Секретарь старшего принца (СИ) - Страница 62
– Просто делай, что я велю, от тебя не требуется ничего особенного, – перехватив двинувшуюся к паху руку, я погладила девицу по мягким волосам, – я буду лежать на постели, а ты немного на мне попрыгаешь, тебе ведь не в первый раз.
И даже не в сотый.
– А пока просто тихо посиди, это зрелище для моего спутника, мне ничего не надо.
В общем-то, если всё будет происходить за ширмой, мне и целоваться с ней не придётся – по силуэту всё равно не определишь, соединили мы губы или просто уткнулись друг в друга.
Я даже почти успокоилась, но принц Элоранарр подготовил испытание, которого я не ожидала.
Он пришёл с высоким худым мужчиной, и я сразу ощутила ауру его ментальной магии. Мгновенно спрятала свою. Чувствительность у меня была выше, и мужчина, похоже, не заметил моих способностей.
Обнимая девицу за талию, я во все глаза смотрела на принца Элоранарра. Тот же обратился ко мне весьма язвительно:
– Надеюсь, слежение мозгоеда за твоей девицей тебя не смутит и не помешает насладиться процессом, ты же хорошо относишься к мозгоедам.
Менталист лишь губы чуть поджал, похоже, не первый раз с его высочеством общается и так обласкан.
План принца был ясен: в визуальном подтверждении я ему отказала, позволить менталисту лезть в мою голову он не мог из-за своей подозрительности, а вот девицу из борделя, которая и так менталистам продавалась вместе со всеми ощущениями, ему было не так жалко «мозгоеду» скармливать.
– Да, я очень хорошо отношусь к менталистам, – сухо и ровно подтвердила я, внешне оставаясь спокойной, а внутри… страх быстро погас: против менталистов работать меня тоже учили.
Собственно, в данном случае нужны высококачественные наведённые воспоминания. Хуже то, что придётся не продумать их от начала и до конца и потом единым махом вписать в память реципиента, как делается обычно, а вписывать в память в той последовательности, в какой они «происходят». При этом сохраняя верное ощущение времени (этим моментом в наведённых воспоминаниях часто можно пренебречь). И тщательно прописывая всю гамму ощущений (в нормальных воспоминаниях они немного притупляются, поэтому при наведении поддельных воспоминаний нет такой острой потребности учитывать все-все виды осязания и эмоциональную реакцию на них). И… я посмотрела на полупрозрачную ширму: всё это синхронизировать с собственными телодвижениями. Вдобавок сделать это так, чтобы менталист не понял, что я транслирую в память девицы поддельный поток ощущений.
Как говорил дедушка, в менталистике нет ничего невозможного, есть только ограничения, порождённые недостатком силы, слабостью воли и узостью нетренированного разума. Как драконесса из рода Сирин я не имела права на все эти слабости.
– Снятие амулета и проникновение в сознание – за дополнительную плату, – обозначила девица.
– Я что, выгляжу неплатёжеспособным? – пророкотал принц Элоранарр.
Ну… он выглядел скорее ненормальным, может, его так хотели спровоцировать на уход?
– Простите, господин, – девица потупила взгляд и потянула из волос заколку с амулетом ментальной защиты. – Я не хотела, чтобы вы полагали, будто я утаиваю от вас что-либо.
Заколка упала на подушки сбоку, и девица посмотрела мне в глаза.
Я шевельнула ногой, она слезла с моих колен, я же сразу перехватила её за руку – так, через прямой контакт с кожей, я смогу вливать в неё свои ментальные заклинания наиболее незаметно. Мы ушли за ширму. Принц Элоранарр подбросил нам светильников, чтобы чётче обозначить наши силуэты… может, ему нравится наблюдать за чужой близостью?
Сорвав с девицы тонкую ткань, я прижала прохладное мягкое тело к себе. Пришлось позволить себя поцеловать, но этого я почти не ощутила, сосредоточившись на её ощущениях. Менталист уже смотрел в неё, считывал тревожные эмоции и ощущения от моего сухого, неловкого поцелуя, я даже уловила его лёгкую усмешку. И хотя дар менталиста не отличался чувствительностью, он был сильным, хорошо защищён амулетами и собственными щитами. Даже через связь с девицей у меня было мало шансов быстро и незаметно проникнуть в его сознание и заставить без наведённых воспоминаний поверить, что я беру девицу тем, чего у меня отродясь не было.
