Сегодня и вчера. Книга стихов - Страница 4
Изменить размер шрифта:
Лирики
«Я не хочу ни капли потерять…»
Я не хочу ни капли потерять
Из новизны, меня переполняющей.
Я открываю новую тетрадь.
У белизны ее снегопылающей
Я белизну морозную займу.
Пусть первому любовному письму
Сегодня будет все равно по выспренности,
А по конечной, бессердечной искренности —
Последнему любовному письму.
Да, мне нужны высокие слова:
Оплаканные, пусть потом осмеянные,
Чтобы от них кружилась голова,
Как будто горным воздухом овеянная,
Чтобы звенели медь и серебро
В заглавиях Свобода и Добро.
Заглавных букв поставлю паруса,
Чтобы рвались за ними буквы прочие,
Как рвутся демонстрации рабочие
За красным флагом — на врага, вперед!
Чтоб ветры парусину переполнили,
Чтоб пережили снова, переполнили
Читатели,
куда их стих зовет.
«Чистота стиха…»
Чистота стиха,
Каждого штриха,
Новые слова,
Свежие, хорошие, —
Как утро с порошею
И ясная голова.
Карандаш бы очинить,
Перо бы в чернила —
И такое сочинить,
Чтобы причинило
Счастье
сразу многим
Людям,
Человекам.
Только так шагать мы будем
В ногу
с веком.
На выставке детских рисунков
Откроются двери, и сразу
Врываешься
в град мастеров,
Врываешься в царствие глаза,
Глядящего из-под вихров.
Глаз видит
и пишет, как видит,
А если не выйдет — порвет.
А если удастся и выйдет —
На выставку тут же пошлет.
Там все, что открыто Парижем
За сотню последних годов,
Известно белесым и рыжим
Ребятам
из детских садов.
Там тайная страсть к зоопарку,
К футболу
открытая страсть,
Написаны пылко и жарко,
Проявлены
с толком
и всласть.
Правдиво рисуется праздник:
Столица
и спутник над ней.
И много хороших и разных
Зеленых и красных огней.
Правдиво рисуются войны:
Две бомбы
и город кривой.
А что, разве двух не довольно?
Довольно и хватит с лихвой.
Чтоб снова вот эдак чудесить,
Желания большего нет —
Меняю
на трижды по десять
Все тридцать пережитых лет.
Пушкинская палка
Та железная палка, что Пушкин носил,
Чтобы прибыло сил;
Та пудовая трость,
Чтобы — если пришлось —
Хоть ударь,
Хоть толкни,
Хоть отбрось!
Где она
И в который попала музей?
Крепко ль замкнута та кладовая?
Я хотел бы ту трость разломать для друзей,
Хоть по грамму ее раздавая.
У хороших писателей метод простой:
Повоюй, как Толстой.
Походи по Руси, словно Горький, пешком,
С посошком
И заплечным мешком.
Если есть в тебе дар, так стреляй, как Гайдар,
И, как Байрон, плыви по волнам.
Вот кому не завидовать следует нам,
Просто следовать следует нам.
Поэты «Правды» и «Звезды»
Поэты «Правды» и «Звезды»,
Подпольной музы адъютанты!
На пьедесталы возвести
Хочу
забытые таланты.
Целы хранимые в пыли,
В седом архивном прахе
крылья.
Вы первые произнесли,
Не повторили, а открыли
Слова: Народ, Свобода, Новь,
А также Кровь
И в том же роде.
Слова те били в глаз и в бровь
И были вправду о народе.
И новь не старою была,
А новой новью
и — победной.
И кровь действительно текла
От рифмы тощей
К рифме бедной.
Короче не было пути
От слова к делу
у поэта,
Чем тот,
Где вам пришлось пройти
И умереть в борьбе за это!
Памяти Луначарского
Памяти Луначарского
Надо стихи написать.
Он в голодное время
Вздумал балет спасать.
Без продовольствия бросовые
В хоре пойдут голоса.
Лошади — даже бронзовые —
Не проживут без овса.
Это знал Луначарский.
Склады он перерыл,
Чтобы басам — на чарку,
Хлеба — для балерин.
Холодно было, голодно —
И не нужны для людей
Тихие песни горлинок,
Плавные па лебедей.
Нужно? Нет, не нужно.
Следовательно — нельзя.
И с Луначарским дружно
Не согласились друзья.
Но Луначарский занял
Под личный авторитет
Топливо, хлеб и залы
И сохранил балет.
Бедной, сырой, недужной
Он доказал Москве:
Нужен балет ненужный
Сердцу и голове.
Вежливый и отважный,
Он говорил друзьям:
— Важен этот неважный
Мне. Еще больше — вам.
Если балету чествовать —
Знает начать с кого.
Спляшем же и станцуем
В честь Луначарского.