Секрет Высоцкого - Страница 12
02.03.1969
300-й[55] прошел прекрасно, сверх ожиданий. Читал Андрей, потом – ресторан ВТО…
Я удивляюсь Высоцкому – какая у него глотка?! Феномен. Кажется: предел, все, дальше ничего не будет, оборвется. Нет, он еще выше, еще мощнее и звонче издает звуки. Начали с ним «Баньку», мне не пелось, и тональность я не выдержал, и перестал, а он за двоих стал шпарить, да по верхам, да с надрывом – ох, молодец! Андрей повернулся: «Володя, ты гений!!» И в самом деле: Володя – гений, добрый гений.
24.03.1969
Вчера был 300-й «10 дней». Игралось. После Высоцкий пел для труппы. Такое благотворительное выступление от широты душевной.
26.03.1969
Вчера «Галилей» не состоялся снова… Заменить спектакль было невозможно. Допустим, «Тартюф», но, во-первых, уже два раза «Тартюфом» заменяли, во-вторых, Демидова в Германии (Лукьянова, значит, будет играть в первый раз), у Антипова голоса нет, и неизвестно, где он (Сабинин, значит, будет играть в первый раз), Славиной нет и т. д., а заменять даже не вторым, а третьим составом, который никогда не играл… это скандал. «Мокинпотт»? – опять Демидовой, Хмельницкого, Шаповалова нет и т. д. Дупак звонит Любимову: «Что делать? Что сказать зрителю, который сидит в зале: будет 1 апреля, в наш выходной день, идти «Галилей» или будет замена, и каким спектаклем?.. Я вас спрашиваю как режиссера этого спектакля – будет введен исполнитель, могу я об этом сообщить зрителю?..» В общем, повторилась ситуация, которая состоялась 9 ноября. Вышел на сцену Дупак, белый, дрожащий, даже желтый свет не исправил ничего:
– Дорогие наши зрители… На мою долю выпала очень печальная миссия сообщить вам, что у нас очень тяжело, очень серьезно заболел артист Высоцкий и спектакль «Жизнь Галилея» сегодня состояться не может. Все попытки к тому, чтобы заменить «Жизнь Галилея» другим спектаклем, ни к чему не привели, узнали мы об этом за полчаса до начала спектакля, явка артистов у нас к 6.30, и мы физически не можем сейчас собрать артистов для другого спектакля. Значит, мы предлагаем вам решить этот вопрос самим, голосованием. Есть два предложения: первое – желающие посмотреть наш спектакль «Жизнь Галилея» смогут это сделать 1 апреля (взрыв хохота, Дупак улыбнулся), если наш исполнитель к тому времени выздоровеет или нам удастся ввести исполнителя нового. Если же главный исполнитель не выздоровеет и нам не удастся к тому времени ввести другого артиста, потому что сейчас идут каникулы, мы играем по два спектакля в день, сцена занята, то 1 апреля будет замена, я предупреждаю об этом, а каким спектаклем мы будем заменять, давайте решать вместе. Мы можем заменить либо «Тартюфом», либо «Мокинпоттом».
– Два раза уже заменяли!
– Голосуем. Кто за то, чтобы в случае замены 1 апреля шел «Тартюф»?
Шум, выкрики…
– Кто за то, чтобы пошел «Мокинпотт»?
– Не надо «Мокинпотта»…
– Меньшинство. Значит, решено, в случае, если спектакль «Жизнь Галилея» 1 апреля не состоится, пойдет «Тартюф». Кто не согласен с таким решением вопроса, может получить сейчас деньги в кассе нашего театра.
– Я выросла в театре, ничего подобного не помню…
– Я 30 лет работаю в театре, ничего подобного не видела…
Дупак:
– Мы только умеем интриги вести, а руководить театром у нас не получается. Кто отпускал Васильева в Ригу? Любимов? Ну вот… А я ничего не знаю об этом… Один одно делает, другой…
Любимов не приехал. Теща: «Он уехал с Люсей, а куда?..»
– Никто не расходится, сейчас будет репетиция «Галилея», поехали за Шестаковым…
– Шестакова нет дома… Завтра «Павшие», надо думать о «Павших». Васильева нет, кто будет читать Кульчицкого?
