Сборник "Уркварт_Ройхо" Книга 4-6 (СИ) - Страница 3

— Стоп! — снова в разговор вклинился верховный шаман, который машинально поднял вверх раскрытую левую ладонь, посмотрел на вождя и пояснил: — Необходима пара дополнительных вопросов. Это важно.

— Ладно, — согласился Ойкерен.

Катур вновь сосредоточил свое внимание на Вервеле и задал ему очередной вопрос:

— Оствер точно не маг?

— Да, я уверен в этом. Мои духи говорили, что он не имеет постоянной связи с энергоканалами и я сам ничего не почувствовал. Наверняка, имперец применял артефакты, но я их не видел.

— До этого боя "Зеркальная Броня" использовалась в походе?

— Нет, — сказал Вервель. — Заряд был полный.

— А сколько энергии талисмана было израсходовано при твоей защите?

— Примерно, три четверти заряда.

Старик несколько недоверчиво хмыкнул:

— Серьезно. Где шляпа врага?

Молодой чародей наклонился под стол, где у него находилась походная сумка, порылся в ней, достал черную широкополую шляпу с округлым верхом и передал головной убор Катуру. А старый шаман повертел шляпу в руках, принюхался к ткани и лицевой стороной повернул ее к Ойкерену:

— Посмотри на эмблему вождь.

Глава рода всмотрелся в знак на шляпе, который висел как раз над тонким кожаным ремешком, предназначенным для того чтобы во время конной скачки его можно было натянуть на подбородок. Серебряный круг. В нем еще один, красного цвета, видимо, изображение солнца. А на светиле заостренная с обоих концов тонкая серебряная палочка, древняя, так называемая, истинная руна нанхасов, которая обозначает Справедливость.

Вождь все увидел, подметил, вновь поймал взгляд старика и спросил:

— Думаете, это потомок одного из Рунных родов?

— Видимо, да, — сказал верховный шаман, и спросил Вервеля: — Как выглядел командир имперцев?

— Внешне оствер такой же, как и мы, — ответил он. — Такое же лицо, повадки, движения. Он даже на Мака чем-то смахивал, только волосы менее светлые и плечи немного поуже.

— Ну, с этим потом разберемся, — бросил Ойкерен. — Что дальше было?

Сказав это, вождь не обратил внимания на то, что шляпа оказалась у ламии, которая взглядом подтянула ее к себе, осмотрела головной убор и, чему-то, улыбнувшись, сняла с нее эмблему и спрятала металлический кружок в карман своего комбинезона. Зато это увидел Катур, который не понял действий ведьмы, но не возразил ей. Да и не стал он в тот момент над этим думать, а просто отметил необычное поведение ламии, и опять вслушался в речь одного из своих учеников:

— После столкновения с остверами я уговорил Мака не торопиться. Слишком опасными противниками они мне показались, особенно их вожак. Первая стычка и мы сразу потеряли несколько воинов и Чердыка, а это слишком. И потому дальше мы действовали осторожно, издалека следили за имперцами, обогнули их по флангу, вычислили путь движения вражеского отряда и остановились на дневку. Я предлагал сотнику не трогать южан и ограничиться взятием в плен пары-тройки пленников, которые могли бы дать нам ценную информацию о вожаке остверов и целях его похода в пустоши. Но он меня не послушал, вы же знаете, какой он горячий, и мне пришлось уступить старшему командиру в сотне.

Вервель прервался, кашлянул и исподлобья посмотрел на вождя. Какова его реакция? Ойкерен был сама невозмутимость, ничего не поймешь, и шаман перешел ко второму бою с имперцами:

