Счастлива дома - Страница 11

Остерегайся проблемных предметов. Я сумела вывести формулу появления хлама в доме. Мне стало легко выявлять и устранять проблемные предметы:

– «Милую» кухонную утварь, которая работает не известно как.

– Сломанные вещи. Ну почему мы не можем признать, что вещь сломана – сгоревший тостер, треснувшая ваза, три дырявых зонтика и пр.?

– Вещи, которые кажутся потенциально полезными, но не используются – слишком большая емкость для воды или сложный штопор. Или дубликаты – ну сколько стеклянных банок нам нужно?

– Вещи, которые хочется «сэкономить». Ну зачем нужен симпатичный гель для душа, если он никогда не используется? Зачем «спасать» яркие оловянные подносы, доставшиеся от бабушки? Подруга как-то мрачно призналась мне: «Я экономила дорогое трюфельное масло так долго, что оно испортилось». Потратив деньги, пользуйтесь тем, что купили, а потом выбрасывайте.

– Красивые, но бесполезные вещи. У Элизы и Элинор были наборы кукольной посуды, очень красивые, но теперь совершенно ненужные. (Я так и не придумала, что с ними делать, и просто спрятала в ящик, которым редко пользовалась.)

– Предметы, которые должны были использоваться, но не использовались из-за нежелания или лени. Несколько лет назад я купила цифровой диктофон – собиралась брать интервью. Но что-то не сложилось, и диктофон не пригодился. А дорогие тренажеры, которые пылятся, занимая место, приобретенные моими подругами?..

– Вещи, которые давно следует выбросить. К счастью, в нашей квартире не было места для хранения подобных вещей: ни чердака, ни кладовки, ни подсобки – только часть подвала, где мы хранили елочные украшения, запасные фильтры к кондиционеру и несколько детских стульчиков. У нас не было даже гаража, который многие используют как домашний склад. По данным Министерства энергетики, 25 % американцев, имеющих гаражи на две машины, вообще не ставят туда машины.

– Предметы, оказавшиеся в доме по «бабушкиному праву». У бабушек всегда есть свои правила относительно того, когда спать, есть и смотреть телевизор. Точно такие же правила есть у них и относительно того, что нужно Элизе и Элинор. Моя свекровь никогда не покупает для себя ничего нового, а вот девочкам дарит призмы на солнечной энергии, наборы миниатюрных цветных карандашей и все такое. Все эти вещи забавны, но постепенно квартира оказывается заваленной ими.

– Вещи, которыми мы никогда не пользовались. Настало время избавиться от кастрюли для варки риса, которую я подарила мужу на день рождения. Он любит готовить, но продолжает варить рис в старой кастрюле.

Разбирая полку за полкой, я больше всего мучилась из-за того, что не могла решить, что нам еще пригодится, а что больше не нужно, но имеет какую-то ценность. Как говорил Адам Смит: «Мы испытываем… своеобразную благодарность к этим неодушевленным предметам, дарившим нам большое или частое наслаждение. Моряка, который разводит костер из досок плота, спасшего его после кораблекрушения, мы виним в противоестественном поведении. По нашему мнению, он должен был бы сохранить эти доски, превратить их в памятник, который в той или иной степени был бы дорог ему».

Вот почему я сохранила все свои старые ноутбуки. Как спасшемуся моряку, мне было трудно расстаться с четырьмя старыми компьютерами, служившими мне верой и правдой… Но пришла пора сказать «прощай». Я сохранила фотографию своих ноутбуков, чтобы помнить о них, а потом Элиза отнесла их в школу, где их разобрали на запчасти.

Я ощущала глубокую привязанность к предметам, которые в моем представлении были связаны с дочерьми. Иногда избавляться от детских реликвий легко и приятно – я взяла в руки фотографию улыбающейся Элинор на фоне груды подгузников, которую мы сделали в тот день, когда избавились от них навсегда. Но чаще подобные поступки вызывают чувство утраты. Элизе не было больше дела до мистера Цыпленка, а Элинор больше не нужен был ее любимый лиловый поильничек. Обе девочки уже давно выросли из костюмов русалки и Дороти. «Проходящие годы забирают у нас одно за другим», – горько констатировал Гораций. Но что же делать с этими вещами?