– Золотухин. У него на слуху. И Алёшкина…
Любимова нет. Он куда-то сбежал, закрыв глаза. Стали спорить… Голдаева вводили когда-то, пусть выручает, он знает текст. Так и порешили.
Дупак:
– Вчерашняя отмена «Галилея» ох как может нам откликнуться: совещание секретарей компартий соцстран. Что вы делаете?!
Я не могу себе даже предположить, что будет дальше с Высоцким. То, что его не будет в театре, это мне совершенно ясно, и даже если бы мы очень захотели его сохранить, это нам не удастся. Управление культуры на это дело теперь не пойдет никогда и при случае попытается подвести под этот факт обобщающую базу разложения и разболтанности всего коллектива. А что с ним будет дальше, не представляю, особенно после заявления Шапошниковой[56] на заседании идеологической комиссии (3 марта 1969 г. в горкоме под председательством Гришина Шапошникова сказала: «Театр на Таганке выгнал Высоцкого, так его подобрал «Мосфильм»). Он может скатиться в совершенное дерьмо уже по существу. Но странное дело, мы все – его друзья, его товарищи – переносим это теперь уже довольно спокойно. Володя привил нам иммунитет, уже никто ничему не удивляется, все привыкли. Вчера была история ужасная, но что можно спросить, стребовать с больного, пьяного человека. Все наши охи, ахи – как мертвому припарка, все наши негодования, возмущения, уговоры, просьбы – все на хрен. А что мы должны после этого переживать, почему мы должны мучиться и сгорать перед зрителем от стыда? Мы опять только обвиняем все наше худ. руководство во главе с Любимовым, что до сих пор не обеспечен второй состав. Почти два месяца крутили баки Шестакову, потом бросили, а вчера кинулись к нему снова звать на репетицию, чтобы 1 апреля сыграть. Это же все до такой степени несерьезно, что и говорить не хочется. Крутят мозги человеку, а шеф не уверен – может ли Шестаков сыграть. Но ведь и шефа понять можно, если захотеть: ему ли заботы второго состава? Он месяц занимался «Кузькиным», до сих пор еще не отошел. «Мать» подпирает. А тут каникулы… Там вводы бесконечные и т. д., артисты разбегаются по съемкам, приходят нетрезвые. Ведь на его месте с ума можно сойти очень просто.
В спектакле «Павшие и живые» Владимир Высоцкий играл не только Гитлера. Вот что говорил он сам об этой постановке: «Павшие и живые» – это очень дорогой для меня спектакль, потому что в нем я не только читаю стихи замечательного поэта Семена Гудзенко, но это был первый спектакль, для которого Любимов попросил меня написать песни, то есть моя поэзия тоже входит в этот спектакль. Я играю там много ролей вместе. Это спектакль о поэтах и писателях, которые прошли через Великую Отечественную войну, одни погибли, другие живут до сих пор, но на их творчестве лежит печать военных лет».
27.03.1969
Говорят, со вчерашнего дня, т. е. с 26 марта 1969 г., Высоцкий в театре не работает, и будто уже есть приказ о его увольнении.
31.03.1969
Высоцкий уволен по ст. 47 «г», и никто не говорит о нем больше. Никому его не жаль, и ни одного слова в его пользу. Где он, что, как – тоже никого не интересует.
05.04.1969
Славина:
– Давай сходим к Вовке в больницу. Надо. Полежит и вернется. Как С. закладывал его в эти дни, во негодяй! Дружили все-таки… Он бы и нас с тобой выгнал из театра и один остался. Г. тоже против нас копает, хорошо, Петрович не слушает.
Назаров (по телефону):
– Видел на студии Володю. Они с Мариной смотрели «Сюжет»[57]. Выглядит он неплохо… такой приукрашенный покойничек… Спросил меня: «Когда мы все встретимся… с Валерием посидим… выпьем малеха?» Как ты на это смотришь? Может быть, действительно… посидим?
– Я еще не знаю, как ко всему этому относиться. Мне трудно пока разобраться в себе, в своих прежде всего чувствах, принципах и пр.