Семь дней из жизни человека (СИ) - Страница 15

   - А что вы собираетесь делать? - пискнул растерявшийся мальчик, пытаясь удержать хрупкое равновесие.

   - Ты будешь учиться летать, Адам, - хозяин Дома тем временем неспешно опустился в своё кресло и, закинув ноги на подлокотник, вернулся к своим бессмысленным играм с грязью. - Тебе же хотелось изучать что-то действительно интересное. Так что же может быть прекраснее первого полёта?

   - Вы сделаете мне крылья, - воодушевился ребёнок, - как у ангелов? Такие же огромные и прекрасные, чтобы тенью могли заслонить дом?

   - Нет. Людям крылья ни к чему. Просто закрой глаза и слушай мой голос.

   Адам послушно, хотя и не без опасения закрыл глаза и словно провалился в омут, подхваченный нахлынувшей темнотой. Она была так дика и непривычна после нескольких дней, проведённых в Доме под волшебными светилами, что сперва ослепила мальчика. Однако практически сразу из её нутра начали выделяться поблёскивающие кругляши изуродованных колон.

   - Человеческая жизнь, - раздался слева голос некромансера, такой отчётливый и завораживающий, будто мужчина нависал над самым плечом ученика, - подобна бесконечному блужданию во тьме. Но не слепому мытарству между великих колонн мирозданья в поисках некого смысла, а искусству канатоходца, скользящего по режущей нити над пропастью неведомого и несказанного не-Бытия. Вы понимаете, что, как бы ни старались, сможете идти лишь по натянутой кем-то чужим дорожке к неведомой цели за неизвестным чем-то. А мимо вас будут гроздьями проноситься чужие смыслы, виденья и миражы, что яростно будут желанны вами. Ведь собственный смысл люди усмотреть не могут. Его нет? Что ж, вполне возможно. Весь смысл такого движения заключён в том, чтобы не упасть и дойти из одной предзаданной точки в другую. И всё же вы не хотите смириться с таким положением, хотите свободы, широкого пути, а ещё лучше готового утрамбованного настила, на котором бы вы чувствовали себя спокойно и безопасно. Звучит заманчиво, иметь возможность двигаться свободно и самому создавать свой смысл. Но в этом заключён великий обман свободы. Всё, на что способен ты, на что горазда твоя душа, - это рассмотреть следующую точку и идти к ней. Любой шаг в сторону равносилен прыжку в пропасть. Поэтому-то ваш путь тяжёл и болезнен. Никто не отправляется в такое путешествие один. С рожденья человек обретает свою путеводную звёздочку, вроде той, что была тобой благополучно забыта. Такие звёзды задают человеку путь и освещают его, но только уверенно шагать по натянутой нити способен не каждый. Для этого и нужен советник. Он ведёт тебя и даёт опору в моменты потери равновесия, он не даёт тебе мешать другим путникам. Лишь он способен дать тебе "крылья"! С ним ты не почувствуешь нити под ногами и сможешь продолжать путь без боли и страха. Он станет твоим проводником во тьме. Доверься советнику, Адам, и тогда обретёшь свои крылья.

   Мальчик ничего не ответил: речи наставника производили на него гнетущее впечатление. Он видел свой следующий срез, видел мерцающую алую нить под ногами и смело, не раздумывая и не показывая страха, встал на неё. Казавшаяся полоской на полу, она болезненно впилась в ногу и даже сквозь ботинок ранила. Первый шаг был самым страшным и завораживающим, второй дался легче, третий, четвертый... "Зачем мне сдался какой-либо помощник, если я и сам прекрасно справляюсь?" - подумалось Адаму. Вдруг нить натянуто тренькнула и начала раскачиваться, как живая, юлить и выписывать зигзаги. Мальчик впервые ощутил, что под ним не пару локтей падения, а бесконечная пустота.

   - Помогите, господин! - испуганно закричал ученик, почти срываясь со своей хрупкой опоры, последней опоры перед коварной пастью бездны.

   - Почему ты обращаешься за моей помощью лишь в критический момент? - холодно поинтересовался хозяин Дома. - Я не обязан проводить каждого человека за ручку по его собственной нити. Ты и сам должен знать имя того, кто сможет удержать тебя от падения.

   - Злыдня-а-а!! - закричал в отчаянье мальчик.

