Седьмая могила без тела (ЛП) - Страница 67

Мне хватило времени дотянуться до ботинка. Сделав глубокий вдох, я нащупала рукоять Зевса, вытащила его и с размаха всадила в адского пса, ощутив сопротивление, когда лезвие вошло в плоть где-то сбоку. Однако зверь с дикой скоростью извернулся и сомкнул зубы у меня на руке до самой кости. От боли потемнело в глазах.

Артемида воспользовалась шансом, бросилась вперед и вцепилась зубами в шею пса. Вот только можно ли их ранить? Могла ли Артемида на самом деле причинить чудовищу хоть какой-то вред? От веса лапы на груди все еще было тяжело дышать. Внезапно меня пронзило такой болью, что казалось, будто тело разорвали пополам. Пес сломал мне ребро. Я вскрикнула, когда сломалось второе. Глаза закатились, к горлу огромной волной подступила тошнота. Я почувствовала, как осколки проткнули легкое и оно наполняется кровью. Дышать стало еще тяжелее, а зверь продолжал драться с Артемидой, используя меня как трамплин.

Кое-как мне все-таки удалось осмотреть поляну. Рейес дрался сразу с несколькими псами, словно его совершенно не волновали ни зубы, ни когти, ни кошмарная кровопотеря, ни даже тот факт, что живыми нам отсюда наверняка не уйти. Его лицо было лишено всяких эмоций, каждое движение подчинялось отточенным инстинктам. Вырвавшись наконец из месива, он побежал ко мне. Но по пути на него набросился еще один монстр. Рейес пригнулся, проскользнул под зверем и, схватив за мех обеими руками, впечатал в землю. Пес взвыл, а Рейеса уже повалил другой. Они покатились по поляне и оказались еще дальше от меня, чем были до сих пор. На ум пришла мысль, что это и было целью псов – не давать Рейесу ко мне приблизиться и попутно покалечить его как можно сильнее.

Стиснув от боли зубы, я закрыла глаза и стала накапливать энергию, пока молекулы не сжались, превратившись в мраморную твердь. Словно пар, которому нет выхода, давление росло и росло. А секунду спустя из меня наружу вырвался свет и вспыхнул в воздухе ядерной бомбой.

Стоявший надо мной зверь вздрогнул и, поскуливая, отступил. Его затрясло, он упал, но тут же поднялся. Потом тряхнул головой и фыркнул, как будто запахло чем-то вонючим. Я осмотрелась, чтобы понять, что произошло.

Оказалось, от меня никакого толку. Всего на несколько секунд псы ошеломленно замерли, но быстро пришли в себя. Рейесу хватило времени только встать на ноги, как на него опять обрушился зверь.

Я валялась на земле и понимала, что надежды нет.

У меня не получилось.

Не получилось.

Не получилось.

Когда зубы зверя сомкнулись на Рейесе, второй попытался вцепиться ему в шею. Рейес заметно устал. Ему удалось защититься от смертоносных челюстей и обвить ногой шею зверя. Мне показалось, шея вот-вот сломается, но вместо этого они вместе перевернулись в воздухе и пес опять оказался сверху. Из пасти капала кровь. Второй подкрался ближе, и звери переглянулись. Словно обменивались мнениями. Планировали атаку. Готовясь совершить очередной прыжок, второй пес пригнулся.

И в этот миг Рейес посмотрел на меня. Его лицо было покрыто кровью, и выглядел он почти так же, когда в нашу первую встречу, когда мы с Джеммой таскались по городу в поисках подходящих кадров для школьного проекта. Тогда у Рейеса был такой же взгляд. Он смирился с судьбой. Принял неизбежность собственной смерти.

По поляне неспешно прошел тихий шепот, но мои уши отчетливо услышали слова на голландском:

- Houdt haar veilig.

«Береги ее». Пип. Рейес говорил о Пип.

А потом расслабился. Голова и руки упали на землю. Он больше не собирался защищаться. Внезапно вокруг него разлилась тьма, и до меня дошло, что он задумал. Пока псы будут заняты его физическим телом, Рейес будет драться с ними в нематериальном виде. Вот только его убьют раньше, чем он успеет хоть что-нибудь сделать. Сражавшиеся бок о бок с нами призраки исчезли. Звери были слишком сильны. И слишком быстры.

