Секрет Ведьмака - Страница 5

– Просто поцелуй его в лоб, Том, – настойчиво повторила мама. – И пожелай ему благополучия. Не смотри, что он спит, – какая-то часть его услышит твои слова, и ему станет лучше.

Я взглянул на маму; наши глаза встретились. Ее взгляд был тверд как железо. Какая же сильная у нее воля! Я сделал как она просила. Склонился над постелью и легко коснулся губами отцовского теплого влажного лба, почувствовав при этом странный запах. Вроде бы цветов – но каких?..

– Поправляйся, папа, – прошептал я. – Весной я снова загляну к вам, тогда и увидимся.

Внезапно во рту стало сухо. Я облизнул губы и почувствовал вкус соли с его лба. Мама с грустной улыбкой кивнула на дверь спальни.

Я пошел к выходу, но внезапно отец закашлялся. Я в тревоге обернулся, и в этот момент он открыл глаза.

– Том! Том! Это ты? – воскликнул он и снова закашлялся.

Мама метнулась мимо меня к постели, склонилась над отцом и стала нежно поглаживать его по голове. Вскоре кашель утих.

– Да, Том здесь, – сказала она. – Но не разговаривай слишком много, а то устанешь.

– Как работа, парень? Стараешься? Учитель доволен? – Голос у отца был слабый, хриплый, как будто что-то застряло в горле.

– Да, папа, все путем. Знаешь, отчасти поэтому я здесь. – Я подошел к постели. – Учитель оставляет меня у себя и хочет получить последние десять гиней, которые ты должен ему за мое ученичество.

– Отличные новости, сынок. Я очень доволен тобой. Как тебе работалось в Чипендене?

– Хорошо, папа, но зиму мы проведем в его доме на вересковой пустоши Англзарк.

Внезапно отец встревожился:

– Ох, не надо бы тебе туда, сынок. – Он бросил быстрый взгляд на маму. – Об этом месте ходят странные слухи, и все как один скверные. Там нужно иметь глаза на затылке. Держись поближе к учителю и слушайся каждого его слова.

– Не волнуйся, папа, со мной все будет хорошо. Я каждый день узнаю много нового.

– Не сомневаюсь, сынок. Должен признаться, сначала я не верил, что из этого будет толк – отдать тебя в ученики к ведьмаку, – но мама оказалась права. Дело это нелегкое, но кто-то же должен этим заниматься. Мама рассказывала мне о твоих успехах, и я горжусь тем, что у меня такой храбрый сын. Заметь, у меня нет любимчиков. Семь сыновей, все славные парни. Я люблю вас всех и горжусь каждым, но мне почему-то кажется, что ты можешь отличиться больше прочих.

Я молча улыбнулся, не зная, что сказать. Отец улыбнулся в ответ и закрыл глаза. Почти сразу же он задышал ровнее и снова погрузился в сон. Мама молча кивнула на дверь, и мы вышли.

Когда мы вернулись на кухню, я спросил маму о странном запахе.

– Раз ты сам спросил, расскажу как есть, – ответила она. – Ты не только седьмой сын седьмого сына, но кое-что унаследовал и от меня. Мы оба восприимчивы к тому, что называют приметами смерти. То, что ты почувствовал, – запах близкой кончины…

У меня перехватило горло, к глазам подступили слезы. Мама подошла и обняла меня:

– Ох, Том, постарайся не горевать слишком сильно. Это не означает, что папа непременно умрет через неделю, месяц или даже год. Однако чем сильнее этот запах, тем ближе смерть. Если человек поправляется, запах исчезает. Так и с твоим отцом. Иногда запах почти неощутим. Я делаю для папы все, что могу, и надежда еще не угасла. Вот, я все рассказала. Вроде как еще один урок для тебя.

– Спасибо, мама.

Пора было отправляться в путь.

– Не уходи в таком настроении, – нежным, ласковым голосом сказала мама. – Сядь у огня, а я приготовлю вам в дорогу бутерброды.

Я так и сделал, а она быстро наготовила целую гору бутербродов с ветчиной и цыпленком.

– Ты ничего не забыл? – спросила она, вручая мне сверток.

– Ох, да, деньги мистера Грегори!

– Подожди здесь, Том. Я поднимусь к себе и принесу их.

«К себе» не означало их с отцом спальню. Мама имела в виду всегда запертую комнату под самой крышей, где хранила свое имущество. Я был там лишь один раз. Тогда-то она и отдала мне серебряную цепь. Больше в эту комнату никто не входил. Даже отец.

