой усилие и прекратит насмешничать, она, может быть, сумеет ей растолковать, что бывают задания, приносящие нечто неизмеримо большее, чем деньги или власть, – небывалые личные достижения. Власть над собой – во благо, а не во вред другим – может доставить огромное наслаждение.

– Да будет так! – подытожила Матильда со смехом.

– С тобой, старушка, мне еще придется повозиться! – с досадой промолвила София.

Матильда взяла бамбуковую бутылку саке, чтобы наполнить бокалы, – и тут лицо Софии резко исказилось. Она схватила подругу за руку и буквально вытащила ее из кресла.

– Бежим отсюда! К выходу! – завопила София.

Матильда окаменела. Из-за соседних столиков тоже удивленно глядели на женщину, отчаянно крутившую головой и кричавшую в страхе перед невидимой угрозой:

– Уходите все, быстрее отсюда, торопитесь, бегите!

Посетители неуверенно наблюдали за ней, подозревая, что перед ними разыгрывают нелепый фарс. Управляющий заведением подбежал к Софии, сложил руки в умоляющем жесте: он знает, что она ему друг, и просит перестать беспокоить уважаемых гостей его ресторана. София крепко схватила его за плечи и потребовала немедленно эвакуировать всех посетителей и персонал. Он должен ей доверять, счет идет на секунды! Лиу Чан не был особенно мудр, но инстинкт его никогда не подводил. Он дважды хлопнул в ладоши и произнес несколько слов на кантонском диалекте китайского языка. Знающие свое дело служащие тут же пришли в движение. Мужчины в белых ливреях отодвигали стулья, заставляя гостей вставать, и без промедления провожали их к трем выходам.

Лиу Чан остался стоять посреди стремительно пустеющего зала. София потянула его за руку, увлекая к выходу, но он уперся, глядя на Матильду, застывшую от страха на месте в нескольких метрах от него.

– Я выйду последним, – проговорил Лиу.

В эту минуту из кухни с криком выбежал последний из младших поваров.

Раздался чудовищный взрыв. Ударная волна, опустошая зал, сорвала с потолка монументальную люстру, и она тяжело рухнула на пол. Всю мебель, как насосом, вытянуло в широкий оконный проем, а разбитое вдребезги стекло уже усеяло улицу внизу. Тысячи красных, зеленых, синих кристалликов заплясали среди горы обломков на полу. Едкий серый дым, заполнивший обеденный зал, пополз тугими завитками вверх по стене дома.

За оглушительным грохотом последовала удушливая тишина. Лукас, остановивший внизу машину, угнанную часом раньше, поднял дверное стекло. Он страшно боялся пыли, к тому же все произошло не так, как предполагалось.

София отпихнула массивный буфет, потерла ушибленные колени, перешагнула через опрокинутый сервировочный столик. Кругом царил хаос. Под остовом высокого светильника, смахивавшего на облетевшее поваленное дерево, лежал директор ресторана. Он прерывисто дышал. София бросилась к нему. Бедняга корчился от боли. Кровь, залившая ему легкие, при каждом вдохе все сильнее зажимала сердце. Издали уже доносились сирены пожарных машин, мчащихся по городским улицам к месту катастрофы.

София умоляла Лиу держаться.

– Вам цены нет, – прошептал старый китаец.

Она взяла его руку. Лиу стиснул ее пальцы, положил ее руку себе на грудь, свистящую, как проколотая камера. Даже закрываясь, его глаза умели прочесть правду. Он нашел в себе силы сказать шепотом, что благодаря Софии он спокоен, потому что знает, что его вечный сон не будет сопровождаться храпом. Он захихикал, закашлялся.

– Моим будущим соседям сильно повезло! Они тоже ваши должники.

Изо рта у него потекла кровь, красная струйка поползла по щеке, смешалась с красным ворсом ковра. Оцепенев, он улыбался:

– Кажется, вам надо заняться подругой, я не видел, чтобы она выбежала…

София оглянулась, но не увидела ни Матильды, ни других тел на полу.

– У двери, под посудным шкафом, – подсказал Лиу, снова закашлявшись.

София выпрямилась. Лиу, не выпуская ее руки, заглянул ей в глаза.

– Откуда вы знали?

София видела, как его золотистые глаза покидает жизнь.

– Через несколько мгновений вы это поймете.

Тут лицо Лиу озарила радостная улыбка, словно на него снизошел покой.

– Спасибо за доверие.

То были последние слова господина Чана. Его зрачки уменьшились до размера булавочного острия, веки смежились, щека легла на ладонь его последней посетительницы. София погладила его лоб.

– Простите за то, что не провожаю вас, – прошептала она, осторожно опуская неподвижную голову на пол.

После этого она встала, убрала с пути перевернутую тумбочку и подошла к рухнувшему шкафу. Усилие – и шкаф отодвинут, под ним обнаружилась бесчувственная Матильда с торчащей из бедра здоровенной вилкой, предназначенной для блюд из утки.

По полу скользнул луч пожарного фонаря, потом появился сам пожарник. Подойдя к двум женщинам, он первым делом достал из чехла на плече рацию и доложил, что обнаружил двух пострадавших.

– Одну! – поправила его София.

– Тем лучше, – проговорил мужчина в черном, осматривавший место взрыва, не ступая в груду обломков.

Бригадир пожарных пожал плечами:

– Видать, федеральный агент. Они теперь поспевают на взрывы раньше нас. – И пожарный прижал к лицу Матильды кислородную маску. Подошедшему подчиненному он сказал: – Перелом ноги, а может, и руки, потеря сознания. Вызови санитаров, пусть немедленно ее заберут. А этот? – Он ткнул пальцем в тело Чана.

– Слишком поздно, – заключил не сходивший с места мужчина в черном костюме.

София обнимала Матильду и старалась побороть горечь, стоявшую комом в горле.

– Это все из-за меня, не надо было сюда соваться…

Глядя сквозь выбитое окно на небо, она произнесла вполголоса, нижняя губа у нее дрожала:

– Не надо сейчас! У нее могло получиться, она встала на правильный путь. Мы ведь договорились подождать несколько месяцев, прежде чем что-то решить. Она дала слово!