Секрет фермы (СИ) - Страница 5

Улучив момент, Беглов пересек встречку и встроился в нужную полосу. И только потом смог бросить взгляд на сына: тот хмуро смотрел в одну точку перед собой. Одиннадцать лет! Такой взрослый… Макс с ужасом осознал, что чем старше становится Никита, тем меньше он, Макс, знает о жизни собственного сына.

— Давай так, — произнес Беглов, наконец. — Ты ведь знаешь наше правило?

— Какое именно? Не бить девчонок?

— Это вообще правило. Общее. Я про то, что за одно дело и то же два раза не наказывают.

— А… нуда.

— То есть свое наказание ты уже получил. Верно?

— А почему тогда сразу и телик, и планшет? Это же два наказания.

— Не наглей! Сформулирую иначе: без современных гаджетов с экраном. Ясно?

— Мне все равно.

— Слушай, я хочу знать, что произошло. Без ругани и новых наказаний. Ты мне все выкладываешь честно, и я не буду ругаться.

— И не психанешь? — недоверчиво переспросил Никита. — И нотаций не будет?

— Мы поговорим и все. Пока едем. Как будем дома — можешь идти к себе. Договорились? Только честно!

— К нам в этом году перевелась одна девочка из «Б» класса. Евангелина. Прикинь? Е-ван-ге-ли-на.

— И она тебе нравится?

— Я что, чокнутый? — Никита поморщился. — Говорят же тебе: Е-ван-ге-ли-на. Последнее слово парень произнес с нарочитым кривлянием.

— Имя и имя, — пожал плечами Макс. — И что? Ты дразнишь ее из-за этого?

— Да плевать мне, как ее там зовут. Она вся такая… Ну, знаешь… И пенал у нее из-за границы, и ручки с пахнущими чернилами. И с собой ей дают сэндвичи.

— Богатая?

— Видел я таких богатых! Просто выпендривается. Как будто мы прям не можем себе такие ручки купить! Говна-то…

— Эй! Осторожнее со словами.

— Короче. Она до меня докапывается.

— По поводу?

— Всякое там… Дура она, ясно? Типа у меня котлеты в коробке… И типа я вру, что у меня планшет есть. И папа у меня пастух. Что от меня козами воняет. Всякое, короче.

— А ты что? — аккуратно спросил Макс: планшет он сам запретил брать школу, а котлеты… Это же правильное питание, разве нет?

— Или, например, подходит такая… — продолжал Никита. — Просит, чтобы я сказал «ракета». Ну, я сказал, чтобы отстала. Ну, ракета. А она: «Твой папа начальник туалета». Говорю же: дура.

— Ты учителю говорил?

— А толку? Я ж не стукач. И Элине Сергеевне она все равно больше нравится. Элина! Точно! И как только Макс мог забыть?..

— А мне почему не сказал?

— Говорят тебе: я не стукач! Да и что ты сделаешь? А потом, в Чехию пока ездили, я думал, она забудет про меня и отстанет.

— Я поговорю с Элиной Сергеевной. Так. Допустим, ты знаешь, что она дура. Зачем стал связываться?

— Сегодня она входит такая в класс. Типа, фу, чем пахнет… А, это Беглов опять вернулся из своего козлятника… Ну, типа, понятно, почему от него мать сбежала. Я ее просто толкнул в плечо! А она отлетела и ударилась локтем об дверь… Ну, не дверь, а там угол такой при входе… Короче, она сопли распустила, ее отправили к медсестре. Синяк, все такое. Потом притащилась ее мамаша. А ее же раньше забирают. Ну вот. Начала орать, скандалить с Элиной Сергеевной, типа поднимет вопрос, родительский комитет, директор, вся фигня. Элина Сергеевна ее успокоила и обещала с тобой поговорить. И она такая: «Чтобы это был последний раз!» Ну, как я понял, жаловаться вроде уже не будут. Так что можешь не нервничать.

Макс безмолвно стиснул руль. Был бы он в тот момент рядом, сам бы хорошенько намылил рот этой девице. И ее мамаше заодно. Кем они себя считают? Куда смотрит учитель? Вот же гадины!

— Слушай, пап… — тихо начал Никита. — А это… Ну… Мама… Я знаю, мы договорились не касаться этой темы… Но почему она все-таки ушла?

Вопрос ударил Макса под дых. Ступор, страх, боль за своего ребенка… Сказать? Что всему виной банальное неумение выбирать правильных женщин?..