— Мак решил атаковать остверов ночью, на привале, уничтожить рядовых воинов и захватить командира и чародея. В первых сумерках наши воины начали выдвижение к развалинам имперского форпоста, где остановился противник, и мы начали работу. Я временно обесточил сигнальную цепь остверского мага, не очень сильную, но хитрую. Лучшие разведчики сотни уничтожили вражеский охранный десяток, а я вместе с четырьмя воинами взобрался по крутому откосу и смог оказаться в развалинах. В это время сработала сигнальная цепь вражеского чародея. Командир имперцев повел своих дружинников в бой, и тут вступили в дело мы. Я кинул на него своих духов, и они сковали оствера. В это время воины должны были его оглушить и связать, а на крайний случай, убить. Все шло по плану. Но оствер как-то вырвался. И это несмотря на то, что у него на плечах висело семь призраков. Возможно, это моя ошибка, потому что один из моих духов в это время держал оборотня. И если бы все мои духи накинулись на командира, может быть, он и не освободился бы. А так, оствер смог применить свой боевой арсенал, снова артефактные заклятья. Сначала "Иглы Света", которые всех моих духов уничтожили. А затем в ход пошли какие-то зеленые энергетические плети, которые сами по себе, без наводки, схватили за шеи воинов из моей группы, и поломали им шеи. Мне удалось отбиться своей силой и остатками заряда в защитном артефакте. После этого я был опустошен и бесполезен. И когда враг кинулся на меня, я отступил.

— Бежал с поля боя, бросив своих товарищей, — с презрением произнес вождь.

Шаман снова уткнулся лицом в стол, ибо обвинение в трусости это минимум изгнание из рода и лишение магических способностей, а максимум ритуальная искупительная смерть. Однако его поддержал Катур, который заступился за Вервеля перед вождем:

— Ты не прав Фэрри Ойкерен.

Голос верховного шамана приобрел металлический оттенок и зазвучал сухо и официально. И не желая спорить с ним, вождь сказал:

— Возможно. И если Суд Рода решит, что Вервель Семикар не виновен, я извинюсь перед ним.

— Нет! Забери свои слова сейчас.

— Вы ручаетесь за своего ученика уважаемый Риаль?

— Да. Он говорит правду.

— А что скажет ламия? — вождь обратился к ведьме.

Отири усмехнулась, смерила Вервеля оценивающим взглядом и вынесла свой вердикт:

— Шаман не виновен. Он делал то, что был должен, выложился полностью и потерял своих духов, которых приучал к себе целое десятилетие. Он достойный Океанский Ястреб, и не его вина, что все так вышло.

Ламия замолчала, а глава рода обратился к Вервелю:

— Я вождь рода Океанских Ястребов Фэрри Ойкерен приношу шаману Вервелю Семикару извинение за свои резкие необдуманные слова и объявляю, что был не прав и он достойный человек.

— Извинения принимаются, — пробурчал Вервель.

— Хорошо. Говори дальше.

— После боя за пределами форпоста я собрал рассеянные остатки сотни и опросил свидетелей, которые показали, что командир остверов еще раз применял какое-то боевое заклятье, что именно никто не разглядел, но думаю, то же самое, что и при первой стычке. Ну, а затем имперец бился с Маком в одиночном бою. Он одолел его, и взял нашего сотника в плен. Помимо него остверы захватили еще двух наших рядовых воинов. Выручить товарищей мы не могли, так что проследили за южанами до границы Герцогства Куэхо-Кавейр, бывшего владения Григов, взяли пару пленников из пограничного патруля, допросили их и выяснили с кем имели дело. И получив разведданные, со всей возможной скоростью мы помчались обратно к горе Анхат.

— Значит, ты знаешь, кто разгромил сотню разведчиков и пленил моего сына? — вождь оскалился, словно волк, и этим впервые за весь разговор показал свои чувства.

— Да. Это некто граф Уркварт Ройхо, вассал герцога Гая Куэхо-Кавейр, бывший гвардеец. Как говорят, очень удачливый воин, знаменитый фехтовальщик и победитель ваирских пиратов. У него есть крепкий замок и неплохая дружина. Такова информация. Однако это сведения, полученные в результате полевого допроса обычных пограничников с окраины имперских земель, а так ли все на самом деле я не ручаюсь.

— Имя моего кровника это уже хорошо. Я буду знать, кому вырву сердце, когда зимой мы придем в империю. — Ойкерен убрал с лица волчий оскал, повернулся к десятникам и вопросительно кивнул: — Теперь вы! Что видели и заметили?

Дополняя один другого, десятники начали свой рассказ. Но они знали гораздо меньше Вервеля и просто повторяли его рассказ. И потому, сначала молча встала и, не говоря никому ни единого слова, горницу покинула ламия. За ней последовали шаманы, которые хотели более подробно обсудить рейд сотни Мака Ойкерена к горе Анхат, и погоню за остверами. А вождь выслушал разведчиков, отпустил их и остался один.