Семь дней из жизни господина Н (СИ) - Страница 10

- Например, сегодня?

- Можно и сегодня...

- Но... как твое здоровье сейчас?

- Нормально. И сегодня и вообще.

- Для тебя я всегда свободен, ты знаешь...

- Когда-то да. Но теперь ты такой важный, страшно подступиться. К тому же эти твои девочки...

- Выбрось их из головы, чисто спортивный интерес.

- А то я не знаю, что ты им дипломные проекты составляешь!

- Я всегда своим студентам помогаю, - пробормотал Н. и вернулся на главную дорогу: - Так что, едем сразу после работы или дать тебе пару часов на подготовку?

- Приезжай к семи. На случай твоего опьянения у меня есть раскладушка.

- Я помню.

Если бы у господина Н. была возможность выбора, он однозначно уклонился бы от назначенного свидания. Вслед за господином Оноре де Бальзак он был готов петь дифирамбы тридцатилетним женщинам, но женщины под пятьдесят такого энтузиазма у него не вызывали. Однако желаньем вновь доверившейся ему давней приятельницы Н. пренебречь не мог. В конце концов, не на пытки же он шел...

С таким кислым настроением, глубоко упрятанным под сдержанной улыбкой, он вошел в хорошо знакомую квартиру. Облик Елены его приятно поразил: в синих линялых джинсах и голубой мужской рубашке с закатанными рукавами, с двумя задорными хвостиками волос, блестящими ясными глазами и легкой улыбкой на все еще полных, лишенных помады губах она была похожа на студентку с портрета тридцатилетней давности, хранящемся (он помнил) в семейном фотоальбоме. Особенно при избранном для свидания приглушенном освещении.

От всей души он сказал ей комплимент, затем второй - по поводу удачной перестановки мебели и вообще уютного интерьера квартиры. Н. знал, как падка Елена на комплименты, но и чутка на фальшь. Заметив, что ее улыбка благодарно дрогнула, а щеки слегка порозовели, Н. понял, что его галантность оценена достаточно высоко. Развивая первый успех, он поразился хорошему росту ее горшечных цветов, со вкусом расставленных по квартире, и тонко подметил, что их буйство свидетельствует без слов о хорошем самочувствии хозяйки, порадовался хорошей погоде, оценил приятность запахов, доносящихся с кухни...

Рассеянно вроде бы внимавшая его благоглупостям Елена при последнем комплименте тотчас пригласила гостя к столу, доставая из холодильника и знаменитые настойки. Таким образом, начало вечера напоминало лучшие эпизоды их отношений...

Часа через два они, слегка охмелевшие от настоек, отяжелевшие от еды и подуставшие от разговоров, переглянувшись чуть смущенно, встали из-за стола и двинулись проторенными некогда тропами: он в ванную, мыться и бриться, она разбирать кровать.... Еще через полчаса ее знакомое, как будто прежнее тело вытянулось рядом с ним под простыней.

Полный признательности за приглашение и удачный вечер Н обнял хрупкие плечики, приник губами ко все еще нежной шее и, с некоторым облегчением, почувствовал пробуждение желания. Взращивая его, он убыстрил поцелуи, перемещаясь на плечи, щеки, глаза, губы... Она закинула тонкие руки на спинку кровати, и Н. вдруг впился в ее душистую нежнейшую подмышку, враз ощутив приличную эрекцию. Она тоже встрепенулась, ее колени поднялись и распались в стороны, приглашая мужскую "штуку"ко входу. Контакт состоялся, но Елена судорожно вывернулась из-под любовника со стоном:- Больно...

"Штука" в отчаяньи дернулась, исторгла из себя сгусток спермы и стала тихо увядать.

Напрасны были последующие, не раз проверенные тактильные ласки, возникавшие в памяти Н. - желание более не давалось им. В конце концов они разомкнули объятья и долго лежали, переживая свое: она - крах выпестованной попытки сближения, он - прогрессирование импотенции и окончательную потерю былой любовницы. Наступил момент, когда Н. стал обдумывать способ деликатной ретировки, но Елена облегчила ему задачу, заговорив об этом первой: в одной постели с ним она никогда не высыпалась. При прощании на пороге он был воплощенная душевность, она же суховата.

На улице он глянул в равнодушное далекое звездное небо, горько усмехнулся и двинулся когда-то привычным путем домой.

