Секрет Ведьмака - Страница 4

Я очень грустил, покидая Чипенден. Мне все больше нравились дом и сады и огорчала мысль о расставании с Алисой. Но зато я смогу увидеться с мамой и отцом. Сердце в моей груди радостно затрепетало, я почувствовал прилив сил. Впереди меня ждал родной дом!

Мы шли на юг, а я все время оглядывался на холмы. Я провел много времени так близко к облакам, что некоторые холмы воспринимал как старых друзей. В особенности Клин Парлик, самый ближний к летнему дому Ведьмака. Однако к концу второго дня пути эти высокие, хорошо знакомые холмы превратились всего лишь в лиловую полосу у горизонта, и я радовался, что на мне новая куртка. Ночь мы провели дрожа от холода в сарае без крыши, и хотя ветер унялся и светило скупое зимнее солнце, казалось, будто с каждым часом становится все холоднее.

Наконец мы добрались до моего дома, и с каждым шагом желание увидеть родных было все сильнее. Я очень волновался из-за отца. Когда я его видел в последний раз, он был серьезно болен; шансов на выздоровление почти не оставалось. Он собирался отойти от дел и передать ферму моему старшему брату Джеку с приходом зимы, однако из-за болезни это случилось раньше. Ведьмак сказал, что мы зайдем на ферму моего отца, но на самом деле она отцу больше не принадлежала.

Внезапно внизу я разглядел сарай и знакомый дом, из трубы которого поднимался дым. Пестрая мозаика полей вокруг и голые деревья смотрелись по-зимнему уныло, и мне страстно захотелось погреться у кухонного очага.

Учитель остановился в конце тропинки:

– Знаешь, парень, не думаю, что твой брат и его жена обрадуются, увидев нас. Не обижайся на них – то, чем занимаются ведьмаки, часто не по душе людям. Иди один и забери мои деньги, а мы с девочкой подождем здесь. Уверен, ты будешь рад повидаться с родными, но даю тебе не больше часа. Ты-то там будешь в тепле, а нам предстоит дрожать от холода!

Он был прав: моему брату Джеку и его жене не нравились все эти ведьмацкие дела. Они не раз предупреждали меня, чтобы я не тащил их в дом. Так что я оставил Ведьмака с Алисой и побежал по тропе к ферме. Когда я открывал ворота, залаяли собаки и из-за угла сарая вышел Джек. После того как я стал учеником Ведьмака, мы с ним не очень-то ладили, однако сейчас он вроде даже обрадовался мне и широко улыбнулся:

– Рад видеть тебя, Том. – Он похлопал меня по плечу.

– Я тебя тоже, Джек. Как там папа?

Улыбка на лице брата угасла:

– Нельзя сказать, чтобы лучше, чем когда ты здесь был в последний раз. Некоторые дни вроде бы ничего, но по утрам он так кашляет и захлебывается мокротой, что потом едва может отдышаться. Прямо сердце разрывается слышать все это. Мы и рады бы ему помочь, но не в наших это силах.

Я грустно покачал головой:

– Бедный папа. А я вот перебираюсь на зиму на юг, и Ведьмак прислал меня за деньгами, которые папа остался ему должен. Так что погостить у вас не могу, хотя очень хочется. Учитель ждет меня в конце вон той тропы. Я должен вернуться через час.

Об Алисе я не сказал ни слова. Джек знал, что она племянница ведьмы, и не жаловал ее. Я не хотел, чтобы они снова сцепились.

Брат бросил взгляд на тропу, после чего осмотрел меня сверху донизу.

– Одет ты подходяще, – с усмешкой сказал он.

Он был прав. Мешки я оставил с Алисой, но в своем черном плаще и с посохом выглядел как уменьшенная копия учителя.

– Смотри, какая куртка. – Я распахнул плащ, хвастаясь обновкой.

– На вид теплая.

– Мистер Грегори купил. Говорит, пригодится. У него дом на вересковой пустоши Англзарк, неподалеку от Адлингтона. Там проведем зиму, а в тех местах очень холодно.

– Да, зима там холодная, что верно, то верно! Ну, я, пожалуй, вернусь к своим делам. Не заставляй маму ждать. Она сегодня с самого утра прямо сияет. Наверно, чувствовала, что ты придешь.

