Сборник рассказов "Мажоретки" (СИ) - Страница 11

А может быть, её мама купила ей такое бельё? Если да, то я не знаю, о чем может думать мать, покупая шестнадцати-семнадцатилетней дочери такие трусики. Но мне и не важно, мне нравится рассматривать соблазнительную девичью промежность, так качественно снятую на одну из моих камер.

За эти пятьдесят минут на сцене одна из девочек обязательно поправит замявшиеся в её нежную попку трусики. Включая очередной фильм, я обязательно загадываю — а вдруг это именно та? Внимательно смотрю минуту за минутой, и если мне везёт, я вижу девичью ладошку, торопливо задирающую край юбки. Юная барабанщица знает, что сзади никого нет, а спереди её закрывают ряды девочек и музыканты оркестра. И только я любуюсь каждым её движением — смотрю, как тонкие пальчики поддевают край трусиков, сильно тянут его назад, вытягивая забившуюся между ягодиц полосочку ткани, потом отпускают и поправляют трусики на попке, чтобы они ровно лежали.

Иногда мне сказочно везёт. Когда девичья ладошка тянет трусики, поправляя их, я вижу нежный розовый бутончик её попки или даже чуть покрытые волосами половые губки. Я любуюсь этот природной красотой, представляя себе, как бархатны они на ощупь.

Однажды белые девичьи стринги замялись так глубоко, что интимные лепестки были видны с обеих сторон зажатой ими полоски ткани. Да, номер этого файла я помню наизусть. Стринги сжались в такую узкую верёвочку, что почти не прикрывала даже сжатый бутон попки, но девочка терпеливо простояла всё время, не пытаясь расправить свои трусики поудобнее. Я смотрю на неё и мне хочется лизнуть её, провести языком от попки до самого лобка, сгладив ощущения от непослушного белья и вознаградив за мучения.

Ночью, уже почти засыпая, я в последний раз прокручиваю перед глазами волшебный калейдоскоп праздничной девичьей красоты: стройные ножки, трусики, попки, сапожки. И один день общего праздника превращается в целый год моего счастья...

© Алекс Эр

Сделай нам ребёнка

— Какая же ты счастливая, Карина, — Юлька с восхищением смотрела на округлый животик моей жены. — Как я тебе завидую!

— Ну что ты, — Карина мягко улыбнулась в ответ, — и на твоей улице скоро будет праздник.

Я бросил взгляд на Юлькиного мужа, Андрея. Тот смотрел на свою жену и кивал головой, как бы подтверждая, мол, да, скоро всё получится.

Все вчетвером мы накрывали стол на веранде в большом доме Юли и Андрея. Юлька носилась в кухню и обратно за тарелками и едой, Андрей то и дело подходил к тлеющему мангалу, переворачивая шашлыки, а мы с Кариной раскладывали приборы и расставляли принесённые Юлей блюда.

Юля показалась на пороге веранды и остановилась:

— Лёш, поможешь мне? Мне надо вазу для фруктов достать с верхней полки в кладовке.

— Конечно. — Я кивнул и пошёл за ней в дом.

Мы вместе стали подниматься по лестнице на второй этаж.

— Карина говорит, у вас сразу всё получилось, как запланировали. Везёт же вам.

— Эээ.. — я не сразу понял, о чем речь, но потом вспомнил и смутился. — Ну да, с первого раза.

— А мы уже так долго пробуем...

Я почувствовал себя несколько неудобно и ничего не сказал. Юля прошла ещё несколько шагов, остановилась перед узкой дверью в кладовку и повернулась ко мне. В её взгляде читалась серьёзность.

— Лёш, я у тебя сейчас кое-что спрошу, а ты мне обещай, что ты не расскажешь никому и никогда, хорошо? Независимо от ответа и всего прочего. Обещаешь?

— Да, обещаю.

Она бросила взгляд в сторону лестницы, как бы проверяя, не идёт ли кто за нами, и снизила голос до полушепота.