Баллада "Мечта", сочиненная господином Н. в период, когда Елена в нем впервые разочаровалась

Давным давно или на днях

Не так уж важен срок

Как ты из влажного песка

Сосредоточенно сопя

Лепила пирожок

Сей факт, конечно, невесом

Так почему ж меня

Берет досада иногда

Что в той песочнице рядком

Не копошился я?

Под крымским солнцем гомоня

Мелькая там и тут

Всходил студентов дружный рой

С уступа на уступ

Девиц я за руки тянул

Чтоб стал подъем скорей

Как жаль, что не было тогда

Средь этих рук твоей...

Покинув степь и Дон и дом

За тридевять полей

Умчалась ты, как пробил срок

У вольности твоей

И там, где Сихотэ-Алинь огородил моря

Сыскался тот, чей взор смущал

В груди желанья пробуждал

Увы, то был не я.

Но полно бога мне гневить

Была, была пора

И эти серые глаза

Смотрели на меня

И хоть читал я в них порой

Немой вопрос: по кой?

Но отсебятину мою

Ты слушала от дня ко дню

От дня ко дню пятнадцать лет

Но канули оне

И вот осенним тусклым днем

Ты возразила мне

Сказала ты: конечно, я

Привыкла слушать соловья

Но все же мне сейчас, прости

Совсем не до тебя

С тех пор лелею мысль одну

Когда наступит срок

И ты в заоблачную тишь

Как многие взлетишь

Но проницательный Петро

Придержит двери в рай

С такими помыслами, мать

Тебе здесь долго не бывать

В чистилище ступай

И вот тогда-то мы с тобой

На сковородке огневой

Или в купели ледяной

Как бы там бойко не плясать

Все ж встретимся опять...

СУББОТА

...голос своего единственного, пожалуй, друга, Владимира Гнедича, тоже геолога. - Если ничем особенным, то приезжай, давно не общались. С собой ничего не бери, мне на днях подачку кинули.

- О кей, через полчаса буду.

По дороге к Гнедичу Н. все же купил коробку конфет для детей Владимира числом три и желтую чайную розу для молодой жены, которую муж цветами не баловал.

Их знакомство состоялось двадцать лет назад. Тогда Владимир еще не имел шляхетской фамилии Гнедич, а, напротив, отзывался на ветхозаветную "Протоиреев". Внешне он был похож на Джона Леннона и старательно это сходство поддерживал: стригся под битлов, имел очки с тонкими дужками, носил только джинсы и клетчатые рубашки в талию. Его единственной дорогостоящей вещью был стереопроигрыватель с мощными колонками и объемными наушниками в комплекте с коллекцией качественных дисков-гигантов - впрочем, не только "Биттлз", но и других английских групп: "Лед Зеппелин", " Назарет", "Пинк флойд", "Смоки" и т.д. Затесались туда и некоторые континентальные группы: "Абба", "Спейс", "Бони М"... Из отечественных записей он держал только диск Тухманова "По волнам моей памяти", все остальные считая попсой и фуфлом. Были в коллекции и записи некоторых классических шедевров в исполнении самых знаменитых европейских оркестров. Господин Н., выросший под звуки классики из репродукторов, особо их приветствовал и не раз, полулежа на жесткой тахте Владимира в наушниках, впитывал нежные дивертисменты Моцарта или концерт ре-минор для скрипки с оркестром Вивальди - пока хозяин работал за столом с коллекцией палеофлоры.

Многие были в недоумении от дружбы Сергея и Владимира, внешне совсем разных, экстраверта и интраверта. Высокомерие, резкость, пренебрежение условностями, свойственные Владимиру, не раз ставили Сергея в неудобное положение перед пострадавшими от друга людьми, и он, как мог, пытался за его спиной сгладить неприятную ситуацию, за что потом получал от него нагоняй.

- Ты мямля и волокитчик, - жестко выговаривал ему Протоиреев. - Взять твое поведение с женой: ты с ней миндальничаешь, письма пишешь и дождешься, что она к тебе заявится. А потом снова рога наставит. А ты опять мямлить и жалеть ее будешь.... Я же предпочитаю обрубить отношения сразу, и люди, в конечном счете, будут мне только благодарны за то, что не подал им ложной надежды.