Секретная история вампиров - Страница 15

Так же как и прошлым вечером, Гудини даже не осознал, что двигается, пока не обнаружил себя в ее объятиях; смешанные запахи — духи, тление, пудра, могильная земля — переполняли его голову, а она —

его мать!

— коснулась его щеки холодными губами.

— Мой дорогой мальчик, — прошептала она. — Мой милый ангел. Я так скучала по тебе. Дай мама тебя поцелует… дай я… моего мальчика… поцелую…

Она притянула его поближе, и Гудини обволокло облако вонючего дыма.

— НЕТ!

Чья-то рука ухватила его за плечо и оттащила назад как раз в тот момент, когда его мать…

подобие

его матери изменилось… превратилось в яростного зверя… в чудовище. Почерневшие губы растянулись, открыв удлиненные клыки; столовая наполнилась звуками. Крики, молитвы, скрип отодвигаемых стульев и…

— Гарри! Да Гарри же! Помогите мне!

Еле устояв на ногах, Гудини ощупал шею и обнаружил оборванный воротник; на его глазах сэр Артур пытался пронзить грудь Йелдгрейва серебряным наконечником своей трости. Вернее, то существо, что ранее было Йелдгрейвом. С лицом Йелдгрейва произошло то же превращение, что и с его матерью (или как там следовало называть то видение): из человеческого оно превратилось в звериное, кошачье (или, может, в морду летучей мыши?), и с желтых, не менее дюйма длиной, клыков на руку англичанина капала тягучая, блестящая слюна.

— ГЛУПЕЦ! ТЫ ПОСМЕЕШЬ ВЫСТУПИТЬ ПРОТИВ МЕНЯ? — прорычал он.

Лицо чудовища, но голос человеческий.

— Это немыслимо, — прошептал Гудини.

— Гарри! — крикнул сэр Артур. — Это наш единственный шанс! ПОМОГИТЕ ЖЕ МНЕ!

Не думая, ибо разум немедленно бы его остановил, Гудини ринулся вперед и вместе с англичанином навалился на трость. Наконечник вошел в грудь Йелдгрейва, из его рта хлынула вязкая черная жидкость. Гудини поперхнулся слюной и попятился, когда трость пронзила Йелдгрейва насквозь и вышла через плетеную спинку кресла.

Вокруг раздавались хриплые крики и вопли ужаса; приглашенные для разоблачения шарлатана гости наблюдали нечто такое, что превосходило их понимание. Крики изменились, когда

создание

в кресле обмякло, — удерживаемый торчащей из груди тростью, перед ними сидел разложившийся труп.

Гудини не мог оторвать глаз от этого кошмара и молился о том, чтобы проснуться.

— Боже мой! Что это было?

— Я пытался вам рассказать. — Сэр Артур ухватил его в поисках поддержки за руки. — Мои… мои письма этим утром. Вчера… вчера ко мне пришла Луиза и…

Англичанин со всхлипом медленно размотал с шеи шарф. Раны на его шее походили на укус гигантской змеи.

— Вампир, Гарри. Он превратил ее в вампира… несколько лет назад, и только сейчас… только… Он выжидал, понимаете, выжидал своего часа. И он дождался его. С моей помощью.

Сэр Артур упал на пол, увлекая за собой Гудини.

— Простите меня, Гарри. Пожалуйста, простите меня.

Гудини держал его как ребенка, медленно укачивая.

— Ш-ш, все хорошо. Все хорошо. Мы убили его. Все уже позади.

— Нет, — долетел до него шепот. — Не позади. Ваша… ваша мать все еще здесь. Разве вы не поняли, что он имел в виду? Гарри…

Энрих,

она все еще здесь.

Рон Гуларт

Гарбо уходит

О

н был одним из немногих посвященных, кто знал истинную причину, почему Грета Гарбо перестала сниматься в начале сороковых, когда весь мир еще считал ее звездой. Но Хиксу — невысокому, склочному, предприимчивому и неунывающе посредственному сценаристу многочисленных дешевых фильмов — приходилось держать рот на замке. Он стоял на пороге сногсшибательного разоблачения, и тут все пошло прахом.