Не стоило отвлекаться и искать другие пути, нужно было идти по самому очевидному, пока меня не раскусили. Я позволила стянуть с себя камзол, впечатываясь, вплавляясь в сознание девицы, выискивая в её памяти кусочки нужных впечатлений, содрогаясь от того, на что порой натыкалась. Сколько же здесь больных извращенцев!
Она расстегнула верхние пуговицы рубашки. Я выпустила крылья и потянула девицу на постель, рухнула на спину, позволяя ей усесться сверху. В штаны я подкладывала небольшой валик, так что в первый момент её ощущений хватило, а потом я добавила наведённых. Моё сознание оторвалось от тела, воспарило, и я увидела себя глазами девицы: я лежала под ней, распахнув серебряные крылья, так похожая на Халэнна, что… я словно видела его опять живым. Настоящее тело стало бесчувственной марионеткой, я потянулась руками к груди девицы, но сама ощутила прикосновения к соскам, сминающие груди пальцы.
Это было так дико и странно, словно это я сидела на Халэнне, и он ласкал меня, словно это я собиралась удовлетворить его. Мне захотелось вырваться, сбежать, но что-то меня остановило. Смесь эмоций. Натренированная годами привычка доводить ментальные упражнения до конца, вбитый дедом принцип всегда справляться с поставленной задачей, даже если устала, не хочешь, тебе в руку вонзают кинжал. И желание видеть Халэнна живым. Даже так.
Я ткала эту реальность из воспоминаний об ощущениях девицы и собственных воспоминаний о Халэнне. Пока руки девицы в реальности лишь изображали, что обнажают мою грудь, в наведённом для следящего менталиста образе мои руки расстёгивали пуговицы рубашки Халэнна, открывая жилистые мышцы. Мы жили вместе и я, конечно, видела его абсолютно голым, мне не составило труда досконально восстановить его образ. Я наклонилась и поцеловала его губы, скользнула ниже, покрывая поцелуями кожу, поглаживая плоский живот, на который упали мои длинные волосы, расстёгивая ширинку пуговица за пуговицей, высвобождая слишком твёрдую плоть. Волосы удачно прикрывали его от сияния сфер, создающих наши силуэты на полупрозрачной ширме. Я черпала чужие воспоминания, с невообразимой скоростью отсеивая всякую гадость. Мои губы охватили головку Халэнна, я склонилась, вбирая твёрдую плоть в рот, я двигалась вверх-вниз, помогая себе рукой, ощущая, как горячая головка упирается в нёбо, сжавшиеся на волосах пальцы, тянущие, требующие взять ещё глубже.
Кусочек за кусочком – создавая мозаику неотличимой от настоящего сказки.
Солёный вкус семени, стон, выгибающееся тело с бьющими по постели серебряными крыльями. Тяжёлое дыхание и ожидание нового приказа, как и полагается послушной шлюхе. И снова сильные пальцы, тянущие за волосы, красивое лицо с тонкими чертами, льдистые глаза, испарина на лбу. Вцепившиеся в бёдра руки, требующие насадиться на вновь восставшую плоть, резко дёрнувшие вниз, так что внутри всё сжалось от боли. Но руки, обернув вокруг чресел простыню, требовали двигаться, и я двигалась, нарочито постанывая, раскачиваясь, лаская собственные груди на показ. Халэнн дёргает меня за плечи, прижимая к своей твёрдой груди. Так двигаться тяжелее, но пальцы опять впиваются в волосы, шеи касаются заострившиеся зубы, опаляет частое, судорожное дыхание.
– Двигайся, двигайся быстрее, – рык над ухом, требовательные толчки бёдер и предвкушение завершения этой бешеной, всё более болезненной скачки.
Судорожные конвульсии крыльев, размётывающих подушки, пульсация плоти внутри, стон и растекающееся семя. И выдох, когда рука ложится на спину и просто удерживает на себе, не требуя больше ничего.
Тихие голоса за ширмой, надежда, что обойдётся без экзотических извращений. Лёгкая тревога, когда рыжий дракон заглядывает, смотрит сверху вниз, чуть приподняв губу над заострившимися зубами. И Халэнн подо мной, удерживая на своей груди, запрокидывает голову: