Секретная авиашкола. Немецкий учебный и испытательный авиацентр в СССР 1925-1933 гг. - Страница 11

Но особая интенсивность аварий и катастроф наблюдалась в последний период работы авиашколы — в 1932–1933 гг.; сказывались и износ авиатехники, и падение дисциплины среди пилотов.

7 июля 1932 г. в учебном бою столкнулись два Фоккера D XIII. Поврежденные самолеты спланировали на аэродром, и летчики остались невредимыми. Один из них, Экхарт Хевтер, в своем дневнике подробно описал этот случай: «Сегодня опять звено против звена. Ведущие мы. Второй взлет: Фальк в качестве ведущего, справа я, слева Радуш. Мы настигли противника и в течение 15 минут вели бой. У меня не было противника, поэтому я наблюдал за тем, как сражаются Фальк и Лютцов. Я находился в 50 метрах над ними. Лютцов атаковал Фалька, и я хотел прийти на помощь ведущему моего звена. Я спикировал на Лютцова и вскоре почувствовал удар по правому крылу. Тут я заметил, что приличная часть крыла отвалилась, и отлетел в сторону. В первые секунды после удара, глухого и резкого, я не мог сообразить в чем же дело. Потом пришло осознание случившегося, и я недоверчиво посмотрел на крыло. Сохраняя хладнокровие, я взял в сторону, чтобы улучшить видимость. Я отстегнул ремни, чтобы в крайнем случае мне ничего не мешало. <…> На полной скорости я с грохотом приземлился, сохранив свою «птичку»…

Обломки истребителя, на котором погиб И. Платц

От моего крыла откололся примерно метр… Фальк свинья свиньей! Его «птичка» точке сильно пострадала. Носовая часть вдребезги, а левая стойка полностью смята. Система водного охлаждения и топливный бак также получили повреждения…»[57].

Представления о последующих летных происшествиях, происходящих с пугающей частотой, можно почерпнуть из отчета Томсона руководству советских ВВС:

«8 августа [1932 г.] — в учебном бою столкнулись 2 Д XIII, повреждения значительные. Один летчик выпрыгнул на парашюте, другой совершил вынужденную посадку. Летчики получили ушибы, самолеты полностью разбиты.

25 августа — при учебном полете столкнулись 2 Д XIII инструктора и летчика. Инструктор (фон Тресков. — Авт.) упал вместе с самолетом и разбился насмерть. Ученик выпрыгнул с парашютом.

9 сентября — при учебном воздушном бое на Д XIII при выводе из крутого пике отвалились крылья. Летчик и самолет разбились.

13 сентября — Д XIII из-за неправильного захода на посадку врезался в пожарный автомобиль. Самолет в капитальном ремонте, летчик невредим.

17 сентября — при взлете на Юнкерсе Ю 20 из-за неправильного действия рулями самолет скользнул на крыло, упал и разбился. Летчик невредим.

В 1933 г.:

26 мая — при грубой посадке снесло шасси ХД 17 на аэродроме, поломаны крылья, деформирован фюзеляж.

2 июля — при учебном воздушном бое на Д XIII столкнулись 2 самолета учеников. Самолеты разбиты вдребезги. Один летчик спустился на парашюте, другой разбился насмерть[58].

10 июля — при тренировочном полете курсанта на Д XIII из-за невнимательного отношения к приборам сгорел мотор. Летчик сел вне аэродрома, разбил самолет. Летчик невредим.

13 июля — при посадке на аэродром Д XIII, пилотируемый учеником, из-за большого угла снес шасси. Самолет разломан, летчик невредим.

Почетный караул немецких курсантов у гроба разбившегося 2 июля 1933 г. летчика Поля

14 июля — ученик-летчик на Д XIII при посадке на аэродром вне посадочной зоны натолкнулся на копну сена. Самолет в капительном ремонте, летчик невредим.

19 июля — ученик-летчик на Д XIII допустил потерю скорости при посадке, самолет скапотировал и полностью разбит. Летчик получил ушибы.

Кроме этого, во время учебных боев в липецкой авиашколе было зафиксировано до 40 случаев пробития винта при воздушной стрельбе вследствие плохой регулировки [синхронизатора]»[59].