Впервые он услышал о вампирском культе в облачный полдень ранней весной 1941-го. Он жевал вегетарианский ореховый бургер в одной из заботящихся о здоровье своих посетителей забегаловке на улице Гоунер в Голливуде. Забегаловка, построенная в форме огромного помидора, находилась напротив студии «Пентаграмма», где как раз проходили съемки фильма по его последнему сценарию — «Возвращение невидимого вампира». По меркам «Пентаграммы» его можно было считать высокобюджетным фильмом — на съемки отводилось целых семь дней.

— По достоверным источникам, Бог создал мир за шесть дней, — объяснял Хикс очень симпатичной, стройной блондинке-официантке, которая задержалась у его столика. — Так что, Инза, мой фильм выйдет на один день лучше.

Инза Крамер кивком указала на его тарелку:

— Как тебе бургер?

Прищурив один глаз, Хикс провел рукой по непослушным вьющимся волосам и принял глубокомысленный вид.

— У него ореховый вкус, — сообщил он.

— Да будет тебе. Шеф-повар пробует новый рецепт и попросил меня узнать мнение покупателей.

— У вас есть шеф-повар?

— Фредди. Ты его знаешь.

— А что говорят другие посетители? — поинтересовался Хикс.

— На этой неделе только ты заказал ореховый бургер.

— Какая честь первым пожинать плоды трудов Фредди! — Он откусил от бургера. — Передай ему, что еще я сказал: «Ням-ням».

Инза Крамер пригнулась поближе.

— Ты можешь хоть минуту побыть серьезным, Хикс?

— А как же. Что случилось, дитя мое?

— Ты слышал о Нэнси Декер? — понизив голос, спросила девушка.

— Молодая актриса со студии «МГМ», — ответил он. — Пару дней назад ее нашли мертвой в парке Гриффит. Причина смерти — злокачественная анемия.

— Могу тебя заверить, что, как человек, собственноручно написавший не только «Возвращение невидимого вампира», но еще и «Невесту оборотня» и «Парад зомби», я, несомненно, имею право на звание знатока страшных штучек, — уверенно закивал Хикс, да так, что лохматые волосы разлетелись во все стороны. — Скажу тебе по секрету, Калифорнийский университет рассматривает вопрос о присуждении мне почетной степени в области оккультизма. Вот-вот вручат.

— Хикс, Нэнси убили.

Он выпрямился на скамье.

— Вот как?

— Ее убил вампир, — еле слышно прошептала девушка.

— С чего ты взяла, Инза?

— Мы были друзьями. До того как ее заметили на «МГМ», мы часто брали вместе сверхурочную работу. Она связалась с тем странным культом и…

— Кофе, — потребовал загорелый дублер через два столика, — если ты уже накокетничалась вволю с этим писакой-недомерком, милочка.

Хикс поднялся со своей скамьи.

— Пять футов шесть дюймов — это тебе не недомерок, Бак, — объявил он и сел. — К тому же Микки Руни еще ниже меня, а ему поклоняются миллионы.

— А насчет писаки ты не возражаешь?

— С писакой могу согласиться, — ответил сценарист, — если добавишь к нему «горячо любимый».

— Договорились. Так можно мне кофе, Инза, солнышко?

— Извини, Хикс. — И стройная официантка заторопилась на кухню.

— Вампирский культ, — пробормотал себе под нос Хикс. — Вампирский культ. Возможно, я смогу это использовать.

На следующий же день Хикс столкнулся с первым в своей жизни вампиром.

Он сидел за столом в своей кабинке на студии «Пентаграмма» — эта часть студии когда-то служила конюшнями, но в свое время при помощи немалого количества фанеры их перестроили в Дом писателей. Хикс оторвался от почтенного, в летах, «Ундервуда» и постукивал пальцами по обложке одного из комиксов «Виз», в изобилии раскиданных по столешнице небольшого, хромого на одну ножку стола. Он зашел в тупик в предварительных набросках сценария к предполагаемому продолжению «Возвращения невидимого вампира». У него получался затрагивающий социальные проблемы фильм с рабочим названием «Невидимый вампир вступает в вооруженные силы».

— Инза, — произнес он вслух. — Мне нужно поговорить с ней о том вампирском культе, который она вчера упоминала. Точно, Инза Крамер станет источником так необходимого в наши трудные времена вдохновения. К тому же ее попка способна вселить энтузиазм в кого угодно.

Он затрусил по коридору к телефонной будке, которую поставила туда для своих сценаристов студия, и позвонил в помидорное кафе, где работала хорошенькая блондинка.