Сексуальность мира как воля и представление - Страница 34

Подразумевается, что интеллектуальный или прикладной контакт людей без камуфляжа условностей цивилизации – то есть хотя бы одежды – будет совсем иным, чем за столом переговоров в офисе, скажем так.

Нет никакого сомнения, что звериная физиологическая суть высокого порядка даёт социальное преимущество в лидировании хотя бы из-за того же рефлексивного взаимодействия психики человека, когда слабый генетически зверь охвачен влиянием ауры силы, исходящей от генетически сильного зверя, что демонстрируется  повсеместно во всех иерархиях социума и нужно быть последним кретином, чтобы не воспользоваться внешними данными для достижения социальной или иной цели, связанной со взаимодействием стаи, то есть коллективного сознательного направленного движения мотиваций.

Естественно, это в большей степени касается гендерного представительства патриархального восприятия реальности, – не обязательно в среде мужчин, так как есть женское подобия, не уступающие своими звериными качествами в стайных контактах никакому мужчине, более того, женщина прикрыта дополнительно фактом своего пола – в матриархальном же восприятии это проявляется не столь явно, но гораздо более эмоционально, так как женщина не является зверем в любом случае и это-то и есть главная проблема взаимоотношений полов, часто приводящая к смене лидера не зависимо от его генетических качеств, так как мужчина в любом случае рождён женщиной,  и это неоспоримое подсознательное преимущество часто имеет достаточно трагические последствия при разрыве отношений, где первый в этом разрыве видит материнский аспект отторжения, что приводит к суициду, тогда как вторая достаточно легко переживает смену напарника, определяя этим более высокую стабилизационную надёжность психического аппарата в реальной жизни, а не ролевой игре магии завязывания отношений.

Проблема звериной сути в мужском рефлексивном обозрении заключается именно в изначальной установке на позицию мачо, хотя противоположная установка часто приводит к смене сексуальной ориентации, что в конечном итоге, то есть на определённом участке жизненной глиссады, несёт ещё большие проблемы, чем рефлексивный образ мачо, если только гомосексуальный неофит не попадает в закрытый социум аналогов – только по этой причине уже стоит в некоторый момент разделять в какой-то степени традиционное и не традиционное гендерное ориентирование, так как в смешенном порядке эта комбинация достаточно проблематична социально и не только, подразумевая достаточно высокий потенциал интеллекта и, что не менее важно, эстетизма представителя ЛГБТ-сообщества и несколько иной представителя стандартного видения отношений, что вполне пояснимо обыкновенным моментом самооценки, так как у нестандартно воспринимающих себя достаточно велика степень мотивации и, как пример, когда говорится, что левша более в чём-то способен, это просто имеет место путаница причины и следствия, так как левша изначально с раннего детства ощущает свою особенность и мотивирован различными психическими установками на подтверждение своей особенности, не более – это же касается и прочих вариантов подобного.

Поэтому классический мачо, обладающий здравым звериным чутьём, часто несознательно(или осознанно) понимает необходимость максимального сглаживания своей звериной ауры, которая по душе далеко не всем женщинам, не говоря уже о мужчинах, и таким образом в свет явился метросексуал как психорефлексивный вид мужской особи, пытающейся балансировать между своим эстетизмом и звериной генетикой, окутанной туманом иллюзивного напыления человечности, которая как понимание самой себя проделывает с сознанием людей такие выкрутасы, что многие до конца своих дней так и не понимают: что же это такое – сон, или тихое сумасшествие, которое всегда с тобой.

Магия оргии

Человеческая социальность  как необходимость выживания в мире постоянных угроз различного происхождения конечно же не может не быть генератором состояния релаксированного социального оргазмирования для предотвращения одной из самых важных угроз психике и сознанию единицы социума – депрессивного состояния и эмоциональной неустойчивости рефлексии в отрегулированном поле равновесия дикого мира, где отточена каждая деталь взаимодействия всего во всём, исключая человека как вид, который своей социально организованной деятельностью является паразитом в мире флоры и фауны, что невозможно отрицать, глядя на последствия его существования в течение хотя бы некоторого продолжительного участка длительности, наводящей на размышления о наличии некой системной защиты дикого мира от этой напасти, защите, которой не может не быть в комплексной организации законов инстинкта и развития видов.

Страх и эмоциональная неустойчивость это самые яркие и распространённые состояния людей в процессах преодоления вызовов природы на дуэльное противостояние, где природный ресурс защищён от ресурса человеческого отсутствием эмоциональной составляющей, которое способно убить отдельную особь человеческого вида всего лишь излучаемыми проблемами и испытываемым вслед за этим излучением страхом.

Искомое противоядие от этого наваждения, конечно же, было найдено в самой социальности как взаимодействии цельного с психологическим раствором подобий, единя и множа рефлексивную бронезащиту от инстинктивного излучения проблематики непознанного, что определяется как коллективное условное сумасшествие, снимающее напряжение дуэльного удара внешнего мира до номинальной релаксации животного удовлетворения.

Магия дьявола

Момент творчества как сложносоставное взаимодействие духовного наполнения и физического воплощения в любом случае несёт скрытый посыл самому автору в первую очередь, так как является некой эманацией из недоступного поля личной аутентичности, то есть автор всегда пишет о себе самом или своих внесознательных(или осознанных)альтер-эго, поэтому сочинитель от своих персонажей неотделим, как считается традиционно, поскольку они воплощение его способностей к желаниям.

Потенциальность же в любом случае базируется на любви к себе, поэтому размноженная любовь подобного типа рождает множество смысловых ответвлений, одним из которых является самолюбование посредством творения, что почти никто прямо и ясно не осознаёт, но, тем не менее, это является главной мотивацией творчества вообще и познания в частности, так как любой истинный мыслитель осознанно или нет принимает идею своей личной божественности, по крайней мере в момент творения, так как, отрицая догматику приоритетности в принципе, и осознавая, что идеальное поле едино, что можно ощутить императивно, в нём невозможно обнаружить ничего вообще, кроме рефлексивной бесконечности, где и бог и демиург это сама рефлексия, так как кроме неё у воспринимающего духовный сигнал нет и не может быть ничего в принципе.

Естественно, возможно предположить, что это поле вовсе не личностное – что и трактует религия – и автор идей и вообще всей радуги рефлексии некто иной, что никаким образом ничего не меняет, так как в любом случае искусство мышления, как и искусство творения, есть искусство возможного, поэтому принимающему рефлексивный сигнал предположительно даётся выбор признания верховенства личности или некой эманирующей силы, что и определяет качество и способность адекватного отображения сатанинского или божественного в своих собственных произведениях, так как и первое и второе есть синонимы и никаким образом не отличны друг от друга, разве что яркостью экспрессии.