   Не имея опоры и не будучи в силах открыть глаза, Адам ощущал уж за спиной звенящие шаги неминуемой гибели, только вдруг чья-то ладонь, маленькая и горячая, осторожно взяла его за руку и потянула за собой. Мальчик не видел своего спасителя, но со всей готовностью последовал за ним, благоговея от важности случившегося. Проводник шёл вперёд легко и не вызывал даже малейших подрагиваний алой полоски жизни. Постепенно Адам приноровился к его поступи. Шаг за шагом давался ему всё легче и легче, пока вдруг режущая нить не отпустила...

   Лишь ветер, лишь пьянящее чувство лёгкости и святости, переполняющее невесомое тело.

   - Что ты чувствуешь, Адам, - прошептал над самым ухом мужчина.

   - Я лечу, господин Витольд! - с восторгом кричал встречному ветру ученик, размахивая руками, как огромными крыльями. - Лечу! О, это чудесно! Это настоящее счастье, блаженство! Я понял всю тайну ваших слов! Советник! Мой советник, вот, кто должен вести меня! Отныне он меня будет вести! Я буду следовать только за ним! Я полечу над миром и возвещу об этом! И пусть все видят, что я познал вашу мудрость, господин! Пусть все знают, что творящий чудеса летает над собственным роком, следуя советнику. Преодолевает предначертание во имя великих чудес! Не привязанный к этой нити, я смогу сделать всё, что угодно! Я запомнюсь под именем Следующего советнику. Я обрёл...

   Задыхаясь от переполнявшего чувства свободы, Адам открыл глаза и всё, что успел заметить, как Витольд смял почти готовую фигурку и резко замахнулся. Ком грязи, попавший в голову, в момент остудил весь ребяческий пыл, охвативший душу мальчика от ощущения независимости и собственного просветления. Отплевавшись и злобно вытерев подолом рубахи отвратительные разводы с лица, поднялся ученик с колен и со всей силы отлетел обратно, ударившись головой о что-то твёрдое.

   Перед ним был всё тот же зал со срубленными колоннами, стол и кресла. Вот неподалёку приютился знакомый лежак, вон там некромансер помогает подняться на ноги, свалившемуся со своего "постамента" Адаму, а чуть дальше.... Адам закричал во весь голос и отчаянно начал молотить кулаками в прозрачную преграду, коварно отделившую его от реального мира своим обжигающим холодом.

   - Выпустите меня! Освободите! Это не честно! Я не должен был здесь оказаться! Не-е-ет!!! Пустите!! Что вы со мной сделали? Да как вы посмели!?!- до хрипоты рвал горло мальчик, продолжая глупым мотыльком биться о стекло. - Я человек! Вы слышите? Я - человек! Я реальный!! Нельзя со мной так!! Это подло, это гнусно!! Освободите меня сейчас же!! Это всё ты, подлец!! Я тебе ещё покажу! Я с тобой ещё поквитаюсь! Получишь ты у меня, Злыдня поганая!! Да выпустите же меня, наконец!!!

   - Что тебе не нравиться, Адам? - к стеклу подошёл Витольд, приобнимая за плечи трясущегося от страха Злыдню. - Он это часть тебя, так что, какая разница, кто где находится. Разве не этого ты недавно так яростно желал, когда говорил о следовании своему советнику? Я всего лишь исполнил твоё желание. Теперь Адам по ту сторону Бытия будет полностью подчиняться советнику.

   - Это ошибка!!! - завопил Адам. - Вы всё не правильно поняли!! Я вовсе не это имел в виду!! Я хотел сделать вам приятное: сказать то, чего вы от меня добивались!!! Вы же хотели это услышать!! Хотели, чтоб я помирился со Злыдней! Меня не должно было сюда забросить! Это его место! Я должен быть там!! Это ошибка!! Я настоящий! Настоящий!!

   - А может, я всё именно так и спланировал? - мужчина многозначительно улыбнулся, а его глаза на миг показались глубокими бездонными колодцами с ослепительным светом на дне.

   - Ах, так? Так со мной поступать?! Что я вам сделал? Это же он во всём виноват!! Он подстрекатель!! Он, - мальчик со всей возможной злостью бросился на коварного двойника, печально и доверчиво протягивающего навстречу человеку руки, в попытке задушить негодного, но схватил лишь воздух, рухнув под ноги хозяину Дома.

   Витольд, посмеиваясь, рассматривал поверженного мальчика, полного злобы, обиды и ярости. Некромансер казался довольным и язвительным в своей жестокой насмешке над чужим бессилием. Адам поднял голову: мужчина с грустным уставшим взглядом и вызывающей ухмылкой дерзко дёрнул подбородком.