Там стояли многочисленные коробки и сундуки, но я понятия не имел, что в них. Судя по тому, что мама сейчас сказала, видимо, там были и деньги. Наша ферма тоже была куплена на мамины деньги. Она привезла их из Греции, где родилась.

Вернувшись, мама отсчитала мне десять гиней. В ее глазах мелькнула тень беспокойства:

– Зима будет долгая, тяжкая и суровая, сын. Все приметы говорят об этом. Ласточки улетели на юг почти на месяц раньше обычного, а первые заморозки ударили, когда некоторые мои розы еще цвели, – такого я и не упомню. Так что будет трудно, и, как мне кажется, все мы выйдем из этой зимы немного другими. Но проводить такую зиму на Англзарке… хуже и не придумаешь. Папа волнуется из-за этого, сынок, и я тоже. Он все сказал правильно, поэтому буду с тобой честна.

Тьма, без сомнения, становится все сильнее, и ее власть особенно велика на этой вересковой пустоши. Много лет назад там поклонялись древним богам, и зимой кое-кто из них начинает ворочаться во сне. Худший из них Голгоф, его еще называют Властелином Зимы. Так что старайся держаться поближе к учителю. Теперь он твой единственный настоящий друг. Вы должны помогать друг другу.

– А как насчет Алисы?

Мама покачала головой:

– Может, с ней все обойдется, а может, и нет. Видишь ли, на этом стылом верещатнике вы окажетесь ближе к тьме, чем в любом другом месте графства. Так что Алисе предстоит новое испытание. Надеюсь, она выдержит его с честью, но предвидеть, чем дело кончится, не могу. Поэтому, как я сказала, держись поближе к учителю. Это важнее всего.

Мы снова обнялись, я попрощался и зашагал по тропе.

Чем ближе к Англзарку, тем сильнее портилась погода.

Сначала пошел дождь, потом прямо в лицо задул холодный юго-восточный ветер. Тяжелые свинцовые облака висели почти над нашими головами. Позже ветер подул даже еще сильнее, а к дождю добавился снег с градом. Земля под ногами размякла, превратившись в грязь, и мы шли все медленнее и медленнее. Ко всему прочему мы то и дело натыкались на топи, сплошь заросшие мхом, и только умение Ведьмака позволяло миновать их.

Однако наутро третьего дня дождь ослабел, облака разошлись, и впереди показалась зловещего вида гряда холмов.

– Вот она. – Ведьмак ткнул посохом в сторону горизонта. – Пустошь Англзарк. А в четырех милях к югу от нее, – он сделал тот же жест, – Блэкрод.

Разглядеть деревню отсюда не представлялось возможным. Правда, мне показалось, что я увидел дымки, но это могли быть и облака.

– А Блэкрод – на что он похож? – спросил я.

Время от времени хозяин упоминал об этой деревне, и я подумал, что, может, именно туда мне придется еженедельно ходить за провизией.

– Там жители не такие дружелюбные, как в Чипендене, поэтому держись от этого места подальше. Люди не слишком обходительные, и большинство из них родственники. Я знаю, я там родился. Нет, Адлингтон гораздо приятнее, и до него уже всего ничего. Примерно в миле севернее Адлингтона мы тебя и оставим, девочка, – добавил Ведьмак, обращаясь к Алисе. – Ферма «У пустоши», так она называется. Хозяева мистер и миссис Хёрст, с ними ты и будешь жить.

Примерно час спустя мы добрались до фермерского дома, стоящего наособицу неподалеку от большого озера. Ведьмак пошел туда один. Собаки встретили его лаем. Вскоре он уже стоял во дворе и разговаривал со старым фермером, который, судя по выражению лица, был не слишком рад этой встрече. Спустя минут пять к ним вышла и хозяйка. Никто из троих даже не улыбнулся.

– Уверена, мне тут вовсе не рады. – Уголки губ Алисы поползли вниз.

– Может, все не так уж и плохо, – ответил я. – Не забывай, они потеряли дочь. Некоторые после такого до конца жизни не могут оправиться от горя.

Пока мы ждали, я разглядывал ферму. Она выглядела не слишком процветающей. Постройки почти все обветшали. Амбар сильно покосился – казалось, вот-вот рухнет на землю. И вообще вид фермы нагонял тоску. При взгляде на озеро становилось так зябко, что хотелось поежиться. Это был унылый серый водоем, дальний его топкий берег переходил в болото, на ближнем росли чахлые ивы. Интересно, это тут утонула их дочь? Если да, то, глядя в выходящие на озеро окна, Хёрсты, должно быть, каждый раз вспоминают о случившемся.