Сейф - Страница 33
— Я видела, как он положил в пиджак моего мужа пистолет.
— Переоделся и приказал сжечь свою одежду?
— Да. Он стал требовать у меня другую одежду, а что я могла поделать, если человек вооружен?
Это была совсем новая версия взаимоотношений фрау Штрюбинг с Валбицыным. Она, видно, окончательно сориентировалась в ситуации и поняла, что теперь ему ничем не поможешь. Значит, и продаст Валбицына с легкой душой. Впрочем, это устраивало Бобренка.
Он сказал:
— Мы вдвоем войдем вместе в переднюю. Вы поднимете крышку и позовете его. Успокоите и прочее. Понятно?
Фрау Штрюбинг кивнула и тыльной стороной ладони вытерла еще влажные щеки.
— Свинья! — произнесла она твердо. — Какая свинья! А я ничего не заподозрила. Женщины вообще такие доверчивые и беспомощные...
Глядя на нее, никак нельзя было поверить в это, но Бобренок не стал ничего доказывать фрау Штрюбинг. Легко подтолкнул женщину в направлении усадьбы и пошел следом, поправив автомат на плече.
Фрау Штрюбинг потянула на себя крышку, и она поднялась легко, без скрипа, — была аккуратно смазана. Бобренок занял позицию слева от женщины: Валбицын, выходя, обязательно подставит ему спину. Чуть дальше, под самой стеной, втиснулся в узкий промежуток между диваном и шкафом Мохнюк. Держал пистолет, готовый в любую минуту свалить Валбицына.
— Выходи, — сказала фрау Штрюбинг, — все спокойно.
— Чего он хотел? — спросил Валбицын глухо.
— Глупости, ортсгруппенляйтер сказал, чтобы я спрятала от русских продукты.
— Что ж, это правильно. — Валбицын посветил карманным фонариком и стал подниматься по ступенькам. — В селе спокойно? Нет красных?
Бобренок дождался, пока Валбицын совсем высунется из подпола, и сильным ударом свалил его. С противоположной стороны прыгнул Мохнюк. Они заломили Валбицыну руки за спину и связали их. Майор вытянул из внутреннего кармана пиджака ТТ Толкунова, нащупал там же плотно сложенные бумаги, подал Мохнюку.
— Они, — убедился тот, — секретные документы «Цеппелина».
Бобренку вдруг стало трудно дышать. Расстегнул верхние пуговицы гимнастерки, вышел на крыльцо. Сел просто на ступеньки, сжимая в ладонях ТТ. Возле крыльца уже зеленели высокие смородиновые кусты, раскрыли свои чашечки кроваво-красные тюльпаны. Солнце припекало, и облака медленно проплывали по чистому небу. Мирному и вечному небу. Бобренок подумал: поистине мирному, ведь уже не сегодня завтра кончится война, и он поедет в маленький городок под Киевом, где сейчас тоже сидит в саду, может, под такой же зеленой яблоней, и смотрит на такие же красные тюльпаны его Галя. Будет мир, и ему, наверно, уже никогда не придется воевать. Бобренок давно ждал такого дня, как сегодняшний, и знал: лучшего, пожалуй, не будет в жизни, но от сознания, что этот день наконец настал, не было легко и не пришло долгожданное спокойствие, металл пистолета холодил руку, и почему-то ныло сердце...
Авторизованный перевод Елены Ранцовой