Нужно было решить, что оставить, а что нет. Чем дольше я перебирала вещи, тем больше эмоций они во мне пробуждали. Но я не могла сохранить все игрушки и книги, некогда любимые моими дочерьми. И не только игрушки и книги. На одной полке я обнаружила тюбик детского геля. Мне было на удивление тяжело выбросить это напоминание об ушедшем детстве моих девочек.

Я задумывалась над самыми заурядными вещами.

– Мамочка, посмотри это видео! – закричала Элинор, как только я вошла в дом. – Я тут совсем маленькая! Эшли нашла это на своем ноутбуке.

Она потащила меня к кухонному столу, где сидела наша няня Эшли.

– Посмотри, мамочка! – верещала Элинор. – Я тут в моей любимой ночной рубашке в цветочек. А где она? Я хочу ее надеть!

– Ну-ка, ну-ка, – сказала я, пока мы все втроем смотрели в экран ноутбука. – Я помню эту ночную рубашку. Эшли, когда ты это сняла?

– Года три назад, – ответила Эшли. (Она у нас молодая и очень стильная девушка. Именно она научила меня фотографировать мобильником. Мне тоже захотелось иметь такие замечательные фото.)

– Эно, ты здесь такая маленькая, но выглядишь точно как сейчас. Да, на тебе действительно та ночная рубашка, которую ты так любила.

– Это моя любимая, – заявила Элинор, хотя несколько лет о ней и не вспоминала. – Она же сохранилась у нас, верно?

– Наверняка, – ответила я, надеясь, что через пару часов она все забудет.

Этой рубашки у нас не было уже несколько лет. Но были вещи, с которыми я так и не могла расстаться: первые очки Элизы в яркой сине-желтой оправе, ботиночки Элинор, костюм русалки, детские книжки, так и оставшиеся недочитанными. Но как хранить все это? И вдруг мне в голову пришла идея: нужно создать памятную коробку для каждой девочки. Мне как раз подвернулись две большие коробки. Я подписала их и поставила в комнатах девочек, чтобы собрать все необходимое. Я думала, что коробки будут полны под завязку, но ошиблась: девочки сложили в них не так много своих «драгоценностей».

Вот что я заметила:

Сохранив несколько хороших рисунков моих девочек, я выбросила множество обычных каляк-маляк. Мне всегда было тяжело избавляться от игрушек и книжек, которые более не нужны моим девочкам. Но когда эти вещи переходили к моему очаровательному племяннику, я делала это без малейших сожалений. Я отправила ему две большие коробки книжек-раскладушек и тележку с пластмассовой едой, которую он не выпускал из рук, когда гостил у нас. Мысль о том, что все это понравится Джеку, смягчила для меня чувство утраты. (Но что я буду делать, когда Элинор вслед за Элизой перестанет играть с деревянной посудой, с которой только что не спит? Этот набор явно не влезет в «памятную коробку» и отправить его по почте не удастся. Как же мне с ним расстаться? Придется поломать голову.)

Разбирая полку за полкой, я в полной мере осознала «эффект приданого». Стоило мне овладеть какой-то вещью, как я начинала ценить ее больше. Фиолетовая кружка могла мне и не нравиться, но поскольку она была моей, мне было трудно с ней расстаться. Эффект приданого означает, что мои собственные вещи, даже те, что мне не нравились и которыми я пользовалась редко, начинали на меня влиять. Чем дольше я ими владела, тем выше в моих глазах становилась их ценность.

Поэтому я стала осторожнее в покупках. Я отклоняла бесплатные сувениры. Я не покупала вещи со скидками. К счастью, я никогда не была склонна что-то покупать в поездках. Наблюдая за своими друзьями, я поняла, что столь соблазнительные «там», эти вещи неуместны «здесь», дома. Накопление дорого во всех отношениях. Имущество отнимает время, пространство и силы. И даже если я смогу преодолеть эффект приданого, придется решать, как от этого имущества избавляться.