Счастливые Земли - Страница 20

– Это очень хорошо, – алебардист закрыл глаза. Идти он вряд ли сегодня сможет. Второй день подряд!

– Тут во дворе колодец есть, вода хорошая, – вдруг сообщил Джаззи. – Даже странно. Почему люди отсюда ушли?

– Ветер, это Ветер, – раздался голос Теккена. – Народ перебрался поближе к городу, там спокойнее.

– Мозги поменяй, на мясо, – хмыкнул Джаззи, – может, легче спать будет, раз такой умный.

– Раньше тут все не так было. Когда я жил здесь – Топи далеко на юге находились, – проигнорировал его Теккен.

– А сейчас?

– Думаю, три дня пути и мы к ним выйдем, – худощавый солдат подошел к двери.

– Да, ты же давно тут жил… – покачал головой Гезеш.

– Давно, – согласился Теккен. – Но позже твоего похода.

– Да? – алебардист с трудом сел и принялся расстегивать поножи. Хотелось снять с себя все железо и выбросить.

– Ага! – Теккен широко улыбнулся. – Я слышал про то, что Дикие собирались идти на Колонну. Хотя мало кто пошел…

– Мы все умрем, да-да-да-да! – протараторил Джаззи и вышел из дома.

Теккен провел рукой по грязному подоконнику.

– О тебе легенды как о герое ходили!

– То есть? – не понял Лесоруб.

– То и есть. Во всем винили капитанов тех отрядов, что к тебе тогда не примкнули. Я помню. Наши сейчас на тебя как на бога смотрят.

– Не заметно… – Гезеш поморщился. Ему почему-то были неприятны слова молодого алебардиста.

– Гнев – не знаю почему зол. А мадрал… Он ведь еще щенком был, когда все воины их племени ушли с тобой. Его не взяли, как он рассказывал. Да и вообще, от него доброе слово услышать – нереально.

– Где Мудрый? – поинтересовался Лесоруб, стараясь выкинуть из головы мысли о прошлом.

– Ушел с остальными, скоро будут. Неплохо пробежались, да? – хохотнул Теккен.

– Мне не понравилось, – буркнул Гезеш и с трудом поднялся. – Помоги кольчугу стянуть.

– Всегда говорил – доспех штука лишняя, – приятель подошел к воину.

– Иногда и впрямь лишняя, – Лесоруб наклонился, протянув руки к полу, и попрыгал, пытаясь стряхнуть кольчугу.

– Погодь, сейчас, – Теккен рванул рукава доспеха так, что алебардист пошатнулся. – Худеть тебе надо, да…

– Нормально, – пропыхтел Гезеш.

Кольчуга с шелестом соскользнула вниз и глухо упала на дощатый пол.

Даже дышать стало легче и приятнее. С неприязнью посмотрев на доспех, Лесоруб поморщился. Завтра снова в путь и опять в доспехе. Может, выбросить его?

Снаружи звонко пели птицы. Ветер их не тронул.

– Почему они поют? – спросил Гезеш.

– Потому что хочется, – фыркнул Тек.

– Нет, почему они живы?

– Ветер убивает только людей, – словно ребенку, пояснил солдат.

– Да, точно, – припомнился Лесорубу рассказ одного из ан-да-гедских дружинников.

– Разгребайте шмотки, – раздался на улице крик Фарша.

– Вернулись, – резюмировал Теккен. Гезеш с усталым видом вышел из дома и огляделся. Все вокруг завалено сучьями, на самом повороте дорогу преграждало поваленное дерево. Неплохо стихия погуляла. Над мрачной картиной безумия ярко светило жизнерадостное солнце.

Искатели свалили все железо у колодца. Фарш с довольным лицом пил из ведра и счастливо фыркал. Словно не было сумасшедшего бега, словно не было страха… Везет ему.

Медведь сидел в тени деревьев, мрачно уставившись прямо перед собой. Да, сильно здоровяка прижгло. Лесоруб передернулся, глядя на покрывшееся волдырями лицо приятеля. Видимо Гнев бросил его спиной вниз, и плюхнулся сверху. Руки, небось, тоже сжег.

Рыбак и Друз деловито собирали для костра поломанные ветром ветки. Неподалеку о чем-то беседовали еще трое веселящихся ковыльцев. А ведь недавно неслись по дороге в ужасе и проклинали все и вся.

– Где Гнев? – спросил Лесоруб.

– Там, – Фарш махнул рукой в сторону леса. На лице воина появилась насмешливая улыбка.

«Ох, не стоит так улыбаться» – мрачно подумал Гезеш. Он хорошо запомнил, как, спасаясь в подвале, Фарш по нему пробежался.