Гибли не только курсанты. 11 июня 1930 г. при полете на самолете «Альбатрос» в районе Смоленска из-за отказа мотора разбились опытный немецкий летчик старший лейтенант Эмиль Туи и бортмеханик Хундорф.

Тела погибших отправляли в Германию. Известны случаи, когда для соблюдения конспирации герметично закрытый гроб с телом упаковывался в ящик с надписью «Детали машин». Если о катастрофе становилось известно прессе, дело представляли как летное происшествие на спортивном самолете.

В Липецк с инспекционными поездками почти ежегодно прибывали представители советского и германского военного руководства. В сентябре 1928 г. город посетил начальник войскового управления рейхсвера генерал-майор В. фон Бломберг. В его отчете об этом визите говорится: «Общее впечатление от организации учебы, а также оценка сооружений как долговременных были великолепными»[60]. В сентябре 1929 г. там впервые побывал П.И. Баранов. Он писал: «Школа… представляет для нас несомненный интерес, с одной стороны, как готовая база для развертывания нашей летной школы в военное время, с другой стороны, как место стыка между нашим и германским организационным, тактическим и техническим опытом, причем для нас крайне важно перенять организаторские навыки немцев путем дальнейшей посылки в максимальном количестве для обслуживания школы и тренировки в ней нашего летного и подсобного персонала».

На банкете в честь визита высокого гостя начальник школы Штар поднял тост: «Лично я и от имени всех работающих в Школе смею Вас уверить, что мы приложим все усилия, чтобы углубить искренность наших дружественных отношений, соединяющих воздушные силы обеих дружественных армий Да здравствуют близкие нам Военно-воздушные силы Рабоче-Крестьянской Красной Армии!»[61]

Но это слова из «парадных» выступлений. Осенью 1929 г. в беседе с представителями рейхсвера К.Е. Ворошилов сетовал: «Липецкая школа существует давно, это самое старое из учреждений (имеются в виду немецкие военные центры в СССР. — Авт.), и она дала хорошие результаты для рейхсвера, в то время как мы, к сожалению, не извлекли из ее существования никакой пользы»[62].

Действительно, если сравнить методики обучения летчиков-истребителей в «школе Штара» и ВВС РККА, то особых новшеств у немецких инструкторов не наблюдалось. Так же, как в Липецке, в советских авиацентрах подготовки военных летчиков после учебных вылетов с инструктором на двухместном самолете обучали пилотированию истребителя в одиночных полетах, а затем полетам в группе. Наши летчики учились маневрированию, ориентировки на местности, высотным полетам (до 5 тыс. м) и пилотированию вблизи земли, воздушному бою против одноместных и многоместных самолетов, атаке наземных целей[63]. Проводились учебные стрельбы по наземным и воздушным мишеням. В качестве первых использовали деревянный щит с нарисованным на нем кругами диаметром 3 и 1 м, в качестве вторых — привязные мешки с несколькими шарами-пилотами внутри[64].

Немецкий фотопулемет зафиксировал момент учебного воздушного боя

Во время учебных боев между самолетами и русские, и немцы вместо пулеметов использовали фотосъемку. Однако если у нас снимки делали обычными фотоаппаратам, с ручным спуском, имея возможность получить всего три-четыре фотографии за атаку, то немцы применяли так называемые фотопулеметы — высокоскоростные автоматические фотоаппараты, способные делать до 400 снимков в минуту и, таким образом, весьма точно имитирующие стрельбу из пулемета. Длинные рулоны фотопленки немцы проявляли в оборудованной в Липецке лаборатории. устройство фотопулемета вызвало большой интерес у советских специалистов и было рекомендовано наладить в стране выпуск таких устройств. Отмечалось также широкое применение немцами радиосвязи с самолетами[65]. Нельзя забывать и том, что у немецких инструкторов прошли краткий курс обучения несколько десятков советских летчиков и авиамехаников. Так что чу>кой опыт все же использовался, и поэтому нельзя согласиться с мнением Ворошилова, что изучение летной подготовки немцев не принесло нам никакой пользы.