— Пап, осторожно! — вдруг завопил мальчик.

Будто со стороны Макс увидел, как на них летит синяя машина. Или это он на нее летит? Только яркое пятно и кровавые глаза стоп-сигналов. Слева фура. Гудок.

— Папа!

Руль вправо. Хлопок. Обочина. Колено.

— Пап, ты чего?! Что с тобой? Пап!

— Я в порядке. Нормально. Ты цел?

— Да. Не надо было тебя отвлекать…

— Я сам. Сиди, я выясню.

Их черный внедорожник правым боком завалился в канаву, но не смертельно. Не так глубоко здесь. А вот левой стороной, кажется, влетел… Нет, все нормально, даже не помялось. Небольшой синий след. Немцы умеют…

Макс поднял голову: метрах в пятидесяти затормозила та самая яркая машинка. Хэтчбек. Пижонский такой, небось, под заказ цвет делали. Наверное, баба за рулем. Избалованная папочкина девочка. И точно! Дверца распахнулась, и на мокрый асфальт ступила узкая ножка на остром и тонком, как шило, каблуке.

Если бы это случилось лет пять назад, Ольга бы уткнулась лицом в руль и расплакалась. Последний гвоздь в крышку ее гроба. Но если уж Венера Рояль на Якиманке и давала что-то своим служащим, так это стойкость и стрессоустойчивость.

Поэтому Ольга досчитала до десяти и вышла из машины. Сейчас она уже не боялась ничего. Отправили подальше в глушь? Прекрасно. Только накануне сочли нужным уведомить, что там пока лишь одно пригодное к проживанию помещение? Спасибо и на этом.

Она не ела с утра. Решила, что перекусит, как доберется до места. Забыла, что аккурат за МКАДом цивилизация исчезает. Забыла, что такое железнодорожный переезд и перевернутая фура. Когда образуется такая пробка, в которой люди гуляют от машины к машине, разминаются и курят. Собственно, даже сигареты, единственное, что можно было пихнуть в рот, у Ольги закончились.

Нет, навигатор довел ее до нужного поворота, но и тут ждал сюрприз: ремонт дороги.

— Объезд через Мишино! — крикнул ей любезный дальнобойщик и растворился в сумерках.

Ах, да. Смеркалось. Жуткая, просто-таки чудовищная дорога, изрытая ямами и трещинами, расшатала все стойки, и Ольга не удивилась бы, лишись она вдобавок ко всему колеса. Интернет не ловился, на бумажной карте местность была означена, как болото, и, положа руку на сердце, Ольга была с картографами согласна.

Мужик из шашлычной, где тараканов было больше, чем блюд, а потому поесть так и не удалось, указал направление. И вот, когда съезд уже маячил на горизонте, в нее въехал какой-то псих. Из местной братвы, не иначе. Кто еще станет носиться по темноте на черном джипе? Либо бандит, либо чиновник. И одно совершенно не исключает другое.

Но Ольга была уже не в том состоянии, чтобы бояться или элементарно включить инстинкт самосохранения. Все проблемы прошедшего дня перебродили в ней, вступили в реакцию, и теперь вся мощь взбешенной женщины готова была пробкой от шампанского ударить по криворукому водителю.

— Думаете, для вас закон не писан? — она уперла руки в боки.

Мужчина был высок, даже на каблуках она, пожалуй, не доходила ему до подбородка. Но он стоял чуть ниже, на обочине, и Ольга чувствовала себя уверенно.

— Кто так передвигается? И резко тормозит? Что за скорость — двадцать километров в час?! — отозвался он.

Ольга чуть ногой не топнула от возмущения. Или чтобы согреться: холод пронизывал до костного мозга. Замшевые ботильоны не грели совершенно, а итальянские лайкровые колготки, казалось, наоборот остужали. Стиснула зубы, чтобы не так трясло, скрестила руки на груди.

— Это была ваша вина! Надо смотреть на дорогу!

— А скоростной режим для чего придумали? Если у вас вместо двигателя пальчиковые батарейки, то и ездить надо по папиному газону!

Это был удар по самолюбию. Хочет выставить ее дурой, которая на машину заработала сомнительным трудом? Да она, может, в своей жизни работала больше и честнее, чем этот лихач! Только воровать и наезжать умеет!

— С меня хватит. Не собираюсь стоять здесь и выслушивать эти глупости. Я не виновата, что на ваших сельских дорогах не предусмотрено нормальное освещение.