Меня затопило страхом, но в голове забрезжила какая-то искорка, постепенно оформившаяся в осознанную мысль. Я поняла, в чем проблема. Там, откуда я пришла, я была чистой энергией. Стихией из духа и света. Яркого, как тысячи солнц. Но здесь этот свет отфильтровывался сквозь мое человеческое тело. Сила, которая должна была как минимум обратить адских псов в бегство, заставила их всего-навсего чихнуть. Казалось, их нематериальные тела непроницаемые.

Мне нужно было освободить свет. Не дать зверям разорвать Рейеса на куски. Он материализовался черной клубящейся массой и укрыл меня волнами непроглядной тьмы. Специально. Чтобы я не видела, что с ним произойдет. Чтобы воспоминания об этом не жгли меня всю оставшуюся жизнь. Я услышала свист огромного лезвия, рычание и резкий визг. Но даже меч Рейеса не убивал псов. Пусть я ничего не видела, но это знала наверняка.

Я должна была освободить свет.

Зверь надо мной отбросил Артемиду в сторону, как тряпичную куклу, и в голове осталась одна-единственная мысль. Нужно выпустить свет на свободу. Я крепко сжала Зевса – мистический кинжал, каким-то чудом нашедший путь к Гаррету Своупсу. Единственное оружие, которым можно убить любого демона в этом мире, и которое вибрировало от силы, как будто было живым и обладало собственной волей.

Я не хотела умирать. Если умру я, умрет и Пип. Если я выживу, на землю опустится тьма и в конце концов погибнет все живое. Так сказал мне Рокет. Выбор очевиден. Впрочем, вряд ли у меня вообще был выбор. И все же я не могла не задуматься о том, верны ли видения Рокета.

До сих пор я считала, что все в сверхъестественном мире, как и на земле, можно изменить. Сатана мог ввести Рокета в заблуждение по поводу моей кончины. Сфабриковать предсказание, что если я не умру, то погибнут миллионы или даже миллиарды людей.

Но, может быть, все это входило в план. С самого начала времен. Может быть, моей дочери суждено уничтожить ублюдка (а так или иначе она его уничтожит), прожив жизнь не на земле, а в другом мире, где повзрослеет ее душа, сама ее суть.

Последней была мысль о Рейесе. О мерцающих глазах и кривоватой ухмылке. Все равно мне придется умереть. Об этом я знала уже несколько недель. А раз так, то хотя бы спасу Рейеса. Прежде чем пес смог закончить начатое, я закрыла глаза и пообещала дочери, что увижусь с ней на небесах.

А потом услышала, как Рейес зовет меня по имени. Дважды. Глубокий тембр прокатился по небу раскатом грома. На третий раз голос был совсем отчаянным, едва слышным. Наверное, он заметил кинжал.

Представляя любимое лицо и бережно храня в сердце мысли о дочери, я всадила Зевса в грудь. Никогда в жизни ничего похожего не испытывала. Было больно, когда лезвие вошло в плоть, но когда оно прошло дальше и проткнуло мне сердце, жгучая боль стала непереносимой, и разум помутнел. На одно короткое мгновение показалось, что надо мной распахнулись небеса, и я увидела ангелов. Не херувимов из детских сказок, а настоящих воинов – высоких, свирепых, непоколебимых. Один из них, с темными волосами и огромными крыльями, заслонившими горизонт, насмешливо приподнял бровь.

В последний раз вздохнув как человек, я ощутила разливающееся внутри тепло. А секунду спустя из сердца хлынул ослепительный свет. Словно, проткнув себя кинжалом, я разрушила некий барьер между своей земной оболочкой и духовной энергией. За одну беззвучную вспышку все изменилось. Я отправила освобожденную часть себя, свою сущность, к каждому адскому псу. Острые, как лезвие, зубы блестели в открытых пастях. Ниточки света падали на похожий на чешую мех, и звери загорались изнутри, светясь, как расплавленная лава.

Ближайший ко мне пес взвыл и скорчился от боли, запрокинув голову, как будто собирался укусить мучительное пламя. Серебристо-черная пыль, покрывавшая его мех, осыпалась порошком и разлетелась на ветру. В последнюю секунду пес прыгнул на меня, но в сантиметрах от цели от него осталась только кучка черных тлеющих оранжевым светом частиц, которые тоже постепенно разлетелись во все стороны.

Так происходило снова и снова. Прикосновение света запускало цепную реакцию, в результате которой псы буквально распадались на части, пока ни одного из них не осталось.