— Понимаешь, у нас такая беда. Как бы это сказать... Мы уже пробуем много месяцев. Мне уже скоро тридцать три, ещё пару лет и всё, я буду в критическом возрасте. — Она умоляюще посмотрела мне в глаза. — Ты можешь мне помочь?

Я открыл рот, соображая, что сказать, но она продолжила:

— Понимаешь, вы с Андреем очень похожи. Никто ничего не узнает. Я просто больше уже не могу ждать.

Кое-как собравшись с мыслями, я сформулировал ответ:

— Юль, понимаешь, я не могу изменить Карине. Если она хоть что-то заподозрит, ей достаточно будет задать мне один вопрос и посмотреть на моё лицо, она тут же всё поймёт. Это будет катастрофа и для моей семьи, и для твоей.

— Да не "изменить" же, — Юлька махнула рукой, — один раз мне помоги и всё, я не предлагаю тебе встречаться. Это совсем другое.

Я всё поколебался:

— Давай так. я тебе могу дать свою.. ээ.. семя, а ты уже дальше с ним как-нибудь сама. Идёт?

Юлька поспешно закивала головой:

— Да, идёт. Какая у тебя группа крови, кстати?

— Первая положительная.

— Отлично, у Андрея такая же. Я тебе позвоню на днях, хорошо? Когда лучше звонить?

— Звони днём, когда я на работе.

— Договорились. Спасибо, Лёш...

Наклонив голову, она моргнула, словно сдерживая слёзы, зашла в кладовку и сняла широкую стеклянную вазу с нижней полки. Я вернулся на веранду с вазой и фруктами, а Юля пошла на кухню.

***

Уже на следующий день в одиннадцать утра у меня зазвонил мобильник. Увидев Юлькин номер, я заволновался.

— Да, Юль, привет.

— Привет, Лёш. Слушай, у меня мало времени. Если Андрей спросит, почему я тебе звонила, то чтоб уточнить, идёте ли вы в пятницу в бассейн, окей?

— Окей.

— Хорошо. Скажи, я могу приехать к тебе на работу прямо сейчас? У меня именно сегодня тот самый день и я как раз по случаю в центре города, так что Андрей никогда ничего не заподозрит. Только надо быстро. У тебя есть там какая-нибудь комната, где можно это сделать?

— Юль, э... — Я совершенно не ожидал такого быстрого развития событий. — Я ни баночку никакую стерильную не взял, ничего. Приезжай, конечно, у нас комната отдыха есть, она запирается на замок. А я сейчас что-нибудь поищу.

Юлька громко вздохнула и затараторила в ответ:

— Лёш, Лёшенька, я тебя очень прошу. Не надо ничего искать. Я приеду и просто сделаем как надо, без всяких баночек. Так будет быстрее и надёжнее, хорошо? Можно? Если когда-нибудь кто-нибудь будет нас пытать, скажешь, что дал мне пробирку. А я подтвержу. Можно? Пожалуйста?

— Можно. — Я почувствовал дрожь в руках. — Во сколько ты будешь?

— Ну, минут через десять или пятнадцать.

— Хорошо, я тебя встречу на входе. Жду.

— Пока.

Она повесила трубку, я спрятал телефон в карман и вышел в вестибюль офиса. Меня охватило волнение и возбуждение. С одной стороны, я чувствовал какую-то смешную мужскую гордость: ко мне сейчас мчится хорошенькая женщина тридцати с чем-то лет, чтобы отдаться и зачать от меня ребёнка. Я, хоть и на короткое время, но буду обладать ранее недоступной Юлькой, а если всё получится, то ко всему прочему на одного моего потомка в мире будет больше.

С другой стороны, по всем законам подлости кто-то может заметить её машину на стоянке, или нас вдвоём, выходящих из комнаты отдыха, или просто малыш будет чем-то явно похож на меня, и тогда Андрей всё посчитает и вспомнит про Юлькин визит в город. Последствия будут самыми ужасными...