Сдвиг (СИ) - Страница 49
Поэтому душ, кофе и в аэропорт. Работа, в конце концов, – это не так уж и плохо, помогает отвлечься от ненужных мыслей, а таковых в его голове в данный момент была целая куча. Том включил воду и прикрыл глаза, подставляя лицо под горячие струи, и вспоминая, как он ходил к Рэйчел. Дэвид отговаривал его, но Том настоял. Ему хотелось поговорить с девушкой, разобраться во всем раз и навсегда.
Он очень сильно удивился, узнав, что они были знакомы раньше. Во время разговора, пока Рэйчел уверяла его в своей любви, Том так ее и не вспомнил. Эта встреча оставила очень тяжелый осадок, который долго не проходил. Только через несколько дней совершенно неожиданно в голове замелькали какие-то смутные образы, наталкивающие на воспоминания. Незнакомая женщина, которую мама представила как новую соседку… Злость, из-за того, что его настоятельно просят подружиться с дочерью этих самых новых соседей… Девочка оказалась тихой, ненавязчивой и сильно не раздражала, поэтому Том быстро привык к ее постоянному присутствию… Больше на встречи с Рэйчел он не соглашался, как она ни упрашивала. Ему просто нечего было ей сказать.
Том выключил воду, вытерся и подошел к зеркалу, пристально вглядываясь в него. Отражение было каким-то чужим. Наверное, виной всему были косички, непривычно заплетенные ровными рядами. Когда он в последний раз был на коррекции, то потребовал чего-нибудь новенького и парикмахер сотворил это. В принципе, обновленная прическа Тому нравилась, просто он к ней еще не привык.
Он ко многому сейчас привыкал заново. Новая прическа. Новый стиль в одежде. Поддавшись сиюминутному порыву, Том, сам не зная зачем, почти целиком обновил свой гардероб, накупив чего-то непривычно узкого и обтягивающего. А потом долго матерился, обнаружив, что вещи очень похожи на те, которые подбирал для него помощник для участия в благотворительном вечере.
Новые воспоминания о прошлом и общение с тетей. Том улыбнулся, наливая кофе и думая, что надо бы ей позвонить перед отъездом. Они вообще теперь довольно часто созванивались. Тетя приезжала, для того чтобы дать показания, и осталась у него на ночь. Они разговаривали почти до утра. Тому казалось, что той ночью они сказали друг другу больше, чем за все годы совместного проживания. Лучшими друзьями они пока не стали, но хрупкий мостик на пути к взаимопониманию был положен. Том чувствовал, что они становятся семьей. И терять это, очень приятное чувство, он больше не собирался.
Так же новым в его жизни стал чертов психолог, которого Дэвид ему все-таки навязал. Том скрепя сердце согласился. Никого чужого впускать сейчас в свою жизнь он был не в состоянии, поэтому остановил свой выбор на Фрэнке, решив, раз уж это так необходимо, то пусть будет человек, который и так уже осведомлен о его проблемах.
А еще так он чувствовал себя ближе к Биллу. Том видел его во время заседания, хотя изо всех сил делал вид, что не смотрит, напоминая себе, что злится. Но при взгляде на бледное уставшее лицо, очень сильно захотелось забить на все обиды, подойти и прижать к себе. Но Том этого так и не сделал. Стойко продержался до конца заседания, вежливо со всеми попрощался, пришел домой и напился в хлам. Он пил два дня, до тех пор, пока не приехал Дэвид и не устроил ему разнос.
Том ополоснул кружку, схватил лежащие на столике ключи и вышел из квартиры. Пора было ехать в аэропорт, на неприятности нарываться пока не стоило, за опоздание, до сих пор злой Дэвид, точно оторвет ему башку. Приехал он на удивление быстро, застав на месте только продюсера, оживленно разговаривающего по телефону, и дремлющего в кресле Густава. Приветственно махнув Йосту рукой, Том показал на бар, решив выпить еще кофе, пока есть время.
Он сидел, потягивал горячий напиток и оглядывался по сторонам, ни о чем не думая. Улыбнулся, заметив двух мальчишек, бегающих друг за другом, держа над головами маленькие игрушечные самолетики. Видимо, у них было что-то вроде гонок. Мальчишки были милыми, забавными и очень увлеченными своей игрой.
Допив кофе и расплатившись, Том пошел к своим. Пора. Уже подтянулись Макс с Георгом и скоро объявят их вылет. Сев в пустое кресло рядом с Густавом, Том невидящим взглядом уставился на замысловатый рисунок мраморного пола. Было какое-то странное чувство. Будто он что-то упускает. Что-то очень важное. Что-то такое, что непременно нужно вспомнить, иначе будет плохо.
Том задумался, заново прокручивая сегодняшнее утро, вспоминая, все ли он выключил и закрыл. Кофеварка отключалась автоматически. Дверь он точно замкнул. Машина в безопасности, на стоянке аэропорта. Бумажник в баре не остался.
Вдруг, как в замедленной съемке, Том увидел мальчишек и маленькие самолеты у них в руках… и ничего. Только улыбка и чувство легкости при виде милой, забавной сценки.
– Я не могу сейчас ехать… – пробормотал Том, до конца не понимая, что говорит это вслух.
– Что? – встрепенулся Йост.
– Мне нельзя сейчас уезжать. Я остаюсь, – громче и увереннее проговорил Том.
– Какого черта? О чем ты вообще говоришь?
– Я остаюсь, – повторил он твердо, поднимаясь на ноги. – Приеду завтра. А лучше послезавтра. Вы и без меня там справитесь.
– Ты соображаешь, что ты несешь вообще, мать твою?! – заорал Дэвид, тоже вскакивая со своего места. – Посадку через десять минут объявят. У нас работы край непочатый! Завтра съемки с самого утра начнутся, а неустойку за задержку, по нашей вине, между прочим, мне выплачивать придется! А он какую-то хе*ню мне втирает, как малолетка. Ты меня достал! Если сейчас уйдешь, я тебя уволю к чертям…
– Я не могу никуда ехать без своего помощника! – рявкнул Том и, схватив сумку, сорвался с места.
Он оглянулся на секунду, услышав громкий окрик Дэвида. Хохотнул, увидев, как к продюсеру подскочил сияющий Макс и, сверкая неотразимой улыбкой, начал что-то говорить, энергично размахивая руками и преграждая дорогу. Не обращая больше ни на кого внимания, Том побежал к выходу из здания аэропорта, радуясь, что решил ехать на своей машине и потратиться на платную стоянку. Зато сейчас нет необходимости брать такси.
Пробки. Чертовы пробки на дорогах, задержали его часа на два. Он не видел Билла целую вечность и, казалось, что еще несколько минут отсрочки он физически выдержать не в состоянии. Том ругал себя последними словами за то, что целых три недели, как последний кретин, корчил из себя оскорбленную невинность, упиваясь мнимой обидой, которая нахрен никому не сдалась, только мучая этим их обоих.