– Кэп, ты как? – из-за угла дома вышел Родинка, на ходу завязывая придерживавшую штаны веревку.

– В порядке.

– Уже хорошо, – приятель подмигнул и сквозь зубы сплюнул на землю. – Повезло нам, да?

– Да… – Капитан медленно кивнул.

– Чего жрать будем? – подал голос Рыбак.

– У нас большой выбор? – с издевкой спросил у него черноглазый солдат. Либо Лир, либо Мех. Пока еще Лесоруб не мог отличить двух неразлучных бойцов друг от друга.

– Ну да, рыба или рыба, – в тон ему ответил охотник.

– Тогда рыбу, – с серьезным видом встрял Джаззи, однако глаза воина заливались смехом.

Рыбак захохотал и пошел выбирать место для костра.

Лесоруб смотрел на приятелей и пытался понять, почему они так веселы. Потому что остались жить? У них нет страха, что Ветер появится еще не раз, и им может не повезти? Или тут иная причина?

С другой стороны, так гораздо легче жить. Выбросив лишние мысли из головы, Гезеш пошел к колодцу, чтобы опрокинуть пару ведер на изнывающее от усталости и жара тело.

Ожоги Медведя оказались не очень серьезными. Однако воин с трудом перемещался по лагерю, и когда, наконец, его уложили спать, долго бурчал, скрипя зубами от боли.

– Пара недель и будет как новенький, – равнодушно сообщил Гнев, – ему еще повезло, будь ветер минут на пять дольше – обугливаться б начал.

– С тобой хорошо на севере, в снегах, – фыркнул Джаззи, сидевший рядом с Горящим. – И отогреешь, и снега растопишь.

Паблар громко засмеялся. Лесоруб неодобрительно посмотрел на воина: иногда того пробивали непонятные приступы смеха. В такие моменты казалось, что стоит показать ему палец – и веселье часа на два обеспечено.

– Не смешно, – заметил, наконец, Гезеш.

Паблар повалился с бревна на землю, заходясь в хохоте.

– На Святых Землях Ветер чаще гуляет. Долго пробираться будем, да еще и церковники… – Гнев на шутки внимания не обращал. Разлегшийся у костра мадрал передернулся и оскалил клыки:

– Да, ненавижу…

– Слушай, ты мне обрисуй, что это за церковники? – хмуро буркнул Лесоруб.

– А ты не помнишь? – рыкнул мадрал.

– Жгут все, что не так движется. Что движется нормально – толкают и вновь жгут, – со знанием дела сообщил Джаззи.

– Они так борются против Безумия. Убивают его порождения – тех, кого могут убить, – нечисть жгут, иноземцев подозрительных, – огонь под доспехами Гнева заклокотал. – Раньше туда паломничество Проклятых было. Думали найти избавление в смерти. Считали, что святые отцы лучшие специалисты в умерщвлении.

– Проклятые?

– Я – Проклятый. Вы – колонновцы. Хоть и зоветесь Проклятыми – но это не то, по вам нельзя сказать – затронуло ли вас проклятье, – раздраженно заметил Гнев.

– А почему паломничество?

– Потому что не каждого Проклятого можно убить, а почти каждый мечтает о смерти. Например, Горящих нельзя. Каменных, Призраков… Но тем, кто попал в лапы ларсовцев, я не завидую. Они ведь тоже убить нас не могут. У них просто тюрьма для Проклятых есть. И знаешь, лучше бродить по миру и мучаться, чем вести жизнь растения в их застенке. Горящих, я слышал, закапывают в песок по шею и оставляют гореть. С Призраками их маги разбираются. Окаменевших – в болота сажают.

– Каменные?

– Это живой камень. Человек-голем. Не знаю, что за проклятье такое – ни разу с ними не общался. Призраки – призраки и есть. Их сейчас мало осталось, гораздо меньше, чем раньше. Таких отлавливают почти повсюду. Маги очень любят их энергию использовать. Ну, да их ты видел, – Гнев повернул голову к Гезешу. – Мудрый сказал, что одного вы на болоте повстречали. Это Харрач. Один из чародеев эпохи Безумия. По Топям шатается. Там его не трогают, а наоборот почитают.

– Дух Топей? – смекнул Лесоруб.

– Именно так. По-моему, он даже счастлив. Так что для него проклятье – дар.

– Мда… – протянул Джаззи и подбросил в костер полено.

– Так что пробираться по землям церковников будет рискованно. Чтобы вас не подставлять – я по следу пойду, в дневном переходе от отряда. Только в города не заходите.