С этими словами Джек пошел через двор, но, прежде чем скрыться за углом сарая, помахал мне рукой. Я помахал в ответ и зашагал к кухонной двери. Да, мама, скорее всего, знала, что я приду. Она всегда чувствовала такие вещи. Она повитуха и целительница, и предвидение часто ее выручает: мама заранее знает, когда потребуется ее помощь.

Я открыл дверь и увидел маму, сидящую около огня в своем кресле-качалке. Занавески были задернуты – мама очень чувствительна к солнечному свету. Увидев меня, она улыбнулась:

– Рада тебя видеть, сынок. Подойди, дай обнять тебя и расскажи мне все свои новости!

Я подошел, и она прижала меня к себе. Потом я отодвинулся и сел в соседнее кресло. С осени, когда я в последний раз видел маму, много чего произошло. Однако я отправил ей длинное письмо, где в подробностях рассказал обо всем, что случилось с нами в Пристауне, когда мы делали там свою работу.

– Ты получила мое письмо, мама?

– Да, Том, получила и очень жалею, что не сумела выкроить время и ответить тебе. Но я была очень занята здесь и знала, что ты непременно заглянешь к нам по дороге на юг. Как дела у Алисы?

– О, она определенно изменилась к лучшему, мам, и ей очень хорошо жилось с нами в Чипендене. Но знаешь, Ведьмак по-прежнему не доверяет ей. Мы перебираемся в его зимний дом, а Алису оставим на одной ферме, с людьми, которых она в глаза не видела.

– Суровое решение, – ответила мама, – но уверена: мистер Грегори знает, что делает. Вот увидишь, все будет к лучшему. Что же касается Англзарка, то будь осторожен, сын. Этот верещатник – унылое, мрачное место. Так что, считай, Алисе по-своему повезло.

– Джек рассказал мне о папе. Что, ему так плохо, как ты и ожидала, мам?

В последний раз, когда мы с ней виделись, она не сказала Джеку о своих худших подозрениях, но мне намекнула, что жизнь папы подходит к концу.

– Очень надеюсь, что силы у него еще есть. Нужен заботливый уход, чтобы он пережил зиму, а она, скорее всего, будет такой же суровой, как все зимы, которые я пережила в графстве. Сейчас он спит наверху. Погоди минуту, скоро мы пойдем к нему.

– Джек, похоже, настроен совсем неплохо, – сказал я, пытаясь смягчить тяжелое впечатление от ее слов. – Может, он смирился с мыслью, что в семье будет ведьмак?

Мама широко улыбнулась:

– Так оно и должно быть, хотя, мне кажется, дело скорее в том, что Элли снова в тягости и на этот раз ждет мальчика, это я могу сказать наверняка. Сына, который когда-нибудь унаследует ферму.

Я порадовался за Джека. В таких вещах мама никогда не ошибается. Потом до меня дошло, что в доме как-то очень тихо. Слишком тихо.

– А где же Элли?

– Мне очень жаль, Том, но, боюсь, вы не увидитесь. По средам она, как правило, отправляется к своей матери и берет с собой малышку Мэри. Видел бы ты эту девочку сейчас! Для восьми месяцев она очень крупная и ползает так шустро, что нужно иметь глаза на затылке, чтоб уследить за ней… Ну, я знаю, учитель ждет тебя на холоде, поэтому пойдем, посмотришь на папу.

Отцу под спину подложили четыре подушки, так что он крепко спал почти сидя.

– В легких собирается много мокроты, – объяснила мама. – В таком положении легче дышать.

Дышал отец тяжело, с шумом; лицо было серое, на лбу выступил пот. Он выглядел совсем больным – тень того сильного, здорового мужчины, который когда-то в одиночку тащил на себе ферму и был добрым, любящим отцом для семи своих сыновей.

– Послушай, Том, я знаю, тебе хотелось бы перемолвиться с ним словечком, но он не спал всю прошлую ночь. Может, не стоит будить его? Что скажешь?

– Конечно, мам.

Хотя я, естественно, расстроился, что не довелось поговорить с папой. Он так сильно болен. Кто знает, может, я вообще больше его не увижу…

– Ну, тогда поцелуй его, сынок, и пойдем…

Я изумленно посмотрел на маму. Когда это было, чтобы я целовал отца? Я, во всяком случае, такого не помнил. Похлопать по плечу, пожать руку – вот это да, это бывало.